– Да нет же, Влада, – настаивал он. Его проницательные глаза, казалось, могли разглядеть, как циркулирует кровь в моих венах. – Ты нервничаешь. Тебе не понравилось то, что я сказал про семью?

– Нет! Это было мило, правда, – зачастила я. – И сам ты очень милый. И этот завтрак, и ромашка…

– Но? – перебил он.

Я закусила губу. Мои слова должны быть верными, как движения пальцев хирурга.

Мне вспомнилось, как с неделю назад Андрей вынимал из груди одного пациента стрелу. Он работал аккуратно, едва дыша. Медный наконечник грозил зацепить перикард. Лучше бы в беднягу выстрелил Купидон, чем пьяный друг из самодельного арбалета.

– В нашей больнице не приветствуются неуставные отношения, – осторожно сказала я и закрылась чашкой, как щитом.

Я совершенно не могла врать Андрею. Было в его светло-голубых глазах что-то такое искреннее, какая-то добрая искорка, отчего лгать ему казалось куда постыднее, чем кому-либо другому.

– Мало ли что где приветствуется, – ответил он. – У меня есть ты, и есть родные люди, которых очень интересует, почему в последнее время я стал чаще улыбаться. И не сейчас, но в перспективе мне бы хотелось представить им мою девушку.

Девушку? Кофе, уже тёкший по моему горлу, резко развернулся, ища короткий путь наружу. Я подавилась и закашлялась.

Андрей забрал мою кружку и вместе со своей поставил подальше. Я чувствовала, что он смотрит на меня, и пыталась кашлем выиграть лишнюю минуту, чтобы сообразить.

– За такую перспективу в больнице мне выдадут расчёт, – наконец произнесла я.

– В больнице я к тебе уже не подхожу. Только по работе. А чем мы занимаемся вне её стен, никого не касается.

– Да, но только мы почти не бываем вне её стен.

Андрей вздохнул.

– И что ты предлагаешь?

Я заставила себя сидеть ровно и не елозить.

– Остаться друзьями.

– Друзьями? – переспросил Андрей с таким видом, будто сомневался в моём психическом здоровье.

Я не поддавалась и открыто смотрела ему в лицо.

– Да. Лучшими друзьями.

– А это?..

Он кивнул на меня, и я, опомнившись, крепче запахнула на себе одеяло.

– Это случайность. О которой никто никогда не узнает. Поклянись!

– Случайность, значит? – спокойно произнёс Андрей, как того требовал учебник по психиатрии.

– Да.

Андрей глубоко вдохнул, встал с постели, подошёл к окну и вгляделся в улицу, обеими руками оперевшись на пустой подоконник.

– Скажи честно, дело только в нашей больнице или я что-то делаю не так?

– Дело исключительно в больнице, – уверяла я. – Всё это может разрушить нам будущее. Моё уж точно.

Андрей обернулся через плечо.

– Мы можем встречаться тайно.

– Вряд ли. Мы с тобой никудышные разведчики. Один раз нас уже поймали.

– Тогда я могу поговорить с заведующим.

Я как сейчас увидела лицо заведующего с мерзкими усиками и услышала едкие издёвки, с которыми он увольнял процедурную медсестру и мальчика-ординатора, когда застал их целующимися в подсобке.

– Нет! Не надо с ним разговаривать.

Андрей повернул ко мне голову.

– Почему?

– Он ни для кого не делает исключений и нам – особенно мне – навстречу точно не пойдёт.

– Брось. Он нормальный дядька. С ним только нужно уметь разговаривать.

– Всё закончится тем, что я потеряю работу, а я не могу ее потерять, понимаешь? – я посмотрела Андрею в глаза и закусила губу. – Мне нравится наша больница, и если я хочу стать хирургом, лучше места для того, чтобы научиться просто нет! Через полтора года я хочу прийти сюда ординатором. Потом, если будет место, устроиться в штат. Пойми, я не могу лишиться всего из-за романа! Пусть даже с мужчиной, который способен отыскать ромашки в октябре, – я заметила, как он усмехнулся, и добавила: – Я бы ни за что не отказалась, если бы только все копья не были нацелены на моё будущее.

