– Звиняй, хозяин, – тихо проскрипело из коробочки, когда облако зелёного перехода едва развеялось, – в саму больничку мне сейчас ходу нет – лекарской магией прикрыто.

– Что тут? – заорал я, дёргая рукоятку двери лазарета. – Как Варя?

– Всё ништяк, босс, – потянул меня за рукав Аристофан. – Нельзя сейчас туда. Типа закрыто, колдунством прикрыли, не кипешуй, босс. На сигару, остынь маленько. А то, может реально пять капель от нервов?

– Нет, спасибо, – в окружении друзей меня начало немного отпускать, а тут ещё и Михалыч отвлёк своей новостью:

– Смотрю я на тебя, внучек, а сам и думаю… Мне же через месяц вот так же перед лазаретом маяться за свою Ягутушку переживаючи…

– А?

– В натуре, дедушка? – восхитился Аристофан.

– Дочку мы с Ягутушкой смастерили, – смущённо, но с гордостью ответил ему Михалыч. – Кощеюшка так и сказал мол, пень ты старый, Михалыч, хотя и мудрый, конечно, но силу мужскую ишо не растерял!

– Офигеть… – только и пробормотал я. – У нас какое-то всеобщее помешательство разом грянуло с этими детьми. Ну ладно мы с Варей. Калымдай с Тамаркой уже отмучались…

– Второй на подходе, босс, – поправил Аристофан.

– В натуре? – удивился я. – А мне он ничего не говорил…

– Ванька-губернатор с Елькой своей ишо, – подсказал дед. – Змеюки наши опять же.

– И это я только дворцовых перечисляю, а если ещё городских подсчитать…

– Загибай пальцы, внучек, – хихикнул Михалыч и начал перечислять: – Пашка, который помощник губернаторский, так они со своей Манькой уже готовятся, после тебя, наверное, следующие будут. Во Дворце… только по секрету, ладно? Во Дворце Селестина Виторамусова…

– Серьёзно?! – перебил я и хохотнул. – А помнишь, как он отбивался, когда мы ему Селестину в секретарши сосватали?

– Без базара сосватали, – хохотнул и Аристофан. – Босс, а ты помнишь другую нашу бесовку, Клементину? Ну, которая у Ваньки-губернатора помощницей?

– Она тоже? – догадался я. – Только не говори, что это Иван постарался.

– Баголопус отметился, – заржал бес. – Мало ему сыновей от одной, так он и молоденькую ещё конкретно обработал.

– Иван Иваныч из колдунской школы со своей кралей тоже ребёночка ждут, – продолжал перечислять Михалыч.

– С Зиной? Ну надо же… – покачал я головой, а потом хмыкнул: – Интересно, они же боги, а ребёнок у них тоже такой будет?

– Фиг их знает, босс, – пожал плечами Аристофан. – Через пару месяцев реально посмотрим.

– А ещё живность наша, – напомнил дед. – Ну, Змеюки ладно, так ещё Максимилиан какую-то кобылку из своего гарема оприходовал. Порадовал Кощеюшку пополнением его элитного табуна. Волчок опять же стаю свою увеличивает.

– Котяру Беню даже считать не будем, – снова хохотнул бес. – У него мелких, что по городу, что конкретно по Дворцу не сосчитать типа.

– И заметьте, – Михалыч понизил голос, – как где баба на сносях образуется, так Кощеюшка с Лиховидом уже там ошиваются. Колдуют чего-то, руками машут, заговоры наводят.

– Да лишь бы не во вред, – отмахнулся я. – Варе, вон, срок наполовину убавили, да и обещали за здоровьем ребёнка присмотреть. Пусть развлекаются.

– Зачем им типа вредить, босс? – успокоил Аристофан. – Стопудов ребятню магией накачивают, отвечаю.

– Будет у нас целая рота малолетних колдунов, – захекал дед. – Кощеюшка же не только с дворцовыми бабами свои обряды проводит, но и в городе постоянно колдует.

– Эдак придётся ещё одни ясли строить, – полез я пятернёй в затылок и снова развернулся к двери лазарета. – Эх, как там Варя сейчас?..

– Всё будет ништяк, босс, – в стотысячный раз успокоил Аристофан.

– Опять бездельничаете? – раздался позади скрипучий голос Кощея. – Почему не на рабочих местах?

– Ваше Величество? – развернулся я на голос. – А вы чего тут?

– Тунеядцы! – прокаркал из-за плеча царя-батюшки Лиховид. – Лишь бы от работы увильнуть, да, Кощеюшка?

– Брысь с дороги, Федька, – пробурчал Кощей.

