– Всё сказала? – Лёша не сдвинулся с места. Лишь продолжил буравить меня взглядом. – Ты ни разу не дала мне ни одного шанса.

– Ой, конечно! А кто сам вспоминал недавно? Ты первый мальчик, с которым я поцеловалась!

– Тебе же не понравилось.

– Не понравилось. Ты меня всю обслюнявил. Ну и что?

– Ты мне об этом сказала.

– Да, но вместо того, чтоб как-то исправить ситуацию, ты просто сам сразу и свалил от меня!

– Ты меня отшила.

– Нет! Я ждала, что ты меня ещё раз куда-нибудь позовёшь. Что что-то сделаешь! Но ты ничего так и не сделал, и я стала встречаться с Лёвкой из соседнего подъезда, помнишь? И вообще – почему мы вспоминаем школу?

– Ты сама начала.

– Да? – я на секунду задумалась, почесала лоб. – Это я к тому, что… у тебя всегда был шанс!

Он промолчал. Его молчание меня разозлило. Я выпалила:

– Не надо меня ни в чём обвинять! Ясно?!

– Ну если у меня всегда был шанс… Тогда останься сейчас. Я тебя не отпускаю, – Лёша подошёл и попробовал меня обнять, но я легко отбилась. Я опять была зла, и меня трясло.

Он попробовал ещё раз, и в этот раз я, не в силах сопротивляться, утонула в его объятиях. Я обняла Лёшку сама. Крепко-крепко. Прижимаясь к его не самой узкой, но всё-таки худой груди, чувствуя под пальцами его острые лопатки, а переместившись руками ниже – выступающие ребра. Он мне на жалость давит, вызывает во мне материнский инстинкт. Но я сама не настолько сильная, чтобы ещё кого-то защищать.

– Ты всегда, всегда-всегда будешь для меня близким человеком, – прошептала я ему в грудь, чувствуя губами его прохладную кожу. – Мы выросли вместе, ты знаешь меня как облупленную, так что… Просто отпусти меня. У нас ничего не выйдет.

– Почему не выйдет? – Лёша говорил как-то отстранённо. Вроде как и не настаивая.

– Я должна… – я помолчала, в очередной раз закусив губу. Я должна услышать от него самые важные слова, после которых смогу рискнуть и остаться. Но я, видимо, вчера ошиблась. То, что, как я думала, чувствуем мы оба, чувствовала только я. Видимо, я хотела, чтобы это случилось между нами, и это случилось. Но на этом всё. Мне нужно думать о себе.

– Что ты должна? Выйти замуж за Сухожарова? – раздражённо продолжил за меня Лёшка.

Я тут же вырвалась из его объятий, метнулась к двери, молча обулась, подняла свою сумку, бросила в неё телефон и, взявшись за дверную ручку, посмотрела на стоящего посреди коридора в одних трусах Лёшку.

– Вчера я думала, что поняла, что происходит между нами. Поняла, что ты ко мне чувствуешь. Мне казалось, что всё может получиться. Но я всё себе придумала. Мне было плохо, и хотелось во что-то поверить. Всё дело в том, что всё это время я надеялась, а вчера ночью решила, что я права… Но я ошибалась. Понимаешь, я думала, что ты… Я думала, что ты меня любишь.

Лёшка продолжал смотреть на меня молча, хотя глаза чуть распахнулись от удивления. Но я так ничего и не услышала и, надавив на ручку, вышла и захлопнула за собой дверь.

Я зашла домой. Хотя мне было страшно, что Лёша побежит за мной. Так что, открыв ключом свою дверь, я тут же захлопнула её за собой и закрылась на щеколду. Сняла босоножки и сразу пошла в ванную. Во первых – хотелось писать. Ну и как-то умыться и привести себя в порядок.

В сохранности своей старой зубной щетки я не была уверена, а когда увидела её на том же месте, в стаканчике перед зеркалом, всё-таки не знала, можно ли ей пользоваться? Вдруг какой-нить алкаш ковырялся ею в своих зубах в воскресную пьянку? Отвинтила тюбик с зубной пастой, выдавила немного содержимого себе на язык, поморщилась от ядовито-мятного вкуса, разъедающего бедные вкусовые рецепторы. Прополоскала рот, умылась, причесала пальцами волосы. Только хотела идти в свою комнату, чтобы переодеться, зазвонил телефон. Саша уже подъехал. Я всё таки зашла к себе, заметив, что мама прибиралась в комнате, открыла шкаф, но была совершенно не в силах решить, что надеть. Тем более, старые шмотки совсем не радовали глаз. Всё какое-то ношеное, дешевое. Я вздохнула и закрыла дверцы. Быстро же я привыкла к красивой жизни, если простая спортивная кофта и майка из дорогого магазина кажутся мне приличнее, чем мои лучшие наряды. Посмотрела за окно. Пасмурно. Но свои старые кроссовки тоже не захотела нацеплять. Пошла к двери, обулась в те же самые босоножки, вышла, поглядывая на соседскую дверь, свою закрыла на ключ и пошла вниз по лестнице.

