– Михаил Юрьевич Лермонтов

После достаточно консервативного пути преобразований своего родного отца Александра III (который, между прочим, являлся для Николая, наравне с Алексеем Михайловичем, образцом для подражания), Николай Романов понимал, что такой огромной и своеобразной по нравам и менталитету стране, необходим Царь с твёрдой рукой, который мог бы регулировать все сферы общества и быть для народа тем самым «царём-батюшкой». К сожалению, довольно неоднозначный характер Императора был далеко не таким. Он мало в чём был схож со своим отцом, имеющим, в отличие от сына, более традиционные и даже порой националистические взгляды. Хотя изначально, как я отметила, Николай чётко понимал, что без строгого, но справедливого монарха, в России самодержавных правителей в дальнейшем может уже и не быть. Не зря он в 1895 году, принимая в Зимнем дворце представителей земств и городов, сказал: «В последнее время слышались в некоторых земских собраниях голосах людей, увлекавшихся бессмысленными мечтаниями об участии представителей земств в делах внутреннего управления; пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой незабвенный покойный родитель…».

Вышло так, что ещё до своей коронации, Николай со своими порой радикальными заявлениями явно успел вызвать общественный резонанс. Многие представители консервативной верхушки изначально поддерживали такой настрой ещё юного царя, а другие члены общества – восприняли эти слова как вызов.

Уже с того момента можно было сказать, что удача не сопутствовала правителю: общественное мнение сразу разделилось, и самые радикальные жители Империи без причины, а просто лишь из ненависти к монархии, были настроены к Николаю слегка пренебрежительно. Конечно, были и те, кто до последнего, несмотря на все ошибки, видели в Николае «посланника божьего». Да и менее чем через десять лет, те «бессмысленные мечтания», о которых упоминал Николай (то бишь, ограничение власти монарха и внедрение конституции по западному образцу), были реализованы. Та ненависть, которую испытывали некоторые люди к Николаю, коренилась, скорее, даже не в характере и действиях самого правителя. Я думаю, что в то время почти поздно было пытаться исправить серьёзные социальные противоречия, которые начались в обществе ещё давно, со времён, пожалуй, правления Екатерины II. Люди смотрели на монархию не как на прекрасную форму правления с чудесными традициями и вечной службой государю, а лишь как на «закрепостительный аппарат». Даже Александр II со своими великими реформами не смог в малой степени вразумить крестьян и уладить все социальные вопросы.

Император Николай II и Императрица Александра Фёдоровна (1894).

Это не удалось сделать и более строгому отцу Николая. И в начале XX века до конца почти никто не понимал, что именно желают получить крестьяне: любые серьёзные преобразования, введённые Николаем и его близкими фаворитами, нужно было осуществлять намного раньше, чем сделано было в итоге. В условиях ненужных и бесполезных войн, которые изначально должны были служить как «победоносные», все проблемы кипели лишь сильнее.

Новый Император не умел балансировать между добротой и тиранией, ибо когда-то он был слишком инфантильным, а порой, за редкими исключениями, превращался в деспота. Эта неопределённость и странность в его характере по итогу погубила не только его самого, но и всю страну в целом.

Грандиозная коронация нового Царя была запланирована на 18 (30 мая) 1896 года, после траура над любимым членом императорской семьи Александром Миротворцем. В качестве места проведения массовых развлечений и народных гуляний было выбрано Ходынское поле, на котором уже проходили масштабные мероприятия до этого года (к примеру, Всероссийская художественно-промышленная выставка 1882 года). Сейчас на этом месте находится «Авиапарк». Несмотря на все предупреждения, адресованные к организаторам о том, что Ходынское поле не предназначено для столь огромных событий, Николай не послушал никого, и локацию менять не собирался. Опасность заключалась в том, что поле было крайне неровным, с ужасным рельефом и огромными ямами. Рядом с ним находился большой овраг 30 метров длиной и 5 метров глубиной; раньше там вообще располагались военные лагеря, порой и проходили учения стрельбе, когда-то, согласно некоторым источникам, добывали песок. Можно уверено заявить, что та местность явно не была предназначена для столь больших мероприятий.

Ходынское поле на карте окрестностей Москвы (1895 год).

Но Николай II всё-таки крайне тщательно готовился к празднествам: одной только столовой утвари из Санкт-Петербурга в Москву привезли более 8 тысяч пудов (131.040 кг.!); иллюминация в тот день ярко украсила старинный московский Кремль. На гигантском поле были построенные специальные ларьки, лавки и палатки, в которых находилось 30 тысяч вёдер пива, 10 тысяч литров медовухи, и, помимо этого, знаменитые царские подарки, хранившие в себе 200 грамм колбасы, вяземский пряник с царским гербом, 300 грамм различной карамели, орехов, а также знаменитый коллекционный «кубок скорбей» – стакан, выдаваемый людям по случаю коронации. Всего на народный праздник было затрачено около 20 миллионов рублей.

Памятная коронационная кружка 1896 года

К моменту праздника сделано было около 400 тысяч царских гостинцев. Конечно, люди со всех ближайших губерний съехались на столь памятное событие: оказалось, что к рассвету на Ходынском поле собралось около полумиллиона человек. Люди всю ночь отдыхали, пили и веселились. Вот как описывает сложившуюся ситуацию очевидец событий Фёдор Сологуб в рассказе «В толпе»:

«Они принесли с собой скверную водку и тяжелое пиво, и пили всю ночь, и горланили хрипло пьяными голосами. Ели вонючие снеди. Пели непристойные песни. Плясали бесстыдно. Хохотали. Гармоника гнусно визжала. Пахло везде скверно, и все было противно, темно и страшно. Кое-где обнимались мужчины с женщинами. Под одним кустом торчали две пары ног, и слышался из-под куста прерывистый, противный визг удовлетворяемой страсти. Какие-то противные грязные мальчишки откалывали «казачка». Пьяная безносая баба неистово плясала, бесстыдно махала юбкой, грязной и рваной. Потом запела… Слова ее песни были так же бесстыдны, как и ее страшное лицо, как и ее ужасная пляска».

Как это обычно бывает в обществе, среди толпы ещё до начала праздника поползли слухи, что праздничных наборов, возможно, не хватит на всех, так как лавочники раздадут всё в первую очередь своим знакомым и родственникам. Даже, несмотря на то, что эти сплетни не были подкреплены реальными фактами, народ массово начал верить в эти кривотолки. Со временем толпа начала бунтовать, кричать и наводить панику. Для контроля над соблюдением порядка в такой огромной толпе на поле находилось около 1800 жандармов, но их присутствие под конец давки были совсем бесполезным, так как в крупной гуще людей сотрудники правоохранительных органов не могли сдержать сильный натиск толпы. Глубокие ямы и опасные траншеи, ранее накрытые деревянными настилами, стали рушиться и проваливаться под давлением огромной толпы, выйти из которой, зайдя когда-то, уже было нельзя.