Через десять минут моих спутников уже тыкали мордами в асфальт, Рустам лично контролировал, чтобы до них дошло, что меня трогать нельзя, и на будущее сделал им пару внушений. Примерно к середине разборки приехал Арман, его сорвали с романтического ужина, и он был очень зол.

Подошел ко мне, коснулся моего лба губами, а потом, оглядев меня пристальным взглядом, раздраженно дернул верхней губой, злясь, но явно не на меня.

– Рус, увези ее и забери Лину из реста, она ждет. Я позже подскочу домой. Так и не поел, сука.

– Хочешь, приготовлю тебе ужин? – спросила равнодушно, игнорируя стоны уродов, которые решили поиграть в грабителей.

– Яичницу поджаришь, когда приеду домой. Будь там.

И в этом его небрежном «будь там» было столько скрытого смысла, что даже мне стало страшно, что же меня ждет.

В тот вечер брат впервые на меня орал. Всю мою жизнь он сдерживался и вел себя со мной на удивление спокойно, но тут я его вывела.

Возможно виной тому мое желание сходить в статусный ночной клуб, посетители которого не всегда законопослушные граждане. Может мой наряд, едва прикрывавший ноги, ну и что? Ходить теперь в парандже? Хватит с меня того факта, что я добровольно согласилась хранить девственность до свадьбы, так еще и жить как монахиня? Как бы там ни было мне весьма и весьма попало, и я поняла, что больше подобного брат мне не спустит с рук.

Поэтому сейчас, когда меня похитили средь бела дня прямо из примерочной магазина нижнего белья, меня одолевали противоречивые чувства. Поскорее рассказать обо всем Арману и посмотреть, как он натыкает всех этих людей в их же дерьмо. Или не спешить и понаблюдать, куда же меня приведет это течение, которое обещало много подводных камней.

– На приеме ты искала себе спонсора, – мой собеседник наконец-то заговорил, заставляя меня перестать витать в облаках и вернуться в его огромный кабинет. Самсонов откидывается на спинку кожаного кресла изучающе разглядывая меня с ног до головы, и по глазам видно, остается доволен. – И ты его нашла…

– Мне не нужен папик, – напряженно отрезаю, глядя в коньячного цвета глаза. Мужчина напротив ухмыляется и снисходительно изрекает.

– А я считал иначе, когда изучал счета на оплату из больницы, где лечится твоя сестра, – загоняет в угол одной фразой, и я застываю. На прием меня притащила подруга, и он принял меня за нее.

Так, значит Кристина врала мне, когда говорила, что ее сестра уехала в Питер и работает там. И понимание тут же пришибло меня будто груда камней на плечах. Вот, зачем подруге нужен был спонсор. Не для того, чтобы жить красивой жизнью, а ради сестры? Добровольно отдать свою жизнь кому-то другому, чтобы помочь близкому?

По коже рассыпались мурашки.

Самсонов заметил мою растерянность и склонил голову набок, изучая эмоции на моем лице.

Опустила взгляд на бумаги и заметила на одной из них фото Кристины, но на нем она чуть моложе. Просто удивительно, что мы с подругой так похожи, нас порой принимали за сестер и сейчас это недоразумение возможно сыграет мне на руку, и я смогу этим воспользоваться.

Конкурент отца по бизнесу не знает, что в его доме находится дочь его злейшего врага. И если я ненадолго задержусь здесь, возможно, смогу раздобыть компромат, навсегда уничтоживший бы карьеру мужчины напротив.

Стараясь не выдать волнения и триумфа, опускаю глаза и покорно вздыхаю.

– Ладно, – согласно киваю, и зверь удовлетворенно скалится. – Но есть одно условие: постель с вами я делить не буду.

– Что значит, ты не будешь делить со мной постель? – мужчина напротив смотрит на меня как на цирковую обезьянку, окатывая иронией в карих глазах. Его взгляд как самый точный лазер выцепляет все мои страхи и неуверенность и подчеркивает мою беспомощность перед ним. Ежусь.

Чтобы потянуть время делаю шаг к его огромному столу в просторном светлом кабинете и останавливаюсь у его края, напротив собеседника ожидающего моего ответа на, казалось бы, простой вопрос.

