И именно тогда Видок, на тот момент беглый арестант (его посадили за то, что он не поделил одну из своих подружек с офицером и избил его) предложил свои услуги властям. Конечно, им двигали не чистые помыслы бороться с преступностью, ему просто надоело быть в бегах. Да, он сбежал с каторги, и каждый из его дружков-уголовников, кто знал о его прошлом (а таких было немало), грозился сдать его полиции.
Власть, не справлявшаяся с преступностью от слова «совсем», была готова простить Видоку его прошлые грешки в обмен на заверение избавить Париж от преступного гнета.
Вполне выгодная для всех сделка, согласитесь?
На том и порешили.
Это потом, буквально через 70 лет, все забудут о непростых временах и безвыходной ситуации с преступностью и будут стыдливо отводить глаза и молчать, когда речь зайдет о происхождении Сюртэ и жизненном пути ее шефа Видока. Но, как любит говорить Каневский: «Это уже совсем другая история».
А тогда… тогда все были согласны.
Ведь объективно на тот момент помочь им мог только Видок.
Дело в том, что у него было два козыря.
Он обладал фотографической памятью и, в течение длительного времени «путешествуя» по этапам, каторгам и тюрьмам, жил бок о бок с самыми заядлыми уголовниками, а значит, знал все об их быте и укладе. Так, например, члены преступного клана убийц того времени, Корню, чтобы выработать у других циничное отношение к жизни, давали взращиваемым на свою смену детям в качестве забавы «попинать мяч» головы мертвецов.
И, что самое важное, Видок знал этих людей в лицо. И именно это было важно. Например, вчерашний уголовник Франсуа, совершивший кражу и находившийся в розыске, сегодня мог уже предстать в образе достопочтенного Пьера, втереться в доверие к состоятельной даме и обчистить ее до копейки. Одним словом, похожие дела плодились, по бумагам, лица, совершившие преступления, проходили разные, а на деле это мог быть один и тот же человек. Однако понять это было практически невозможно, системы учета не существовало. Внешность преступников никто не запоминал и не описывал. Никаких вам фотороботов, фотографий, портретов, отпечатков пальцев. Ничего.
Поэтому предложение Видока «всех опознать и сдать» и показалось таким привлекательным.
Кстати, еще до Видока и Сюртэ в Российской империи в XVIII веке был такой Иван Осипов, больше известный как Ванька Каин.
Вор и мошенник.
Судьба одарила его острым умом, проворством, смелостью и смекалкой. Иван Осипов родился в семье крепостных крестьян, был недоволен своим происхождение и не хотел жить, как его родители. Ему нравился праздный образ жизни, пьянки, кутеж; поэтому, обчистив дом барина, он подался в бега. Однако вскоре его поймали и вернули барину. По логике вещей, Ивана Осипова в лучшем случае ждала каторга, в худшем – смерть. Но Ванька знал один секрет своего хозяина (в доме барина убили солдата, состоявшего на Государевой службе) и донес на него, за что и получил такую желанную вольную. После этого он промышлял воровством, грабежами и разбоями. Но когда шайка, в которой он состоял, начала совершать убийства, Каин понял, что рано или поздно их поймают, а этого он категорически не хотел. Именно тогда он придумал следующую схему: он решил заниматься доносами на мелких преступников и покрывать крупных, но не просто так, а за плату. Таким образом, в 1741 году Ванька Каин отправился с повинной в Москву прямиком в Сыскной приказ (в те времена это был главный центральный орган уголовной юстиции, занимавшийся ведением тайных, разбойных и убийственных дел). Он сдал более 100 своих бывших подельников.
Конечно, Ванька Каин преследовал только свои личные интересы. Он организовал огромную коррумпированную сеть и продолжал промышлять грабежами вплоть до своей казни. Но в тот момент он оказал содействие органам сыска, которые не справлялись с преступностью, потому что у них не было действенных выверенных методик и рекомендаций по борьбе с преступностью.
Глава 2
Кто ты, Шерлок Холмс
Да, как бы странно или, может, даже абсурдно это ни звучало сейчас, но в то время процесс расследования больше напоминал не четко организованную познавательную деятельность, основанную на научных положениях и рекомендациях, а, скорее, интуитивный процесс вкупе с действиями конкретного следователя. Именно поэтому талантливых сыщиков тех времен можно:
А – пересчитать по пальцам;
Б – они были на вес золота и их отправляли по всей стране расследовать самые сложные и загадочные (по тем временам) дела;
В – о них слагали легенды и писали книги.
