До меня донеслись Вероникины слова:

– Слушай, отвали по-хорошему! – тон ледяной, но это ничуть не смутило того парня.

Он усмехнулся, наклонился к ней ещё ближе:

– А то что? – я даже со спины почуял, как он скалится и уже заносит руку, чтобы коснуться её лица.

Очень зря. Я в секунду оказался рядом, заломил парню ту самую руку, заставил его наклониться ближе к полу и сказал:

– А то придёт злой дядя и отшлёпает тебя ремнём по заднице, сопляк, – спокойно и не громко сказал ему я.

– Ой, я понял, понял, дядя, больше не подойду, только отпусти уже! – заскрипел он. Я посмотрел на Веронику и, убедившись в том, что с ней всё в порядке, отпустил бедолагу. – Приятного вечера, – пожелал ему я спокойно.

Он выпрямился, тряхнул рукой, хотел что-то сказать, но передумал и ушёл. Молодец. Сообразительный мальчик.

– Я попрощаюсь с Андреем и Алёнкой, и поедем домой, – сказала мне Вероника. Она выглядела немного напуганной и растерянной.

– Это не обязательно, – заверил её я.

– Я просто уже очень устала, – быстро кинула она мне, пряча глаза.

Я кивнул и сопроводил её до ребят. Они быстро попрощались, я усадил её в машину, прощаясь на ходу с Дэном. Дал по газам. Возможно, слишком резко. Вероника взглянула на меня через зеркало.

– Извини, что так вышло, – опустила глаза.

– Тебе не за что извиняться. Но я тебя предупреждал, что такое может быть! – спокойно говорю я ей. – И на будущее: когда к тебе пристают, а тебе это не нравится, не надо грубить, особенно если меня нет поблизости. Мальчикам это не нравится, тем более пьяным, и они сразу начинают звереть и доказывать свою значимость.

– Ты также делаешь? – задала она какой-то странный для меня вопрос.

– Что? – не совсем понял.

– Звереешь в ответ на грубость и доказываешь свою значимость? – немного с вызовом спросила она.

– Я не мальчик, Вероника! И с самоконтролем у меня всё в порядке! – вполне спокойно, но доходчиво ответил я.

– О, – задумчиво ответила она и отвернулась к окну.

Несколько минут мы ехали в тишине.

– Останови, пожалуйста, здесь, – попросила она мягко.

– Что такое? Тебе плохо? – я напрягся, хотя выглядела она вполне здоровой.

– Нет, просто хочу выпить кофе и немного проветриться на набережной.

– Сейчас? – глянул на время: полвторого ночи.

– Да. Если можно, – посмотрела на меня вопросительно через зеркало своими милыми глазками.

Я молча припарковался у круглосуточной кофейни.

– Что тебе взять?

– Я сама могу, – неуверенно предложила она.

Повернулся к ней с предупреждающим взглядом. Она поняла, и спорить не стала.

– Двойной эспрессо, без сахара, – абсолютно просто сказала она. Интересный выбор, любит погорче? Честно говоря, сам всегда пью именно такой кофе.

Мы спустились по набережной к реке, она села на скамейку, вытянула свои длиннющие ноги, а я подал ей кофе.

– Что, всё-таки перебрала с коктейлями? – поинтересовался я.

Она опустила голову, отчего волосы рассыпались по её коленям, улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Нет, просто захотелось остановиться здесь и выпить кофе. Здесь красиво и спокойно, – ответила она с мягкой улыбкой, переведя взгляд куда-то вдаль, на реку.

И прохладно, отметил я про себя. Всё-таки еще не лето. Стянул с себя пиджак и накинул ей на плечи.

Вероника.

Я совсем не ожидала, что он наденет на меня свой пиджак. Меня тут же окутало его запахом и теплом. Мне стало так уютно и спокойно, что хотелось даже замурлыкать. Я подняла взгляд на него. Он стоял спокойно, руки в карманах, смотрел вдаль. Полная невозмутимость.

– Спасибо, – сказала я с улыбкой, отпила кофе из стаканчика и снова опустила взгляд.

– Прохладно, – ответил он.

– Ты, наверное, считаешь меня тупой мажоркой? – решила я в лоб задать такой вопрос.

– Ну почему же. Не тупой, – ответил он совершенно спокойно, но я заметила, как он еле сдерживает улыбку и всё-таки улыбнулся. Впервые.

