Покачиваясь, Карина медленно поворачивается и смотрит в его удаляющуюся спину.
— Что за бред он нес?
— Не знаю, — издаю я нервный смешок. — Кажется, что между нами искрит.
— Не искрит. — отрезает Карина. — Больше. Не. Искрит.
— Брось, ягода Карина. Просто полыхает.
— Да пошел ты! — она проходит мимо, цепляя меня плечом. — Ничегошеньки нет между нами. Ничего. Совсем.
Она падает на кровать и говорит:
— Полежишь со мной?
— Ага.
Стягиваю футболку и ложусь рядом с ней, укутывая нас обоих в одеяло.
— Дим, я специально сказала, ну, знаешь, чтобы тебя позлить, — запинаясь, бормочет девушка.
— Что сказала?
— Что меня заводит Кирилл.
— Спасибо, что сказала, — отзываюсь я, чувствуя прилив нежности.
— А ты? — настойчиво спрашивает Карина.
— Что я? — не понимаю я.
— Ничего не хочешь мне сказать?
— Так вроде нечего, — сквозь сон отзываюсь тихо.
— Нет. Я точно знаю, что есть, — расстроенно бубнит она. — Но я забыла, что именно. Боже мой, ну что за дура! Совсем все забыла!
— Наверно, это что-то неважное?
— Нет, наоборот. Очень важное. Но я за-бы-да!
— Утро вечера мудренее, — говорю ей. — Надо отдохнуть. Мы все решим завтра.
— Обещаешь?
— Конечно, Карин. — выдавливаю из последних сил. — Обещаю.
Тьма накрывает мой разум, и я проваливаюсь в царство морфея. Кажется, еще немного, и до меня дойдет весь смысл бытия. Но я слишком пьян и не могу поймать кончик мысли, что настойчиво бьется в голове.
Утро вечера мудренее. Мы проснемся, и первым делом я расскажу Карине правду.
Она
Второе утро подряд меня мучают засуха и слабость во всем теле, словно ночью не спала, а занималась непонятно чем. Окончательно в чувства меня приводит упавшая на меня тяжелая рука. Мужская рука!
Со страхом раздираю веки, пытаясь рассмотреть мужчину, так тесно прижимающегося ко мне. Узнаю Димку и улыбаюсь. Ровно три секунды, так как память подкидывает последние мои слова о тройничке перед полной отключкой! Препарат, что принёс Кирилл, и алкоголь, что я сдуру пригубила, постепенно уносили мое сознание в нирвану, лишая меня здравого рассудка.
— Улыбаешься? — с закрытыми глазами спрашивает меня Дима.
— Подсматриваешь? — вторю ему.
Мне безумно страшно разворачиваться и так же — лицом к лицу — встретиться с Кириллом. Боже, что я натворила? Неужели у нас действительно был секс на троих? Дай Бог памяти, совсем ничего не отложилось!
— Ты как, в порядке? — опять звучит голос Димы.
— Вроде, — растерянно отвечаю я и в очередной раз пугаюсь: неужели должно быть иначе?
Как они вчера делили мое тело?! Неужели моя попка больше не девственна?! Шквал вопросов кружит голову, и я, наконец преодолевая страх, разворачиваюсь на другую сторону кровати. Пусто. Где Кир?!
Решаю поинтересоваться у рядом лежащего Димки:
— Дим, слушай, а Кир где?!
Но видимо зря я дразню беса. Тело его напрягается, чувствую отчетливо не только физически. Энергия вокруг нас вновь становится гнетущей, поди, молнией убьет прямо на белых простынях. Дима садится, не стесняясь своей наготы, подбирает свою одежду и плетется в ванную комнату.
— Соскучилась, — скорее, утверждает, нежели спрашивает он и, не дожидаясь ответа, закрывается в уборной.
Черт меня попутал связаться с этими двумя! Димка затрахал, в полном смысле этого слова! Нет сил терпеть его поведение. Перепады настроения у него как у кисейной барышни, ей-богу! Его ревность сведет в могилу кого угодно. Невыносимый человек! У меня кругом голова, пытаюсь понять, что произошло, а он, только заслышав имя своего друга, тут же дуется и убегает! Сил моих больше нет!
Сажусь на кровати и оглядываю комнату, пытаясь вспомнить, что было, а чего не было. Голова так болит, что рвущийся из-за задернутых штор луч солнца режет по глазам. Не заметив ничего подозрительного, падаю назад на подушки, прикрывая глаза. Стук громко хлопнувшей входной двери вновь меня поднимает. В комнате никого. Что за нахер?!
