Хотела бы я и сама знать, что я творю!
Он
Я ухожу в палатку практически сразу после побега Карины. То, что она сбежала, мне очевидно. Да и не только мне. Вон как на меня подозрительно пялилась её подруга Лара, тогда как Доминика раздражающе увивалась поблизости.
Сначала я даже хотел ткнуть Карину носом, как нашкодившего котёнка, и воспользоваться ее подругой. Хотел сделать так же больно, как было мне, когда она прильнула к чертовым губам моего друга. Меня бесило до невозможности, что он целовал мою девушку, а я лишь получал от ворот поворот, хотя прекрасно видел и чувствовал, как Карина реагирует на меня.
Между нами искрило. Между Кариной и Киром не было притяжения. Девушка не загоралась рядом с ним. Не жеманничала, не стреляла в его сторону глазами. Зачем поцеловала? Что и кому пыталась доказать? Или упрямая девица хотела показать мне, что я ошибаюсь и она не испытывает необъяснимой тяги ко мне?
В любом случае, что бы ни творилось в ее прекрасной головке, я смог перебороть первоначальный шок от их поцелуя и желание дать ответочку с Доминикой. Но это вовсе не означает, что я так просто могу выкинуть из памяти самые ужасные минуты этого отдыха.
Так и лежу, не смыкая глаз до самого рассвета. Когда тусклый свет прорезает сумерки, я выбираюсь из палатки, натягивая толстовку и кеды, подхватываю гитару и иду к пирсу. Там, на самом краю, стоит перекошенная лавочка, и я устраиваюсь на ней, прикуривая сигарету. Несколько мгновений смотрю на водную гладь, на одинокую лодку, замершую возле зарослей камыша, и начинаю перебирать струны. Это простое действие успокаивает нервы и раскладывает тяжёлые мысли по полочкам. Ровно до того момента, как за тихой мелодией, льющейся из-под пальцев, мне слышатся скрип старых досок и осторожные шаги.
Сердце ускоряется, тело напрягается. Я знаю, кто это. Чувствую ее флюиды. Но не подаю вида, позволяя ей сделать следующий шаг.
Карина подходит к лавке, мнется в нерешительности, но все же садится рядом со мной.
— Доброе утро? — бросаю ей, не прекращая своего занятия.
— Доброе, — тихо приветствует меня. — Не помешаю?
— В любом случае, ты уже здесь.
Бросаю взгляд искоса, чтобы заметить, как она хмурится, пожевывая нижнюю губу.
— Я не думала, что кто-то уже встал.
— Аналогично. Но раз мы оба встали… — проигрываю несложную партию и пропеваю: — То давай посмотрим вместе на восход, ягода Карина!
Глаза девушки расширяются, и она делает глубокий вдох.
— Споешь мне что-нибудь? — просит меня. — Пожалуйста. У тебя отличный голос.
Я усмехаюсь:
— А вот репертуар подкачал!
— Брось, — недоверчиво улыбается она.
А мне вспоминается, как эта маленькая ягодка, которая вызывает во мне нестерпимые желания, забралась на колени к Киру и поцеловала его назло мне.
И тогда я запеваю:
Сигарета мелькает во тьме,
Ветер пепел в лицо швырнул мне,
И обугленный фильтр на пальцах мне
Оставил ожог.
Скрипнув сталью, открылася дверь,
Ты идёшь, ты моя теперь.
Я приятную дрожь ощущаю
С головы до ног.
Ты со мною забудь обо всём,
Эта ночь нам покажется сном.
Я возьму тебя и прижму,
Как родную дочь.
А-ха!
Hас окутает дым сигарет.
Ты уйдёшь, как настанет рассвет,
И следы на постели напомнят
Про счастливую ночь.
Эротичный лунный свет
Запретит сказать тебе: "Нет",
И опустится плавно на пол
Всё твоё бельё!
Шум деревьев и ветер ночной
Стон заглушат и твой, и мой,
И биение сердца,
Пылающего адским огнём!
Ты со мною забудь обо всём,
Эта ночь нам покажется сном.
Я возьму тебя и прижму,
Как родную дочь.
А-ха!
Hас окутает дым сигарет.
Ты уйдёшь, как настанет рассвет,
И следы на постели напомнят
Про счастливую ночь.
Твои бёдра в сиянии луны
Так прекрасны и мне так нужны,
Кровь тяжёлым напором ударит
Прямо в сердце мне.
Груди плавно качнутся в ночи.
Слышишь, как моё сердце стучит?
