Литмир - Электронная Библиотека

Занимались мы в специально оборудованном зале, находившемся в соседнем с нами здании факультета журналистики. Тренер, мастер спорта по фехтованию, вначале рассказал о видах оружия. Рапирой и шпагой наносят колющие удары, а саблей можно ещё и рубить, даже по маске. Рапира четырёхгранная, а шпага трёхгранная; последняя тяжелее, жёстче и чуть длиннее её. У сабли короткий, гибкий клинок трапециевидного сечения.

Нам предстояло заниматься фехтованием на рапирах. В нём засчитываются только уколы, нанесённые в защитную куртку. Помимо неё и маски, приходилось надевать брюки по колено на подтяжках и перчатку на вооружённую руку. Долгое время мы обучались стойкам, скользящему и скрестному шагу, а также различным видам уколов. Затем в парах отрабатывали защиту. Однажды мы тренировали тот её вид, который оказался удивительно лёгким: противник наносит укол, а Вы слегка поворачиваете кисть по часовой стрелке и отводите рапиру соперника в сторону. Обычно мастер только наблюдал и делал замечания. А тут он вдруг, глядя, как мы с партнёром тренируем эти движения, сам взял в руки рапиру и сказал мне, чтобы я защищался. Упражнение было простым, и я парировал все его уколы. Но это длилось очень долго, и я быстро выдохся. Уже через 2 минуты пот со лба стал так сильно заливать мне глаза, что я почти ничего не видел.

Несмотря на все предосторожности, фехтование тогда было сравнительно опасным видом спорта. Тренер говорил, что в пылу схватки оружие может сломаться и обломком нанести рану сопернику. Так, позднее, на первенстве мира 1982 г., погиб один из двух советских олимпийских чемпионов Владимир Смирнов, получив удар рапирой в голову. Именно после его гибели Международная федерация фехтования ужесточила правила безопасности.

На 2-ом курсе секцию фехтования закрыли, и меня перевели в общефизическую группу, которая занималась в спортивном комплексе, рядом со зданием МГУ на Ленинских горах. Зная теперь мою нелюбовь к сдаче норм ГТО и т.п., Вас не удивит, что я постарался вскоре перевестись в Шахматный клуб, расположенный на самом верху, почти под шпилем этой высотки.

Вавилонская башня

Мои преподаватели арабского языка, зная, что у меня родилась тогда ещё первая дочь, старались мне помочь с подработкой. То же самое делал начальник курса. Как-то прямо перед весенней сессией он вызвал меня и сказал:

– В прошлый раз не получилось с КМО (Комитет молодёжных организаций СССР, обслуживать переговоры мне не доверили). Я Вам должен. По линии ЦК КПСС приехал один палестинец, он сейчас лечится в больнице. У него проблемы с позвоночником: ему во время бомбёжки в Ливане на спину упал ящик.

В ЦК КПСС мне вручили талоны на такси и сказали, что я должен навещать его хотя бы через день. В больнице за один месяц я познакомился ещё с сирийцем, греком и пожилым французом. Последнего я как-то увидел сидящим в инвалидном кресле. Медсестра подозвала меня и спросила, что ему нужно. Первые фразы были для меня мучительны, но вскоре мой язык развязался. Вначале он относился ко мне насторожённо, затем я принёс ему «Мадам Бовари» на французском, и мы подружились. Он томился от скуки, поскольку разговаривать ему, кроме меня, было не с кем. В другой раз я помог главврачу отделения, который пытался объясниться с греком, знавшим английский. И в этом случае всё происходило в точности, как при знакомстве с французом. Впервые видя живых иностранцев, я откровенно плавал, несмотря на все мои пятёрки по трём языкам.

Вначале палестинец, сириец, француз и грек лечились отдельно, затем их всех переселили в одну большую палату. Я выполнял их мелкие просьбы, вроде коллективной покупки электробритв, рассказывал им новости, а также пытался наладить их общение. Вначале все три иностранных языка мешались в моей голове, думавшей по-русски, в одну кучу. Но постепенно я начал чётко различать, кому что переводить, благодаря чему они смогли поддерживать общий разговор о женщинах, спорте и т.п. так, что все четверо понимали друг друга.

