Улица Садовая утопала в сочной майской зелени. Кое-где ещё цвели плодовые деревья, но большинство из них уже осыпалось невзрачными сморщенными лепестками на тротуары, на которых в это время буднего дня прохожие встречались редко. Где-то неподалёку жужжал триммер, и Юля очень живо представила, как жёсткая леска сбивает яркие соцветия весенних сорняков, оставляя за собой почти голую землю, покрытую лишь тонким слоем измельчённой травы.

Черный остов сгоревшего дома Рысковых она увидела издалека. С грустью вспомнила об Олесе и её матери, пострадавших, а потом и погибших по вине Сашиной матери. Саша рассказывал о том, что на суде Рысков обвинил Светлану Борисовну в поджоге, за что и отомстил ей. «Он видел, как мама что-то бросила через забор, а потом дом загорелся. Бред полный. Возгорание внутри произошло», – ворчал тогда Александр. Бред или нет, колдовство это было или просто глупая убеждённость одержимой женщины в своём всемогуществе, но в одном Юля была уверена на сто процентов – без вмешательства паразитировавшей на Светлане Борисовне сущности там не обошлось. Да, Раиса Рыскова обеспечила себя и дочь какой-то защитой, но настолько ли надёжной была эта защита, чтобы противостоять намерениям обитателя астрального уровня реальности? Юля склонялась к мысли, что энергетический паразит всё же имел доступ к сознанию и воле Раисы. Он заставил её поджечь дом и оставаться внутри. Он запретил ей спасать себя и Олесю. Это было единственное логичное объяснение случившемуся. Светлана Щупова хотела напакостить соседке, и её желание исполнилось. Не зря ведь она потом звонила с угрозами, что обвинит во всём Юлю. Даже не расстроилась ведь из-за смерти бывшей подруги. Страшно. И горько. Невинных людей жалко.

Чем ближе Юля подходила к дому Щуповых, тем сильнее нервничала. Она волновалась, что хозяина не окажется дома. Боялась результата предстоящего разговора с Сашей. К счастью, у Петра Васильевича в этот день был выходной, и он возился во дворе, ремонтируя собачью будку. Под ногами у него вертелся пузатый лопоухий щенок, который разразился заливистым лаем, стоило Юле подойти к калитке.

– Здравствуйте, Пётр Васильевич! – крикнула она через редкий, требующий покраски штакетник забора.

Мужчина посмотрел на неё внимательно, сощурился, будто что-то вспоминая, а потом положил инструменты на крышу будки и подошёл поближе.

– Юля, если я не ошибаюсь… – адресовал он гостье вопросительный взгляд.

– А я думала, что вы меня в ту нашу единственную встречу и не заметили даже, – нервно улыбнулась девушка.

– Ну отчего же не заметил? Заметил. Запомнил. Значения только не придал. Ты мимо идёшь и просто поздороваться решила, или надо чего?

– Надо, – вздохнула Юля, чувствуя, что здесь ей не особо рады. – Я у вас номер Сашиного телефона попросить хотела. Он сказал, что я могу звонить ему, уехал, а новый номер не сообщил.

– Новый номер… – Пётр Васильевич поморщился и почесал затылок. – Ты ничего не знаешь, да? Ну да. Не хотел он, видать, чтобы ты знала.

– Знала что? – по спине Юли прополз озноб дурного предчувствия, и она, не задумываясь, позволила своему врождённому телепатическому дару забраться в мысли собеседника.

– Я не стану ничего объяснять, раз Санька так решил, – нахмурился Пётр Васильевич. – И не ходи сюда больше. Оставь его в покое. Ты и так уже наворотила достаточно.

– Извините, – машинально пробормотала девушка, отходя в сторону от калитки, но не прерывая ментальной связи.

Мысли Петра Васильевича были о том, какого диаметра цепь нужно купить для пузатого щенка Филимона, чтобы не покупать новую, когда он вырастет. Если этот пёс вообще вырастет – лапы-то у него вон какие тонкие. Казалось, что мужчина старательно пытается не думать о сыне, но разговор с незваной гостьей всё же всколыхнул в его памяти нужные Юле воспоминания. Мало, но хватило и этого – Саша в психушке, потому что пытался свести счёты с жизнью. Когда? Как? Почему? На эти вопросы ответов не было.

