– Ну давай.

– Я сейчас вернусь.

Он отошел к своим вещам, достал из какой-то сумки бумажник и что-то шепнул жене. Та с трудом разомкнула глаза и кивнула.

Мы сели чуть в стороне от табло в кофейне, взяв себе напитки и легкий перекус.

– Сколько мы не виделись? Года два? Три?

– Восемь, Сереж. Прошло уже 8 лет.

– Точно. Я ж приезжал как раз 8 лет назад.

«Да, я считаю время. Как идиотка. Как будто это что-то значит. Ничего ведь не должно значить? Ты уехал. Да и до отъезда мы не были вместе. Мы же в принципе никогда не были вместе. Детская дружба не в счет. Ну, жили в одном доме, ну нравился, и что дальше? В свои 16 я тебе об этом сказала, дура. И что толку? Ты улыбнулся и сказал – «Это пройдет. Ты же девчонка еще. Все влюбляются». А я столько ночей в подушку ревела! И даже потом, спустя 4 года, когда мы увиделись, я почему-то понадеялась на чудо. Что я тебе интересна, небезразлична. Дурой была, дурой и осталась…»

– А я 5 лет назад вышла замуж.

– Тебе там нравится? Замужем-то? Или не то?

Он снова меня подкалывал.

– Мне там нравится. Почему нет? Он хороший человек, понимает меня, любит, балует.

– Бла-бла-бла, – Сергей скорчил рожу. – И почему мне об этом тошно слушать? Что, такой идеальный?

– Нет, он не идеальный. Как и все, со своими недостатками.

Он закатил глаза.

– Хорош в постели?

– Тебе хочется обсудить это? – последнее слово я насмешливо выделила голосом.

– Как ты это сказала, прям интересно стало. Даже сон как рукой сняло.

– Какой сон? Время-то детское, всего-то час ночи. Все самое интересное только начинается, – подмигнула я, и он рассмеялся.

– Хотел бы я узнать, что такое интересное ты творишь по ночам, – мужчина понизил голос, и по моей спине побежали мурашки.

Стало жарко, но, может, это от кофе? Я сделала глоток и обожгла язык. Поморщилась.

– Что такое?

– Да язык обожгла. Сделала слишком большой глоток.

– Хочешь, подую?

Я рассмеялась.

– Как там Земфира поет: «хочешь сладких апельсинов…»

– Главное – чего-то хотеть. А то если ничего не хочется, это грустняк.

– Не грустняк, а старость.

– Да ладно тебе, какие мы старые! Нам еще даже не тридцать, самый нормальный возраст. Можно всякое, – он игриво подмигнул.

– Например?

– Ну, я не знаю, что тебе хочется.

– Да мало ли чего мне хочется, да не всё можно, – буркнула я.

– Это другой вопрос. Иногда стоит только захотеть, и всё будет. Женщина захочет, мужчина постарается. Многое же именно от женщины зависит, вы просто недооцениваете свое влияние.

– Батюшки, какие речи! Философские прям. Ты ли это, Перов?

– Хорош смеяться. Все люди меняются. Может, я тоже изменился?

– Может, не спорю. Я рада, если так. Люди должны меняться, развиваться, жизнь ведь тоже не стоит на месте.

– Вот именно. Ты когда-нибудь думала в юности, что мы столько лет спустя будем сидеть в Домодедово и кофе пить?

– Нет, конечно. Я тогда думала о другом.

– О чем же?

– Сейчас даже вспоминать смешно, – улыбнулась я своим давним желаниям.

– Расскажи!

– Я хотела замуж за тебя. Я по своей наивности думала, что ты в меня влюбишься, мы поженимся и будем вместе до гробовой доски. Смешно же!

– Это не смешно. Нормальное такое желание. А я дурак, все профукал. Теперь жалею.

– Жалеешь? Разве ты не счастлив?

– Вроде бы счастлив. Дело не в этом. Через время понимаешь, что такое чувство, ощущения такие, как в юности, никогда не повторятся, и что-то ёкает в сердце. Ты мне нравилась. Ты и сейчас мне нравишься. Но уже не так, а по-взрослому.

– Как это, по-взрослому?

Я слушала тебя и не верила своим ушам. Ну не странно ли? Такие нежданные признания в аэропорту – разве возможно загадать такое? Страшно сказать какое-то слово, которое покажется лишним, неуместным, неверным. И хочется запомнить навсегда. И куда бы не уехал, где бы и с кем бы не жил – сохранить в себе частичку этих простых и чистых слов.