После работы с палестинцем, во время которой я успел сдать экзамены за 4-ый курс и получить повышенную стипендию, меня опять по линии ЦК КПСС приставили к одному иракскому партийному деятелю. Он проживал в маленькой, но уютной гостинице. После бесплатного обеда, за который мне надо было только расписываться, я по телефону вызывал «Волгу», потом мы вместе ездили по его делам. Пару раз мы заходили в так наз. Секцию ГУМа, где можно было за рубли купить то, что продавалось в валютных «Берёзках».

Потом были Комитет советских женщин, Всероссийское общество слепых (трижды), Союз писателей СССР и Советский комитет защиты мира. Так, ещё во время учёбы, я постепенно втянулся в переводческую работу.

Немного об экстрасенсорике

Одним летом, каждые выходные, мы с моим другом приезжали на виллу «Здоровье» в Сокольниках, где журнал «Медицина для всех» организовал бесплатные консультации и лечение экстрасенсов, колдунов и магов. Мы работали от Всемирной ассоциации парапсихологии и целительства, почётными членами которой были Ванга и американский астронавт Нил Армстронг.

Часть медиумов принимала в помещении, а мы предпочитали улицу. Приём длился с 13:00 до 17:00, а люди занимали очередь с 7 часов утра. Помимо этого, они приводили с собой своих родственников и знакомых. Конечно, они старались принести нам какое-нибудь угощение, и мой друг шутя говорил мне, что мы с ним как «земские врачи». Йог и мануальщик, он укладывал пациента на банкетку и ловко балансировал на его спине, разминая ему больные позвонки. Потом устраивал танцы своих адептов под мелодичные песни, льющиеся из моего сирийского двухкассетника, стоящего прямо на траве.

Мне же поставили стол и два стула. Я занимался экстрасенсорикой, а также биоэнергетическими диагностикой и лечением. Случаи, с которыми я работал, были разными и касались не только здоровья, но и психологии семейных и сексуальных отношений, о чём я был в то время весьма начитан. Важным оказалось и то, что я почти всегда знал о результатах сеансов, так как эти люди возвращались ради повторного приёма, или чтобы только поблагодарить нас. По мере этой интенсивной практики моя сила возрастала. По просьбе пациентов я начал успешно работать с фотографиями. Очередь ко мне стояла на расстоянии десяти метров, и люди в ней утверждали, что чувствуют оттуда жар моей руки (между тем один знакомый экстрасенс с помощью рамок определил длину моего биополя в четыре метра). Какая-то женщина постоянно садилась на траву, неподалеку от меня, и говорила, что ей уже так становится лучше. Конечно, это могло быть самовнушением, но для меня был важен результат, а не то, как он достигнут. Во всяком случае у меня сохранились ксерокопии тех страниц из Журнала благодарностей, в которых оставили свои записи наши пациенты. Помимо этого, довольно часто происходили такие невероятные вещи, что я до сих пор не могу найти им никакого разумного объяснения. После каждого приёма больных я возвращался домой и тут же засыпал.

Так продолжалось два месяца, пока мой друг не сходил на вечер, проводимый нашей ассоциацией. Там он, выйдя на сцену в качестве пациента, разоблачил молодую незрячую целительницу, которая приписала ему кучу болезней. В результате нас обоих выгнали из ассоциации и запретили появляться на вилле «Здоровье». Когда я позвонил женщине из журнала «Медицина для всех», мне сказали, что они ничего не имеют против меня, но я должен принести лицензию. Такого документа у меня не было, потому что я не собирался этим зарабатывать на жизнь. Затем у меня возникли не только денежные трудности, связанные с крахом пирамид АО «МММ» и ИЧП «Властелина», но и проблемы с моим собственным здоровьем. После этого мой товарищ, с которым мы обращались из взаимного уважения друг к другу на «Вы», сказал:

4
{"b":"801045","o":1}