– Не знала, что ты умеешь улыбаться, – сказала и сама расплылась в улыбке.

– Я и сам не знал, – уже не скрывая улыбки, сказал он и посмотрел на меня.

– Я стараюсь быть не такой, – честно призналась я.

– У тебя неплохо получается, – ответил он без какого-либо кокетства.

Я допила кофе, мы ещё немного побыли на набережной и поехали домой. Мне не хотелось ещё что-то говорить или спрашивать. Ему, похоже, тоже. Я ловила его взгляды в зеркале заднего вида. Но не могла понять, о чём он думает. Пока.

Машину он вёл очень уверенно. Ехал достаточно быстро, маневрируя между рядами. Но мне не было страшно – делал он это мастерски и абсолютно расслабленно.

– Спасибо за вечер, – сказала я ему, когда он проводил меня до самой двери дома.

– Спокойной ночи, Ника.

Ника. Меня никто так не называл почему-то. Родители звали Вероникой, Вероничкой или как-нибудь ласково, без производных от моего имени. Алёнка и Андрей называли также Вероника или Вероничка. А Никой меня не называл никто. Однажды в школе кто-то попытался назвать Верой, а в другой раз Никой. Тогда мне это страшно не понравилось и больше меня так не называли. Странно, подумала я. А почему? Ведь Ника – это победа. Вот так за один день я превратилась из Вероники Викторовны в Нику. Улыбнулась, уже лёжа в кровати, сама не знаю чему, и провалилась в сон.

Вероника.

Воскресенье началось для меня в час дня. Зато я выспалась. По воскресеньям у меня обычно назначены какие-нибудь процедуры. В основном маникюр и педикюр (делаю их каждые две недели), обязательно массаж, самые простые процедуры у косметолога. Готовлюсь к рабочей неделе, так сказать.

День пролетел для меня незаметно. Вечером я помогла маме готовить ужин. Мама, кстати, в отличие от меня, домохозяйка. Готовит всегда сама, кухарки у нас нет, как и другой прислуги. Раз в неделю приходит клининг для более тщательной уборки, потому что дом большой. В остальное время мама справляется сама. Она вся в этом растворилась, можно сказать. Ей нравится всем этим заниматься, да и папа очень доволен и спокоен за неё.

Мы накрывали на стол, когда зашёл Игорь. Выглядел уставшим. Я подозреваю, что после того, как он отвёл меня вчера ночью до дверей дома, он работал. Поселился он в доме охраны, я видела ночью, что там горел свет с его стороны дома. А сегодня, после того, как свозил меня по моим делам, он, уверившись, что я никуда больше не поеду, уехал в мой офис налаживать систему безопасности и выставить свою охрану.

– Вероника, во сколько нам нужно завтра выехать утром? – сказал он немного уставшим голосом, но с интересом наблюдал за тем, как я накрываю на стол.

– Нам нужно быть в офисе к девяти утра. Ах, нет, мне же нужно познакомиться с новой охраной и предупредить своих сотрудников о нововведениях. Думаю, лучше подъехать к половине девятого. До города тут ехать минут пятнадцать, – начала прикидывать я, – И минут десять до офиса.

– Понял. Принял. В восемь ноль-ноль буду ждать тебя здесь, – чётко сказал он.

Он уже хотел уходить, но мама его окликнула:

– Игорь, не уходите. Поужинайте с нами, уже как раз всё готово, – радушно предложила она.

Я заметила, что он немного смутился. Так, смущаться он, значит, тоже умеет, как и улыбаться.

– Ну что вы, Надежда Андреевна, это лишнее. Я поужинаю у себя, – ответил он смущённо.

– Ой, ну чем вы там поужинаете? Лапшой быстрого приготовления или в лучшем случае пельменями? Ну так оставьте это на завтра, никуда не убежит, – мама улыбалась добродушно и приветливо.

– Правильно, Наденька, полностью с тобой согласен! Работа работой, а ужин по расписанию! – в столовой возник папа и был он в хорошем настроении. – Давай, давай, присаживайся, Игорь, моя жена отменно готовит, пальчики оближешь! – папа указал Игорю на стул и попутно чмокнул маму в щёку.

– Ты меня сейчас захвалишь, Витя, ну точно ведь! – улыбнулась мама, немного смущаясь.