– Как? Ну, вот в юности на многое не обращаешь внимания, тебе неважно это. Какая форма ушей, какая улыбка, походка, фигура, как человек говорит, в каком месте начинает шутить и смеяться. Запоминается весь образ целиком и ощущение. А в зрелом возрасте ты воспринимаешь человека по отдельным деталям, оцениваешь их, и уже по этому делаешь вывод, нравится тебе человек или нет.

– Чувствую себя каким-то часовым механизмом или паззлом… Странно думать, что тебя оценивают по какой-то составной части.

– Ты прекрасный такой механизм… Сложный, да, плохо еще изученный, но точно прекрасный.

– Можно, я промолчу? Ты такие вещи говоришь, что я боюсь отвечать, вдруг скажу что-то не то и навеки тебя потеряю.

– Ты никогда меня не потеряешь, Ириш. Не по моей вине и не по моей воле, по крайней мере. Только если вдруг ты не захочешь со мной общаться.

– С чего бы мне не хотеть с тобой общаться? У меня нет к тебе личных счётов.

– Ну, мало ли. Если будем общаться, вдруг муж решит, что ты ему изменяешь со мной.

Сергей испытывающее взглянул мне в глаза, слово хотел проверить эту возможность.

Я усмехнулась:

– Не решит. Он о тебе не знает.

– Вообще ничего?

– Вообще ничего. Я еще жить хочу!

Он рассмеялся, верно истолковав мою фразу.

– Моя жена тоже про тебя не знает.

– А что так?

– Я тоже жить хочу!

Мы оба расхохотались, довольные тем фактом, что являемся тайной друг друга.

Это грело, словно солнце весной. И совсем не хотелось вставать, куда-то идти и отпускать друга в ту жизнь, где нас друг у друга нет.

Сергей. 29.

Нервы были на пределе с самого утра.

Лена хотела в Египет, и я поддался на ее уговоры. Вылет был вечером, но с утра уже начался разбор полетов.

Я честно пытался помочь в сборах вначале. Складывал вещи свои и Федькины, сложил в отдельную кучку все зарядки от гаджетов, паспорта… Потом оказалось, что всё не то и не так, и меня отстранили, чему я был несказанно рад.

Федя тоже, несмотря на свои 3 года, быстро смекнул, что маме лучше не попадаться под руку, и мы ретировались в зал, смотреть футбол.

Конечно, периодически ее выкрики из спальни долетали и сюда, мы с Федей вопросительно переглядывались, искренне не понимая, стоит ли нам вмешиваться. Вмешаешься – плохо, проигнорируешь – еще хуже.

– А куда мы положили купальные принадлежности?

Через несколько секунд:

– А, всё, нашла!

– А какая там погода? Брать зонт или нет? А крем от загара брать или нет?

– Лен, ну возьми, спроси у Гугла, какая погода, я откуда знаю!

– Вообще, мог бы проявить участие, а не просто так сидеть!

Ну так я и проявил. Посоветовал не брать столько одежды и обуви. И мне меньше тащить, и удобнее – распихать бы все по сумкам в рамках ручной клади, и не торчать потом у багажной ленты.

Так она так на меня посмотрела – как голодный аллигатор на свою будущую добычу.

Зачем, спрашивается, женщине 2 купальника? Ну нафига? Сохнет быстро, тем более в +35. Вон у нас с Федькой – одни трусы, и хватит вполне.

А наряды? Куда их там прогуливать? До пляжа и обратно?

Но нет, оказывается, у нас большая программа – поездки к пирамидам и прочим древностям. Интересно, какие развлечения она придумала для сына? Вряд ли ему будут интересны все эти сфинксы, пацан же еще. Да и устанет поди.

А еще какое-то парео (что это вообще?), две пары темных очков, три шляпы («они разные, Сережа, как ты не понимаешь?!?») и пары три обуви, тоже типа разные. Ах да, еще же шлепки. Шлепки-ушлепки. Кто их вообще придумал? Нормальный мужик и по камням раскаленным походит, не обожжется, и по песку. Он же мужик! И Федя тоже. Пусть привыкает. И что, что ему пока три? Что он, от этого, не мужик что ли? Мужик, только еще маленький пока.

Но ее не переубедишь. Ладно, потерпим, до вылета осталось часа три, скоро надо выдвигаться, с учетом московских пробок.