И всё-таки услышала в спину.

– Женя, подожди.

Лёша спускался за мной. Я вдруг поняла, что совершенно не хочу, чтобы они сейчас с Сашей встретились и начали что-то выяснять без меня. Или при мне. Или как угодно ещё. Это будет выше моих сил. Только не так драматично. Пожалуйста, не надо!

– Лёша. Не ходи за мной.

– Не хочешь, чтобы мы с Сухожаром увиделись?

– Не хочу, чтоб ты сказал ему, что мы с тобой… Пожалуйста, Лёша, не говори! – я приблизилась на ступеньку выше, всё ещё смотря на Лёшку снизу вверх. – Пожалуйста!

– Ты идешь к нему, и просишь меня молчать? – зачем-то повторил Лёша. А меня хватило только на:

– Да.

– Хорошо, иди, – Леша отступил на ступеньку выше, отдаляясь от меня.

– Ну увидимся, – прошептала я, тоже отступая, только на ступеньку вниз. У меня вспотели ладони. И спина под майкой тоже стала мокрой. За что мне это всё?

– Надеюсь, нет, – вдруг совсем уж холодно-отрешённо бросил Лёшка и первым развернулся и пошёл к себе. Я была так поражена, что застыла на месте, смотря ему в спину. И “ожить” у меня вышло, только когда хлопнула его дверь. Вздрогнув, я медленно повернулась, очищая влажные ладони от прилипшей к ним от перил старой краски. Меня ждёт Саша.

Когда я вышла на улицу, Саша тут же выскочил из машины, подбежал ко мне, наклонился, выдохнул мне в лицо.

– Привет!

– Привет, – быстро шепнула я, соображая, что Саша собирается меня поцеловать. Я отвернулась, и он не стал целовать щёку, вместо этого слегка отпрянул, усмехнувшись и сказал:

– Понятно. Сердишься?

– Да, – промямлила я. – Ещё от тебя перегаром разит.

– Да я съел три тюбика зубной пасты.

– Надо было не есть их, а чистить зубы, – ну я прямо жгу сегодня… А кое-кому не стоило трахаться с соседом.

– Куколка… Ну прости меня! – Саша опять ко мне наклонился, пробуя заглянуть в лицо, а я прятала от него глаза.

– Ты же вроде поговорить собирался?

– Поехали поговорим.

Я кивнула, Саша проводил меня до пассажирского места и открыл передо мной дверь, закрыв после того, как я села. Быстро перебежал обратно к водительскому и запрыгнул в машину.

– А ты как за рулем, если пил вчера?

– Да я нормально, как огурчик. Как ты ушла, сразу протрезвел.

– Думаю, если тебя гаец остановит, он тебе не поверит.

– Поверит, ещё как поверит. Я тут уже всех гайцев в лицо знаю. Ну они меня точно, – Саша невесело посмеялся. А потом продолжил серьёзно. – Куколка, прости меня. Я вёл себя как мудак.

– Как пьяный мудак, – поправила я.

– Согласен, – Саша кивнул, смотря на дорогу. – Как пьяный мудак, неотёсаная пьяная скотина.

– Как тот ещё скот, да, – подтвердила я.

– Да ладно тебе, – слегка надулся Саша. – Впрочем, ты права. Куколка, – он быстро взглянул на меня. – Ты вправе сердиться, я заслужил, каюсь.

– Ты не стал защищать меня от нападок Изоль… Ангелины Степановны.

– А мама тут каким боком? – искренне удивился Саша.

– Я всё слышала. Это же её слова – что мне нужны только твои деньги! – я опять сорвалась на обиженный крик.

– Понимаешь, с мамой, тут такое дело… – Саша постучал пальцем по рулю. – Она… у неё никогда не было своего дохода, она сразу после вуза вышла замуж за папу. Где-то вроде работала, в какой-то фирме, и она любит говорить об этом как о важном жизненном опыте. Но по-сути… у неё самой ни наследства, ни своего бизнеса – всё принадлежит отцу. Ну или как мама постоянно повторяет – нашей семье. Всем нам. А по идее – всё равно отцу. И поэтому мама бдит… Понимаешь меня? – Саша опять быстро на меня взглянул. – Мне жаль, если ты что-то не то услышала. Мама может говорить, не думая. Просто такой человек. Это не значит, что она плохая или…