Кавур интересовался процессами, происходившими внутри французского общества, на заседаниях парламента слушал выступления таких видных политиков, как Франсуа Гизо, Адольф Тьер, Николя Сульт, Луи Моле, вникал в подробности работы промышленных предприятий, а также изучал уровень социального обеспечения, введенного в школах и больницах. Правда, по признанию пьемонтца, при детальном изучении социальных вопросов, например таких, как нормы питания в больницах или оплата труда на фабриках, ему часто становилось скучно[57]. Политическая атмосфера Франции времен Луи Филиппа серьезно отличалась от внутреннего состояния Сардинского королевства. Будущего политика привлекли идеи умеренности, которые озвучивали Гизо и Тьер. Его убеждениям импонировали принципы этих политиков.
Пребывание в Париже ознаменовалось налаживанием полезных знакомств. Кавур был представлен даже деятелям первой величины (например, тому же Гизо), но не испытал особой радости от этого, так как считал, что не представляет для них интереса, поскольку ничего не достиг в этой жизни[58]. Правда, другие знакомства оказались гораздо более продуктивными. Прежде всего, в этом плане необходимо отметить посещение салона графа Адольфа де Сиркура и знакомство с его супругой, госпожой де Сиркур, урожденной Анастасией Хлюстиной. В этом доме собирались известные литераторы, политики, общественные деятели. Салон Сиркуров, став своеобразным интеллектуальным центром, пользовался огромной популярностью в Париже.
Знакомство между Кавуром и мадам де Сиркур переросло в дружбу на всю жизнь. Позднее графиня скажет, что «с первого взгляда увидела в Кавуре самого великодушного человека своего времени»[59]. Он же питал к ней привязанность, смешанную с уважением и благодарностью. Она станет для него окном в Париж. Даже в самые критические периоды своей политической карьеры, в годину наиболее тяжелых испытаний Кавур всегда будет находить время общаться с ней, зная, что с ее помощью в парижском обществе будет звучать его голос.
Вечером 9 мая 1835 года Кавур и Сантароза отбыли из Парижа по направлению к побережью. Через несколько дней, 14 мая, друзья прибыли в Лондон. Для англофила Кавура посещение Британских островов стало одним из самых захватывающих событий в жизни. Там его уже ждал давний друг, Брокедон, который дал пьемонтцам первые советы относительно жизни в Англии. Вместе с ним Кавур посетил Королевское географическое общество и принял участие в торжественном ужине, где по соседству за столом сидел лорд Рипон.
Несколько дней Кавур посвятил столице Англии и ее достопримечательностям. Следующими пунктами посещения стали Виндзор, Оксфорд, Бирмингем, Честер, Ливерпуль, Манчестер, Ноттингем и Кембридж. Район западного Мидленда был одним из наиболее промышленно развитых центров Англии, поэтому Камилло с огромным интересом осматривал предприятия и фабрики, работные дома, школы, больницы и тюрьмы. Неменьшее внимание пьемонтца было приковано к сельскохозяйственным предприятиям и культуре земледелия. Далее друзья пересекли Уэльс, но более бедная часть Британии у них вызвала гораздо меньше интереса.
Значительное внимание было уделено местной системе образования. В частности, Кавур посетил Университетский колледж в Лондоне, который был основан несколько лет назад Джереми Бентамом. Пьемонтец был большим поклонником этого английского философа и юриста. Однако это учебное заведение не произвело особого впечатления, поскольку ему было трудно понять, как «можно предоставлять студентам свободу выбора их собственных курсов обучения»[60].