Казалось бы, чего проще – оставить идею пообщаться с бывшим женихом, вернуться в поликлинику и взять у врача направление на анализы, которые необходимы перед операцией. Саша – псих. Он не в состоянии принять адекватное решение насчёт ребёнка, и Юле всё равно придётся всё решать самой. А что решать, если «против» больше, чем «за»? Точнее, «за» вообще ничего нет, кроме её нелогичного желания сохранить эту беременность.

– Щупов, что у тебя в голове творится? – проворчала Юля себе под нос, добрела до ближайшей лавочки, села, закрыла глаза и расслабилась, мысленно пытаясь дотянуться до бывшего жениха.

Бессмысленная затея, потому что это ничего не решало. К тому же, девушка понятия не имела, в какой клинике и в каком вообще городе находится Александр. Она цеплялась за идею увидеться с ним только потому, что не хотела соглашаться на аборт. Знала, что всё равно придётся, но…

Дар справился с поставленной задачей неожиданно быстро. Перед мысленным взором замелькали обрывки каких-то видений, а в ушах глухо зашумело, словно кто-то пытался разговаривать через плотный комок ваты. Слов Юля так и не разобрала, зато поняла, где содержится объект её поисков.

В областном психиатрическом диспансере ей доводилось бывать всего пару раз – брала справку для института, а потом для комиссии на водительские права, что не состоит на учёте. Вход на территорию больницы только через небольшой административный корпус, где расположены и регистратура, и приёмный покой. Справа от административного корпуса есть приземистое здание из красного кирпича, где, судя по количеству труб на крыше, размещается кухня. Где-то там, кажется, имелись и ворота, но Юля узнала именно красную постройку. Точнее, не саму постройку, а раскидистую берёзу возле неё и узкий шиферный навес над крыльцом – вроде бы и видела это всё мельком, но в памяти унылый пейзаж почему-то сохранился.

«Да ну, не поеду я туда», – решила девушка, вынула из сумочки телефон и набрала номер Яны, но Турина на звонок не ответила. Новый телефонный номер Андрея Юля не знала, да и вообще не была уверена, что он пользуется телефоном. Из Ярославля Турины куда-то переехали, возвращаться намерения не имели, а Ерёменко уже два месяца ломал голову над тем, как после чудесного воскрешения вернуть школьного друга к нормальной жизни без негативных последствий для его сестры, которая пусть и невольно, но всё же была соучастницей преступления. Яна вроде бы что-то говорила о том, что можно всё свалить на спятившего и погибшего в ДТП Шаркова, а она как бы не при делах, но нужно было тщательно продумать стратегию, чем Ерёменко и занимался. Он ведь и сам запятнал свою репутацию честнейшего человека, когда вызволял Андрея из лап похитителя, поэтому ситуация была сложной.

Решив, что позже попробует дозвониться до Яны ещё раз, Юля посидела на лавочке ещё немного, а потом вернулась домой. Визит к врачу за направлением она отложила на следующее утро – один день ведь всё равно ничего не изменит. Нужно было немного поработать, потому что дедлайн по задачам уже поджимал, но сколько Юля не таращилась в экран своего ноутбука, мысли её были заняты совершенно другим. Сашка… Он, конечно, гад, но не по своей же вине стал таким. Его мамочкин «пассажир» искалечил. И Юлина вина в этом тоже была, хоть и косвенная – это ведь из-за неё Саша попал под влияние астральной сущности. От неё Светлана Борисовна хотела отвадить сына, тем самым дав паразиту повод вцепиться в свободную и ранее запретную кормушку.

Часы показывали четверть третьего, когда Юля второй раз за этот погожий майский день вышла из дома. Меньше, чем через час, она уже сидела в салоне автобуса, выезжающего с автовокзала в направлении областного центра. В половине шестого водитель городской маршрутки открыл для неё дверь на остановке «Психиатрическая больница». Ещё пятнадцать минут было потрачено на то, чтобы добраться до административного корпуса и выяснить у сердитой медсестры в регистратуре, что посторонним сведения о пациентах не предоставляются.

– А с его лечащим врачом я могу поговорить? – упавшим голосом уточнила Юля.