Андрей вздохнул.

– Я и забыл, с кем имею дело, – сказал он, и на губах у него застыла грустная полуулыбка. – Тебе важнее карьера. Я понимаю. Наверное, даже поддерживаю, – он потянулся ко мне и осторожными пальцами спрятал за ухо прядь волос с моего лба. – Во всяком случае, это правильно для человека, решившего закончить медицинский.

– Злишься? – спросила я, поймав его руку.

– Нет.

Андрей улыбнулся привычной дежурной улыбкой, в которой не принимали участия глаза, мягко высвободил свою руку и поднялся.

– Я не надеялся, честно говоря, но попытаться стоило, так ведь? – и тут же, не дожидаясь ответа. – Вставай, моя бабушка жила за семьдесят километров от Москвы. А тебя к вечеру надо привезти домой. Умывайся, я пока помою посуду.

Взял поднос, развернулся и вышел в кухню.

Я собрала свои вещи, нашла в прихожей сумку и прошмыгнула в ванную. Быстро приняла душ, оделась, даже накрасила тушью ресницы.

Андрей ждал меня в коридоре, готовый выходить.

Пока мы ехали в его машине в сторону области, Андрей упорно молчал и смотрел только на дорогу. Я его обидела. Спрашивать об этом бессмысленно и глупо. Всё равно что спрашивать у человека с отрубленным пальцем, больно ли ему.

Моя беда в том, что с детства я не умею просить прощения. То есть, разумом я улавливаю момент, когда стоило бы извиниться, но заветные слова никак не хотят расставаться с моим языком.

Я сделала музыку тише и сказала:

– Мы едем в дом человека, которого я совсем не знала. Расскажи о бабушке.

Он глубоко вдохнул. Я уже заметила за ним привычку глубоко вдыхать, если случается нечто неожиданное: открывается кровотечение или наступает асистолия.

– Ты и так знаешь почти все её работы, – ответил Андрей, даже не посмотрев в мою сторону.

– Я не о работах. Расскажи о ней самой. Каким она была человеком?

– Сложным, но добрым. Почти таким же, как и ты.

Андрей чуть повернул ко мне голову. На его губах мелькнула насмешливая улыбка.

– Разве я сложный человек? – спросила я.

– Ещё какой! Простая медсестра, а гонора у тебя на целого хирурга.

– Это вы по себе ровняете, Андрей Родионович?

– По тем, кто надевает хирургический костюм и мнит себя богом.

– А вы, значит, не такой?

– Не такой. Зато вы такая, Владислава Александровна. Страшно подумать, что будет, если станете хирургом.

– А вот стану, тогда и поглядим.

Андрей хотел что-то сказать, но осёкся и лишь прихлопнул ладонью по рулю.

– Ну да. Владислава. «Владеющая славой», – произнёс он, будто сам себе. – Однозначно ты станешь хирургом.

Мы снова замолчали. Радио негромко что-то пело о любви. Выкрашенный осенью лес расступился, пропуская сквозь себя трассу с широкими земляными обочинами по краям. Картинка долго не менялась, но и не надоедала. Все предметы казались далёкими, игрушечными на фоне бесконечного неба. Лишь изредка приближалась к нам встречная машина, но уже через миг исчезала, растворяясь за нашими спинами.

Дорога, желто-рыжий лес и холодное осеннее небо. В городе не бывает такого простора. Смотреть на это можно бесконечно.

– Твоя бабушка всегда жила так далеко от Москвы? – спросила я.

– Когда вышла на пенсию, перебралась на дачу. Хотела разбить сад, но садоводство было не её. Она писала научные статьи. Дед что-то сажал.

– Твой дед тоже был врачом?

Андрей высматривал машины в зеркале заднего вида.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.