Узнаваемый силуэт Шерлока Холмса с его курительной трубкой и охотничьей шляпой знаком всему миру. Однако гораздо менее известен тот факт, что у Холмса был прототип.
Доктор Джозеф Белл (2 декабря 1837 – 4 октября 1911), шотландский хирург и преподаватель медицины Эдинбургского университета. Человек с клювообразным носом, копной седых волос (появившихся после внезапной смерти жены) и странной резкой походкой (с тех пор, как он заразился дифтерией от одного из своих пациентов) привлекал внимание. Но нет, не своей внешностью, походкой или манерой говорить, а наблюдательностью и дедукцией, которые произвели на молодого Артура Конан Дойла наибольшее впечатление.
При лечении пациентов Белл призывал своих студентов обращать внимание на мельчайшие детали.
«У большинства людей есть голова, две руки, нос, рот и определенное количество зубов. Но именно маленькие различия (мелочи), такие как, например, опущенное веко, отличают человека от ему подобных», – говорил он. – «Используйте свои глаза, используйте свои глаза».
«Я знаю, что вы звоните в колокола по воскресеньям в церкви в Нортумберленде, где-то недалеко от Твида», – как-то сказал Белл одному из лаборантов. «Да, это так, – ответил мужчина, – но откуда вы знаете? Я никогда вам не говорил». Когда сбитый с толку лаборант ушел, Белл обратился к своим студентам: «Вы заметили нортумбрийский акцент в его речи, он слишком мягкий для юга Нортумберленда? Такой акцент есть только у тех, кто проживает рядом с Твидом. А потом его руки. Разве вы не заметили на них мозоли от веревок? Кроме того, сегодня суббота, и когда я спросил его, не может ли он вернуться в понедельник, он сказал, что сегодня вечером ему нужно быть дома. Тогда я догадался, что завтра он должен звонить в колокола. Довольно просто, джентльмены, если вы только понаблюдаете и сложите дважды два».
Когда о навыках Белла узнали в полиции Эдинбурга, его попросили помочь в раскрытии преступлений. В 1888 году Скотленд-Ярд консультировался с ним во время охоты на Джека Потрошителя. Белл пытался идентифицировать убийцу с помощью своих методов дедукции и изучения почерка. Он даже назвал имя человека, которого подозревал, но это имя никогда не было обнародовано.
Или, например, Сэр Генри Дункан Литтлджон (8 мая 1826 – 30 сентября 1914) – шотландский хирург, судебно-медицинский эксперт. Литтлджон занимался криминалистикой и консультировал полицию во время расследования многих громких уголовных дел того времени.
Одним из самых известных его дел стало дело женоубийцы Эжена Шантреля (есть мнение, что он послужил источником вдохновения при создании Роберта Льюиса Стивенсона, доктора Джекила, героя «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда»).
Шантрель преподавал французский язык в частной Ньюингтонской академии в Эдинбурге, когда у него завязались отношения с 15-летней ученицей Элизабет Дайер. Они поженились, когда ей было 16 лет, а их первый ребенок родился через 2 месяца после регистрации брака. Они жили на Джордж-стрит, 81а, и их брак с самого начала не был счастливым. Впоследствии суд установил, что Шантель регулярно избивал жену и угрожал отравить ее. Также в 1877 году он застраховал жизнь своей жены на 1000 фунтов стерлингов на случай ее непредвиденной смерти.
И вот утром 2 января 1878 года жена Шантреля, Элизабет, была найдена без сознания и позже скончалась в больнице. В ее спальне обнаружили сломанную газовую трубу. Сначала полиция предположила, что смерть девушки наступила в результате случайного отравления газом. Литтлджон не был так в этом уверен. Анализируя рвотные массы, найденные на ее ночной рубашке, он обнаружил следы опиума. Он приказал провести полное вскрытие, которое показало, что Эдизабет умерла от наркотического отравления. Шантрель был арестован, осужден за убийство и казнен. В основе доказательств по делу легли показания Литтлджона.
