Нужная информация лежала, что называется, на самом верху, никому не пришло в голову далеко прятать или ставить дополнительную защиту на архив обращений в диспетчерскую службу отдела. Чтобы открыть отчет даже у современной системы Кейтлин ушло немало времени — бесконечные столбики логов о входящих запросах и отчетах об обработке занимали немало места. Кейтлин сменила интервал дат и дала системе команду проверить, были ли обращения от сотрудников лаборатории. Ознакомившись с результатом, поздравила сама себя — около двадцати обращений за последние полгода, большая часть — в последние два месяца. Все запросы обработаны, ошибки исправлены, о чем в логах были сделаны соответствующие записи. Лишь у нескольких запросов стоял статус «отклонено».

Кейтлин открыла последний из них. Она поймала себя на мысли, что надеется увидеть под отклонением запроса фамилию Абеля Джонсона, но заявку принял, обработал и отклонил кто-то из рядовых сотрудников. Кейтлин почувствовала разочарование и нахмурилась. Ей не нравился ход собственных мыслей. Неужели она настолько ненавидит Джонсона, что подсознательно хочет связать его с этим делом, в котором определенно что-то нечисто, а в последствии использовать как-то против него? За годы работы на корпорацию, Кейтлин старалась держаться подальше от всех этих профессиональных интриг, просто делала свою работу и делала ее хорошо. Но теперь она с удивлением понимала, что если ей в руки попадет хоть что-то на Джонсона, она сделает все, чтобы того сняли с должности — и сделает с удовольствием.

Пробежав взглядом первые строчки запроса, Кейтлин поняла, почему его отклонили. Она вчера обращалась с похожей проблемой: сотрудник лаборатории сообщал о своих подозрениях на несанкционированный доступ к системам и странные файлы, откуда-то взявшиеся в банках памяти. Он особенно подчеркивал что никакие файлы не были повреждены. После быстрой проверки безопасник ответил, что никаких следов взлома нет, а все подключения к сети инициированы исключительно компьютерами лаборатории. А так же — это тоже осталось в логе — от себя посоветовал проверить сотрудников лаборатории на предмет склонности к глупым шуткам. На этом отчет заканчивался, к немалому сожалению Кейтлин, «странные» файлы к нему не прилагались. Она открыла несколько других запросов, но в них не было ничего интересного — просто мелкие проблемы и флуктуативные атаки роевых вирусов, бездумно курсирующих по сети и пытающихся ломиться во все закрытые двери подряд.

Кейтлин откинулась на спинку стула, подозрительно глядя в монитор. Сотрудник лаборатории получил странный файл, а несколько недель спустя здание едва не сравняли с землей чтобы прикрыть хакерскую атаку. Не послужило ли это ключом, открывшим ворота для нападающих? Не совершила ли она сама ошибку, открыв файл? Последнюю мысль она как следует покатала в голове, прежде, чем отбросить: если бы в файле было хоть что-то, защитные и антивирусные системы давно бы это засекли. В конце концов безопасность штаб-квартиры и систем высокостатусных сотрудников обеспечивать на куда более серьезном уровне, чем «неофициальных» лабораторий, расположенных за пределами принадлежащих корпорации территорий. К тому же зачем хакерам, успешно провернувшим дело, давать корпорантам наводку на след? Да, в этой среде особенно ценились самоуверенность и бравада, особым шиком считалось навредить кому-то из крупных корпораций, щелкнуть «костюмов» по носу — но такими вещами увлекались обычно преступники средней руки. А настоящие профессионалы — например те, кто способен спланировать и идеально прикрыть атаку на лабораторию «Пилтовер Инкропорейтед» — куда как больше пеклись о собственной безопасности.

Оставался еще один момент, который беспокоил Кейтлин — в обоих случаях системы как будто бы сами подключились к сети, после чего на них обнаружились «лишние» файлы. Но обдумать это как следует она не успела: мигнуло оповещение, пришел ответ от научников. Углубившись в чтение, Кейтлин пожалела, что на ее портативной системе не стоит «мандаракс» — большинство профессиональных терминов были не намного понятнее машинного кода. Ответ был составлен таким образом, что разобраться в нем мог только профессионал.

