Он стоял с другой стороны стекла — пьяный, в небрежно расстегнутой рубашке с закатанными рукавами, уперевшись руками в разделяющую нас стену, и не отрывал от меня взгляда.
Мы молчали. Что я могла сказать ему? Что я безмерно, и оттого бесстыдно желаю его прикосновений? Что я, спустившись в ад за любимым человеком, стоило мне выпить, потеряла свою… и вскружила голову другому мужчине?
Все было так противоречиво.
Но Люцифер уже открыл стеклянную дверь и избавился от одежды.
Он сделал шаг вперед, приближаясь ко мне. Сократив расстояние, мужчина прижал меня к теплой стене и требовательно поцеловал.
— Мы… не… — я пыталась сопротивляться.
Он приложил палец к моим губам, запрещая продолжать.
— Есть пять стадий принятия неизбежного — он подхватил меня на руки, поцелуями спускаясь от шеи к ключицам.
— Гнев — я била кулаками по его плечам, требуя отпустить, пока он продолжал изучать моё обнаженное тело.
— Торг — он прикусил мой сосок, а я, чувствуя приближение неизбежного, просила его придумать другое желание.
— Депрессия — его руки, с силой сжав мои ягодицы, раздвинули мои ножки сильнее, а я, почти плача, говорила, что не могу изменить тому, за кем я сюда пришла.
— Принятие — он горячо выдохнул мне в шею, приподнял меня и мягко вошел, потянув мои бедра на себя.
Он заполнил меня до предела, а я, запрокинув голову назад, позволила стону вырваться.
Люцифер начинал плавно, позволяя мне привыкнуть и постепенно наращивая темп.
Он выглядел так, будто сдерживал свою настоящую сущность и животное желание обладать женщиной, которая по воле судьбы оказалась в его руках.
Мне хотелось отдаться ему без остатка —я выгнула спину, прижимаясь к разгоряченному подтянутому телу.
Он почти зарычал, поставил меня на пол и развернул спиной к себе.
Моей опорой вновь стала стена — теперь я прижималась к ней грудью, выгибаясь навстречу Люциферу. Он целовал мои плечи, спускался до поясницы, с жадностью впивался пальцами в мои бедра.
Он пальцами коснулся самой чувствительной точки, заставив моё тело покрыться мурашками.
Разгоряченное сознание требовало продолжения — стоило только подумать об этом, как мужчина резко вошел в меня, катализируя пульсирующее удовольствие внизу живота.
Он поднял мою ногу, согнув её в колене и удерживая на весу. Движения становились резче и быстрее — он выпускал пар после долгого ожидания и предыдущих, более нежных, движений.
Я стонала в такт, понимая, что не смогу продержаться дольше — пожар внутри меня разгорелся так сильно, что достиг апогея и желал быть затушенным как можно скорее.
Я сдалась, и волны, бушевавшие внутри меня, превратились в цунами, и накрыли меня с головой.
На несколько секунд я потеряла контроль и едва не потеряла сознание.
Меня удержали сильные руки, а уже спустя несколько движений Люцифер приглушенно застонал и, быстро отстранившись, остановился.
Приняв душ, мы, все ещё пьяные, лежали на кровати и разговаривали, чтобы не провалиться в сон.
— Как так выходит, что исполнить твое желание должна я, а ты только и делаешь, что помогаешь мне не пропасть?
— Я не знал что загадать, но сейчас ты можешь считать его исполненным.
— Просто секс? Все было настолько просто?
— Это не являлось моим желанием изначально — он усмехнулся.
— С чего вдруг ты передумал?
— Не вникай. Забирай то, за чем пришла, и возвращайся — казалось, он был слегка расстроен.
— Когда-нибудь мы наверняка встретимся снова — я пыталась думать о хорошем.
— Когда умрешь, прыгай в пропасть — перевернувшись на бок и облокотившись на локоть, он подмигнул мне.
Я, рассмеявшись, пообещала последовать его указаниям.
Что скрывалось за этим смехом? Стыд, разочарование в самой себе. Возможно — очарование Люцифером, которого ни в коем случае не должно было случиться.