– А чего это вы? – я даже не шелохнулся. – А куда это? А я с вами! Ну, Ваше Величество! Я мешать не буду, просто у стеночки постою, Варю за руку подержу! Честно-честно!

– Сгинь, – легко отодвинул меня в сторону царь-батюшка. – Мы с твоей Варькой всё это начали, нам и заканчивать.

– Начал, вообще-то я…

– Сгинь, – добродушно повторил Кощей. Он открыл дверь и вошёл в лазарет невзирая ни на какую там магию. – Пошли Лиховид.

– А я говорил тебе, Федька, – ухмыльнулся Лиховид, – учись нашему колдунству! Сейчас бы с нами пошёл, а так… Бестолочь, одним словом. – И он просочился в лазарет через уже закрытую дверь.

– Зараза, – устало выдохнул я.

– Убью, – раздался ласковый голос царя-батюшки из лазарета.

– Да это я не про вас, Ваше Величество, – заторопился я. – Это я вообще. На жизнь и судьбу ругаюсь.

Я бессильно сполз по стеночке и уселся на полу, вытянув ноги. А чего мне ещё оставалось? Только ждать.

Проснулся я через пару часов от того, что кто-то дёргал меня за ногу.

– Вставай, босс, реально всё уже.

Дед подложил мне под голову ватник, а Аристофан накрыл своей кожаной курткой. И, продирая глаза, я порадовался за себя, любимого и такого трудоспособного. Не зря я столько времени угрохал, чтобы наладить работу отопительного цеха – даже на этих гранитных плитах лежать было не холодно.

– А? Что?

Тут дверь отворилась и в коридор вышла обычно строгая, но сейчас широко улыбающаяся врачиха-кикимора:

– Поздравляю, Фёдор Васильевич, у вас мальчик!

– Всё?! – я вскочил на ноги. – А Варя как? Всё в порядке? А с сыном нормально? Проблем нет? Ой, спасибо, Лизавета Венеровна! А можно мне к ним?

– Федька, ну где ты там? – проворчал Кощей из лазарета. – То палкой не отгонишь, а то копается чего-то. Небось, опять о вечном задумался.

– Оболтус, – согласился скрипучий голос Лиховида. – Казнить, да ещё и премии за квартал лишить, да, Кощеюшка?

– Я вас самих сейчас казню, – раздался тихий милый голос моей Варюши. – Федь, ну ты зайдёшь, наконец?

Я кинулся внутрь и огляделся. Варя лежала на операционном столе с накинутой поверх простынёй и слабо улыбалась. Она выглядела уставшей, но довольной и очень счастливой.

– Ты как?! – рванул я к ней и, схватив её ладошку, заозирался по сторонам. – А где?..

– Тут твой наследник, не дёргайся, – ухмыльнулся стоящий неподалёку Кощей, качавший на костлявых руках небольшой свёрток.

– Э! Э! Не уроните только! – я метнулся к нему. – Ну, что там?! Ну, покажите, а?!

– Что там? – фыркнул Кощей. – Угадай.

Он опустил конверт из одеяла пониже и я с некоторым трепетом уставился на очаровательную круглую мордашку моего сына. Моего! Сына!!! Он был… Ну, маленький, розовый и похож был на… ну, на младенца. Никаких особых своих или Вариных черт я не разглядел. Он спал, забавно почмокивая губами, а потом вдруг открыл глаза, обвёл взглядом лазарет, потом сфокусировался на мне и… подмигнул! И вовсе мне не показалось! Уж обычное моргание от подмигивания я отличу, будьте уверены!

– Держи, папаша, – хмыкнул царь-батюшка, протягивая мне ребёнка. – Богатырь будет! Уж мы с Лиховидом постарались. Да и за Варькой твоей приглядели, чтобы не страдала особо. Цени, сына!

– Ага… Это… Сейчас! – засуетился я и крепко, но бережно обхватив свёрток, прижал его к груди. – Сынуля…

А младенец взял и подмигнул мне ещё раз.

Назвали мы его Михаилом. Мишкой. В честь нашего Михалыча, как я и обещал ему ещё очень давно. Но вредная Маша хихикала, что дед тут ни при чём, а вот мсье Теодор уж очень любит кататься на нашем мамонте Мишке. Вредная она у нас, это все знают. Хотя, да, кататься на мамонтах я люблю.

А вот никакой попойки по поводу рождения сына я закатывать не стал. Передёргался сильно, да и настроение и так отличное было. Просто вечером посидели всей Канцелярией, позвали друзей, Иван Палыч принёс тортик «Наполеон», царь-батюшка от щедрот выдал бутылку коньяка. Вот её-то мы и распили под сладкое.