Растущие города, динамизм промышленного развития, внедрение новых технических достижений, всемерное улучшение транспортного сообщения и развитая инфраструктура вызвали у Кавура неподдельное восхищение. Еще более глубокие душевные струны итальянца затронула политическая система Англии, свобода слова и прессы. Он побывал на заседаниях палаты общин и был свидетелем выступления премьер-министра Роберта Пиля и последующих парламентских дебатов. Под влиянием нахлынувших впечатлений он отметил, что англичане обладают талантом работать вместе и уважать мнение каждого. «Они обсуждают без ссор, – говорил итальянец, – с большим уважением относятся к каждому отдельному мнению, и неважно, насколько незначительным может быть меньшинство, его обязательно выслушают с вниманием и терпением»[61].
По протекции Брокедона Кавур познакомился со знаменитым ученым Майклом Фарадеем и известным издателем Джоном Мюрреем. В каждом случае итальянец подмечал особенности британцев. Например, в ходе обеда у Мюррея его поразила продолжительность трапезы, которая растянулась на три с половиной часа, а также количество выпитых бутылок. При этом он заметил, что по мере того, как вино циркулировало, «разговор становился все громче»[62].
Английский ученый и филантроп Уильям Аллен, сторонник отмены рабства, пригласил Кавура принять участие в собрании квакеров (религиозное общество. – Прим. авт.), осуждавших жестокое обращение с неграми на Ямайке. «Среди озвученных обвинений, – саркастически отметил он, – некоторые были поистине ребячливыми и нелепыми. Неужели кто-нибудь в Пьемонте поверил бы, что они осуждают губернатора Ямайки за то, что тот запретил неграм посещать публичные собрания и подписывать петиции?»[63]
Среди новых лондонских знакомых оказались также экономисты и политики Эдвин Чедвик, Нассау Се́ниор и француз Алексис де Токвиль. Заочно Кавур был знаком со всеми тремя посредством прочтения их трудов. Так, Чедвик был одним из главных разработчиков британского «Закона о бедных», а у Токвиля вышла книга «Демократия в Америке», где рассматривалось развитие американского государства, правовой и экономической систем и влияние этих составляющих на жизненные и социальные условия людей. В беседах с ними Кавур в очередной раз убедился в правильности своих размышлений о необходимости решительных, но планомерных реформ, которые не следует доводить до крайностей демократии и революции.
Весь ход английской истории и текущее состояние Великобритании подталкивали будущего политика к выводам, чего можно добиться в современных условиях развития экономики и социального прогресса без кровавой борьбы различных слоев общества. Для этого необходимы настойчивые реформаторские шаги правителей, правильные законы и формирование такого общества (сейчас бы мы сказали – формирование среднего класса общества), которое уже не захочет ввязываться в революции, но и не будет покорно любым видам деспотии. Создание современной стабильной политической и правовой системы, позволяющей реформировать экономическую и социальную жизнь, является возможным путем развития и для Пьемонта. В итоге Кавур окончательно превратился в закоренелого англофила и заметно подтянул свой английский язык…
Полгода, проведенных во Франции и Англии, имели решающее значение для формирования будущего бизнесмена и политика. Кавур изнутри увидел наиболее развитые в политическом и экономическом плане государства Европы, соприкоснулся с совершенно иными общественными системами, ощутил их богатый исторический путь, современный динамизм и место конкретного человека в обществе. Ему посчастливилось познакомиться со многими ведущими деятелями того времени и взглянуть на свою родину новым взглядом. Проницательный человек, он сделал соответствующие выводы. Если из Турина он уезжал как пьемонтец, то возвращался как человек с европейским мировоззрением.
По дороге домой в июле 1835 года в Брюсселе Кавур встретился с известным церковным деятелем, философом и политиком Винченцо Джоберти, эмигрировавшим из Пьемонта. Джоберти был сторонником реформ в Сардинском королевстве и проповедовал идеи либерального католицизма. Он призывал к созданию на территории Италии конфедерации государств, где власть будет принадлежать князьям, которые в свою очередь будут опираться на избираемую аристократию по принципу интеллигентности и опыта. Верховным правителем, по его мнению, должен был стать моральный авторитет – Папа Римский. Джоберти пользовался большой популярностью в Пьемонте и в остальной Италии.