— Дим? — едва держась на ногах, сползаю с кровати и не стуча распахиваю настежь дверь туалетной комнаты.
Никого. Понятно. Ну и пошёл ты! Больной! Трус!
— Слышишь меня, ты, трус! — кричу я, тут же жалея об этом.
Может, позвонить Кириллу и в лоб спросить, было ли между нами или нет?! Точно, у меня же нет его номера. Более идиотской ситуации и представить нельзя!
Безумно хочется упасть на кровать и проспаться, что я и пытаюсь сделать. Только, как оказалось, мысль о тройничке вместе с кучей вопросов просто не позволяют мне это сделать. Адреналин, бурлящий в крови, не дает расслабиться.
Встаю и направляюсь в ванную комнату, смыть с себя ту грязь, которая не дает мне покоя. Словно обезумевшая трусь мочалкой до покраснения на коже, обдумывая, как лучше поквитаться с этим заносчивым человеком! Держись, Димка, теперь я так просто не уеду, пока побольнее тебя не жалю! Хотел войны? Будет тебе война! Как там говорится? От любви до ненависти всего лишь один шаг?! Так вот, ты его сделал!
Любовь?! Неужели это любовь?!
Эта мысль словно молния поражает меня в самое сердце, и я безвольно сползаю по стенке душевой кабинки, мокрая и злая.
Он
Я встаю под ледяные струи душа, и мне становится нечем дышать. Ревность — да-да, давайте называть вещи своими именами! — душит меня, клокочет внутри, обхватывает длинными цепкими пальцами мое сердце и сдавливает до острой боли.
Я провожу незамысловатую цепочку от безумной реплики насчет тройничка до едва ли ни первого вопроса с утреца: где же, мать его, Кирилл?! Вот неужели надо обязательно при каждом случае напоминать о нем? Просто каждый раз новое подтверждение тому, что ягода Карина думает о нем!
С досадой натираю тело мочалкой. Практически до боли. До покраснения. До царапин. Голову сжимает обручем боли, и я понимаю, что мне нужно срочно покурить.
А потом я сяду перед Кариной и выложу все как на духу.
Но чертовы сигареты закончились! Быстро одеваюсь и выскакиваю из номера, чтобы дойти до ближайшего магазина, купить курево, успокоить нервы перед тяжелым разговором.
Это так нелепо, но меня колотит, словно целку перед первым свиданием. Расслабься, Димас! Соберись, — уговариваю я себя. — Выложи уже всю правду и оттуда пляши!
Очередь с минимаркете, несколько глубоких затяжек, и я бреду назад в сторону отеля, прокручивая в голове свой монолог, подбирая наиболее удачные фразы, чтобы объяснить свое состояние в последние месяцы. До знакомства с ней.
Внезапно мне на глаза попадается цветочная лавка, и я думаю, почему бы не купить Карине цветов?
Передо мной становится сложный многообразный выбор, но в конце концов я останавливаюсь на ромашках. Обычных мелких кустиках. Надеюсь, ей понравится. Флорист пакует огромный букет в газетную бумагу, перевязывает бечевкой и протягивает мне.
— Наличными или картой?
— Картой.
Прикладываю телефон к терминалу. Сбой… Снова. Сбой… Да что ж такое? Раза с пятого у меня выходит оплатить букет под извинения продавца. А мне-то какое дело до плохого соединения в старом здании? Меня же ждет девушка моей мечты!
Какое-то внутреннее переживание заставляет меня побежать, и я торопливо проглатываю оставшееся расстояние. Поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, дергаю за ручку номера.
Заперто.
— Карина! Открой, это я! — громко стучу я, но ответом мне служит тишина.
Сзади подходит горничная.
— Ключ сдали. Съехали жильцы.
Что?! Не может этого быть! Снова долблюсь в дверь с криками:
— Карина, нам поговорить нужно! Открывай, ягодка!
— Я буду вынуждена позвать охрану! — предупреждает горничная, и я обессиленно ударяюсь головой о запертую дверь.
Делаю несколько глубоких частых вдохов. С шипением выпускаю из легких воздух. Совсем как сдувшийся шарик.
Поворачиваюсь к женщине и вручаю ей букет ромашек. А потом бреду на выход. Опоздал! Безнадежно опоздал!