– Это значит, что между нами не будет близости, – прикидываюсь дурочкой, хотя с моим цветом волос это всегда прокатывало. Клише, что все блондинки безмозглы не раз играло мне на руку, вот только этого типа не проведешь. Самсонов, кажется, видит меня насквозь и без труда считывает все даже малейшие реакции на него, и уверена, уже понял, что в его присутствии я дрожу, хоть и пытаюсь это скрыть. – Мы не будем спать, трахаться, заниматься сексом…

– Я тебя покупаю, – обрубает на полуслове, и я ежусь. Да, я сама виновата в том, что пошла на этот долбаный прием, сама виновата, что заметила его и поддалась эмоциям. Сама виновата, что не рассказала правду… – Если ты не в курсе, это значит, что отныне ты должна выполнять любую мою прихоть: танцевать на столе, скидывать с себя все тряпки, что надела, послушно опускаться на колени, когда прикажу отсосать.

Его грубость коробит, но я не придаю ей значения. Он зверь в мире бизнеса. Бесчеловечный монстр, сжирающий кампании и поглощающий целые отрасли. Он так привык. Но ведь и я не робкого десятка.

– Вы не поняли, – наклоняюсь вперед, опираясь на гладкую поверхность стеклянного стола. Чувствую, как цепкий взгляд карих глаз опускается на мои кисти, и я подавляю желание выпрямиться и встать по стойке смирно – настолько красноречиво его выражение. Самсонов не привык чтобы с ним разговаривали на равных, все его прихвостни наверняка пресмыкаются перед ним, но я не стану плясать под дудку этого мужчины. Он из разряда хищников. Только покажи ему свою слабость, он тут же задавит и морально изнасилует мозг, заставляя корчиться в судорогах. А у меня нет настроения быть униженной. – Я предлагаю вам не свое тело…

По коже прокатываются мурашки, когда ощущаю как карие глаза окатывают жаром. Самсонов прямо сейчас раздевает меня своим гребаным взглядом и нагибает над этим столом, и все что могу только хватать ртом воздух, пока он начинает эту моральную прелюдию.

– Я предлагаю вам партнерство. Вам нужна спутница, которая будет ходить с вами на приемы, играть роль послушной содержанки. Как красивый аксессуар как предмет мебели, который рядом, когда вам это надо. Нужна спутница, которая будет знать когда открыть рот, а когда его закрыть, – мои слова совершенно не имеют смысла, ощущение такое, что он даже не прислушивается, а смачно со вкусом продолжает эту сводящую с ума прелюдию взглядов. Кажется, что он уже давно поднялся со своего огромного кресла за письменным столом и обошел его, вставая позади меня. Его широкие ладони опустились на мою талию и сжали, заставляя сделать маленький полушаг к стоящему сзади ему. Упереться в его пах задницей и ощутить, что ему глубоко плевать на всю эту болтовню. Но я упрямо продолжаю загонять себя в угол. – Спутница, которая будет всюду вас сопровождать, когда это будет необходимо, и оставит в покое, когда вы прикажете…

А вот это совершенно неправильное слово, но оно срывается с языка и в этот момент мой собеседник ведет уголком губ в намеке на улыбку. Его карие глаза вспыхивают блеском, и я чувствую, как невидимая рука касается застежки платья и тянет язычок вниз. Полы расходятся…

– Секс здесь будет совершенно неуместен, – продолжаю закапываться, понимая, что мои аргументы звучат глупо. Такие как Самсонов не привыкли чтобы им отказывали, но я обязана это сделать. Будь я Кристиной Ивановой, девочкой, за которую он меня принял, я непременно бы согласилась на все его условия хотя бы потому что это безопасно для меня. Мышки не спорят с котом, когда попадают в его лапы. Но я Кристина Хасанова, и просто не имею права отдавать свою девственность человеку, имя которого в нашем доме произносится с ненавистью и отвращением. Папа никогда не простит мне, если я опозорю честь семьи и пересплю с мужчиной до свадьбы, и тем более не простит если я пересплю с его врагом. Поэтому продолжаю. – Он все усложнит, пусть даже вы и собирались платить мне за него…

Ухмыляется. Нагло, дерзко, хищно. А я в который раз поражаюсь его схожести со зверем. Этот взгляд, прибирающий до самых костей. Эта аура, подавляющая всех присутствующих и заставляющая дрожать рядом с ним. Эта чертова внешность, из-за которой он притягивает взгляды всех особей женского пола.