Два пылающих тела
Сольются в ночной тишине…
(Примечание автора — песня гр. Сектор Газа “Лирика”)
— Да уж, — протягивает Карина, обрывая меня на полуслове. — Неужели ничего получше нет?!
— А это смотря как попросишь, — дерзко парирую я в ответ.
Она закусывает губу и придвигается ближе. В ее глазах вспыхивает лукавый огонек. Я завороженно смотрю в ее лицо. Оно так близко, что я могу рассмотреть как следует зеленые глаза, небольшие, едва заметные вкрапления веснушек, пушистые ресницы…
Карина целует меня в щеку:
— Пожалуйста, Диииим, — протягивает чертовка, — я уверена, что ты знаешь песенку получше. Спой ее для меня.
Она устраивает голову на моем плече, ее рука устраивается на моей ноге. Пальцы Карины слегка подрагивают, и я понимаю, что она нервничает. Почему, интересно мне знать? Боится, что нас кто-то застукает? Или же тоже вынуждена, как и я, бороться с желанием большего?
И я понимаю, что отчаянно хочу дать ей это большее. Пусть даже на сегодня это всего лишь песня. Вывожу мотив и дарю эти строки ей:
Я куплю тебе новую жизнь, лишь бы ты была только моей.
Я к ногам твоим брошу весь свет, ничего не жалея тебе.
На руках я тебя отнесу к алтарю нашей вечной любви.
Я тебя у других украду, там не место твоей красоте.
Хочешь сердце, я сердце отдам. Хочешь душу, и душу продам.
Если крови захочешь то пей. Для тебя ничего мне не жаль.
Может быть я стою на краю, может быть значит это судьба.
Твой портрет на груди наколю, всё что хочешь ты всё для тебя.
Я в глазах твоих тихо тону, я из губ пью священный нектар.
Твои плечи дрожат от тепла, как же ты для меня дорога.
Плечи белые тихо дрожат, пальцы нежные ищут лады.
Ты сыграй что нибудь для души о великой и вечной любви.
Карина отстраняется от меня и смотрит уже не скрывая своего интереса, но я продолжаю:
В белом платье ты пены нежней, ты как белая птица в цветах.
Боже мой как я счастлив теперь, ты моя ты моя навсегда.
Я куплю тебе новую жизнь, всё к ногам твоим брошу сполна.
В моей жизни ты будешь одна, и любовь моя вечно жива.
Я куплю тебе новую жизнь, всё к ногам твоим брошу сполна.
В моей жизни ты будешь одна. Любимая…
(Примечание автора — текст песни Дмитрия Пыжова “Я куплю тебе новую жизнь”)
Поднимаю взгляд на Карину и вижу целую бурю эмоций в ее глазах. Мне не нужно спрашивать, понравилась ли ей эта песня. Я точно знаю, что да. Но и сказать то, что хочу, у меня не выходит: Карина резко подается вперед, прижимаясь губами к моим губам, и все слова стираются с лица Земли. Всё стирается. Перестает существовать.
Моя новая вселенная сосредоточена в ее поцелуе. Сладком, разжигающем огонь страсти между нами. Напряжение, витающее в воздухе между нами, вспыхивает искрами. Я отставляю гитару в сторону и тяну девушку к себе на колени. Она перекидывает ногу через меня, тесно прижимаясь промежностью к моему паху. Я становлюсь твердым моментально, стоит лишь ощутить ее жар.
Карина запускает пальцы в мои волосы, царапая ноготками кожу головы. Мои же пальцы устремляются под ее кофточку, с легкостью обнаруживают нежные полушария груди, которые я накрываю своими ладонями, пропустив скручивающиеся в тугие узелки соски между пальцами.
С губ Карины прямо в мой рот слетает стон, и я интенсивнее ласкаю потрясающую женскую грудь, самую идеальную из тех, что мне когда-либо доводилось касаться. Вся Карина — одна большая идеальная конфета, словно слепленная специально для меня.
Девушка раскачивается напротив моей твердости, имитируя старые как мир движения, неистово целуя меня. И я не могу насытиться нашей внезапной близостью, возможностью касаться ее так, как совсем недавно мог только мечтать.
Карина жмется сильнее. Я повторяю по кругу: сжать, скрутить, погладить твёрдые камушки между пальцами. А она снова и снова скользит пылающим центром по моему набухшему и распирающему члену. Так продолжается, пока она не смотрит на меня с примесью смущения и изумления, коротко дергается, даже пытается остановиться, но тут по ее телу проходит волна наслаждения, а из груди вырывается хриплый стон, удивленный, но несдержанный. От которого меня самого вставляет не по-детски. Она кончает! От поцелуя нашего, от моих ласк кончает!