Что ж, Кейтлин была профессионалом — правда, в своей области.

Мало по малу все встало на свои места: лабораторию в основном использовали как испытательную площадку для систем удаленного управления. Там разрабатывали модули широкого профиля, от тех, что ставятся на полицейские дроны до новых моделей, которые, если она правильно разобралась в характеристиках, вполне тянули на нарушение международной конвекции о робооружии. Улучшенная пропускная способность, разогнанная до предела скорость обработки сигнала, практически мгновенный отклик-реакция — все это предназначалось для того, чтобы максимально сократить время передачи сигнала от оператора на машину.

Кейтлин потянулась отхлебнуть из кружки и обнаружила, что она пуста. Нисколько не расстроившись этим фактом, она оставила ее в сторону. Взгляд пробежал по последним строчкам.

— Так-так, — пробормотала она, перечитывая текст.

Согласно отчету лаборатории, разработка сверхскоростного управленческого модуля вышла на завершающую стадию тестирования как раз незадолго до нападения.

========== 24/09/25 Р-сектор ==========

24/09/25 Р-сектор

Человека, из которого, по мнению Фортуны, следовало как можно быстрее выбить дерьмо, звали Попрыгунчиком.

Хакер экстра-класса, по слухам — бывший сотрудник одной из корпораций, сбежавший на вольные хлеба, на всю сеть известный своими талантами и своим самомнением. Он был лучшим и вел себя соответственно.

Фортуна не слишком его любила, почему именно — говорить отказывалась, но все-таки ей, как и многим другим операторам, приходилось так или иначе работать с ним. В конце концов, парень действительно был хорош, даже несмотря на свой дурацки гонор, с его знаниями дырок в корпоративных защитных программах он мог проделывать такие штуки, которые его собратьям по ремеслу не снились даже во влажных снах.

А еще он приторговывал программами, которые сам же писал. Уникальными программами, аналогов которых просто не существовало. И тот злосчастный поисковик Фортуне продал именно он.

С тех пор, как программа Попрыгунчика чуть было не сварила ее мозг вкрутую, прошло достаточно времени, но она все еще избегала подключаться как оператор. Фортуна не могла больше использовать привычные схемы поиска, но это не значило, что она сдалась. Она работала в пользовательском режиме, азартная и злая, будто гончая, взявшая след добычи. Курила, как проклятая, одну за одной, едва успевая давить окурки в пепельнице, отслеживала какие-то только ей понятные следы и чуть ли не часами висела на связи с Рафеном.

Именно он в итоге и принес ей нужные сведения. Прочитав сообщение, Фортуна развесились по-настоящему, должно быть впервые с того происшествия.

— Представляешь, — отсмеявшись, сказала она. — Попрыгунчик сидит в P-секторе, прямо под боком у своих любимых «розовых».

Грейвз пожал плечами. Он ничего забавного в этом не видел — сидит и сидит.

— Думаю, сегодня еще не поздно нанести ему визит.

— Я пойду с тобой.

— С какой это стати?

— Не хочу, чтобы мои деньги пропали впустую, если ты снова попытаешься сдохнуть.

— Так мило, что ты обо мне беспокоишься, — ухмыльнулась Фортуна, но продолжать спор не стала — похоже, действительно не возражала против его компании.

На том и порешили.

Скоростной поезд доставил их на материк за считанные минуты, потом пришлось пересесть на старую подземку: управленцы P-сектора — иными словами, все те же вездесущие «розовые» — активно работал над заменой составов, но некоторые лини метро, построенные еще до хекстеч-революции, модернизации не подлежали.

После невероятной скорости монорельса, поезд метро едва полз. Грейвзу показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они, наконец, достигли северных окраин западного сектора. Двери вагона открылись на станцию платформу — низкий потолок, плитка стен облуплена, потолочные лампы работают через одну. Напольная маркировка стерлась от времени и стала едва различима. Платформа была пуста — похоже, направление было забыто не только Пи-Инк но и пассажирами.