Будь я трезвая, не будь я в полном отчаянии, будь я, в конце концов, в привычном мире без ангелов, демонов и непризнанных, я бы никогда не сделала выбор в пользу сиюминутного удовольствия, отодвигая долгосрочные перспективы на задний план.
А может, я просто ищу себе оправдания?
Я не хотела делиться этим со своим новым знакомым, но душа моя рвалась на части и я не знала как это остановить. Совершила ли я ошибку или заплатила ту самую цену? Разве может быть секс равной ценой человеческой жизни? А верность… может?
Я не знала. Я, черт бы побрал эту аварию, ад, глифт, вечеринку и триклятую Ости, облившую меня неизвестно дрянью, ничего не знала.
Может быть, и нет никаких хитросплетений, а Люцифер — просто хитрый демон, воспользовавшийся моей слабостью?
Впрочем, зачем ему первая встречная смертная, когда девушки вокруг готовы буквально на все, чтобы разделить с ним одну постель?
Почему я вообще думаю о чувствах Люцифера, когда так виновата перед Александром? Считается ли измена после смерти мужа (хотя, даже ещё и не мужа…) изменой?
Пожалуй, предавая его, я предала и саму себя.
Я на минуту представила его силуэт — человека, который ни разу не позволил мне усомниться в его чувствах или намерениях.
И чем отплатила я? Браво, Агата Харрис.
Алкогольный задор сменился горечью. Слёзы молча катились из закрытых глаз, и только веки слегка подрагивали, выдавая сильную душевную тревогу.
Я надеялась, что Люцифер уже спит — он не должен видеть меня такой. Никто не должен.
Я слишком сильная, чтобы показывать свои слабости.
Когда я потеряла Александра, я научилась плакать молча — закрывшись в комнате и сидя напротив пустой стены. Зачем? Мне не хотелось видеть искреннюю боль в глазах моих близких и фальшивое беспокойство в глазах чужих людей, искавших ко мне подходы и не чуравшихся никакими методами.
Мы слишком многое прошли вместе, чтобы я перечеркнула это сейчас, после его смерти.
Коснувшись моей руки, Люцифер вернул меня из потока мыслей. Большая мужская ладонь накрыла хрупкую — мою.
Он ничего не говорил, будто не хотел вмешиваться в проблемы, в которые я не посвятила его по собственной воле, но не мог оставаться равнодушным.
И я ценила эту молчаливую поддержку. А должна ли я её принимать?
Клубок противоречивых чувств, распускаясь тонкими нитями, почти шевелился под кожей. Они извивались, пока не добрались до шеи, медленно оплетая и сжимаясь вокруг неё. Они шептали, я слышала голоса, но не могла различить слов. Кто-то резко затянул переплетения — кашель, я резко поднялась с подушки и открыла глаза.
— Ты в порядке? — все же уточнил мужчина.
Кажется, я кричала вслух.
— Вся моя жизнь последний год — сплошной хаос. И вот я в аду — страх сменился почти истерическим смехом.
Я закрыла лицо ладонями. Одним движением Люцифер прижал меня к своей груди.
Он мягко гладил мои волосы, успокаивая и приводя меня в чувство.
Я ощущала лишь слабость — слезы больше не ждали подходящего момента наедине с самой собой, они, словно воображая себя водопадами, лились, каплями падая на ключицы и оставляя солёные следы.
Его искреннее желание помочь той ночью навсегда оставило след в моем сердце. Я уснула у него на руках.
Совсем скоро и Люцифер погрузился в сон, до возвращения домой оставалась половина ночи и ещё два дня…
***
Когда я открыла глаза, за окном было совсем светло. Голова, на удивление, совсем не была тяжелой. Мне было стыдно за вчерашнее и потому я краснела от одной мысли о повороте лица.
Секс, слабость, слёзы — он видел слишком много для «просто хорошего знакомого».
Я слышала, как он дышит и чувствовала тепло в паре сантиметров от себя. Чертов Люцифер свел меня с ума, и я не знала что с этим делать.
Оправдание было только одно — теперь у меня есть шанс вернуть Александра.
— Лилла Каттен — послышалось сонное слева от меня.
Сердце почти выпрыгнуло из моей груди, когда я, немедленно повернувшись, увидела его.
Ещё поздно ночью я заснула на руках Люцифера… как это… вообще возможно?
