— Почему ты так не поступила?
— Потому что я его любила. А ты не любишь Эдварда. Даже если ты не любишь Дино, ты все еще можешь сбежать.
Ева молчит. Молчит. Молчит.
И решает.
***
Еве двадцать шесть.
Зеленый газон. Большая собака. Белый дом.
Выглядит как чужая американская мечта, но Ева не жалуется. Она варит кофе, пританцовывая под музыку. Утреннее солнце заполняет светлую кухню, окна открыты настежь. В городе жаркое лето, воздух горячий и влажный Из-за этого ее волосы начинают завиваться на затылке.
Ее идеальное каре больше не идеально. Волосы слишком сильно отросли за последние годы. Да и ей больше не хочется быть резкой и колкой.
На лестнице слышится быстрый топот. Потом босые ноги шлепают по паркету.
— Носки! — крик со второго этажа.
— Жарко! — ответный крик близко к ней.
Она оборачивается, прежде чем маленькие ладошки обхватывают ее за левую ногу. Улыбается.
— Доброе утро, мамочка, — бормочет дочь. У нее темные глаза и светлые волосы. Она — их смесь.
— Ты опять проказничаешь, а? — Ева наклоняется, чтобы щелкнуть ее по носу. Дочка смешно морщится. — Папу нужно слушаться.
Дочка ничего не отвечает, забирается на свой стул и болтает босыми ногами до тех пор, пока Дино — о боже, да, это Дино, в одних домашних штанах и его пресс все еще так же хорош, как и шесть лет назад — не садится на корточки перед их дочерью и не надевает носки.
После он подходит к ней, целует ее в макушку и гадит по животу.
Все это выглядит как чужая американская мечта. И это может закончиться в любую секунду.
Но Дино — и все, что он принес с собой в ее жизнь — лучшее, что она испытывала. Он пробрался сквозь ее ледяную стену, убрал все колючки и полюбил ее такой, какой она была. Он — лучшая часть ее сердца. И лучший выбор.
Еве двадцать шесть. И она намного счастливее, чем десять лет назад.
========== Глупая ==========
Комментарий к Глупая
Пэйринг и персонажи: Люцифер/Ева
Рейтинг: R
Метки: Ангст, Драма, OOC, Горе/Утрата, Дружба
Описание: В голове крутилось одно слово, которое никак не хотело пропадать. Оно преследовало на каждом шагу. Даже больше, чем проклятая надпись на руке, которая постоянно ныла.
Ева оперлась спиной о надгробие, попивая виски прямо с горла. На плите и на её руке было одно и то же имя. Люцифер.
Задорный смех разнесся по кафе. Другие посетители косо смотрели, но она не замечала. С ним всегда так весело.
Сердце растаяло, стоило Люциферу снять свою куртку и отдать ей. Ещё и возражений не принимал, язвительно отшучиваясь. А ведь на улице уже октябрь. Но какой же он заботливый.
— Это он сказал, чтоб ты валила на родину? — не успела кивнуть, как он уже закатил рукава и схватил за шиворот куртки пацана, который недавно лез к Еве. Люцифер никогда и никому не давал её обижать.
У Евы был лучший друг во Вселенной. А она его не уберегла. Противные слезы опять полились из глаз. За последний месяц проплакала столько, что в организме не должно было остаться жидкости.
Метка на руке ныла, из-за чего Ева в очередной раз почесала её острыми ногтями. Содрать не получалось. Даже ножом. Уже пыталась. Когда бабушка застала её за этим занятием, просто сказала: «Если будешь вскрываться — режь сразу вертикально, чтоб наверняка», — и вышла из комнаты.
Пока что Ева жила просто назло бабушке. Надолго ли её хватит — загадка, ответ на которую знать совершенно не хотела. Всё ещё не могла решить, что хуже: дожить свои года, но без соулмейта, или всё же умереть в двадцать три вслед за тем, кому предназначена её душа.
Этот мир тривиально прост. Одна жизнь — один соулмейт. Никого больше нельзя полюбить так, как любишь свою родственную душу. Вы предназначены друг другу.
И в тот же момент этот мир жесток. Имя на руке появляется только после смерти соулмейта. Наверняка узнать можно только после смерти партнёра. Если его имя не появилось — продолжай поиски. Но обычно многие интуитивно чувствуют, кто их родственная душа, после первых пары недель общения. Многие, но не Ева.
В голове крутилось одно слово, которое никак не хотело пропадать. Оно преследовало на каждом шагу. Даже больше, чем проклятая надпись на руке, которая постоянно ныла. Глупая.
Он умер из-за неё. Если бы пьяная Ева не хамила какому-то бугаю за клубом, Люцифер был бы жив. Его бы не подстрелили, и они бы спокойно пошли по домам. Но нет. Нужно же ей было лезть. Дьявол, она была настолько в хлам, что даже не помнила, что сказала. Зато окровавленная рубашка Люцифера засела в памяти надолго.
Самое ужасное, что она так ни разу и не набралась смелости признаться в чувствах. Не то время, не то место, рядом не те люди, у него не то настроение. Да и зачем портить дружбу. Вдруг не взаимно?
Но сейчас, оперевшись о его надгробие и плача, понимала, что всё было взаимно. Надпись на руке не переставала ныть. Еве было тошно даже смотреть на неё. Интересно, её можно забить? Только тогда всё равно будет напоминать о Люцифере. Каждый раз, как видела кого-то с татуировками, вспоминала его забитые руки и шею.
Подъехала знакомая чёрная машина, из которой вышла Мими. Его родная сестра. До того злополучного вечера лучшая подруга Евы. После — та, кого она винила в смерти Люцифера. Что было вполне оправдано.
Ева встала, взяла бутылку и пошла прочь. Мими всё равно больше с ней не заговорит. Как и Люцифер.
========== Замена ==========
Комментарий к Замена
Пэйринг и персонажи: Люцифер/Вики, Люцифер/Агата
Рейтинг: R
Метки: Ангст, Драма, OOC, Невзаимные чувства, Горе/Утрата, Hurt/Comfort, Соулмейты
Описание: Он никогда не любил меня…
Он никогда не любил меня [или других] так, как тебя.
Ты умерла, а он продолжал с тобой жить. Хранить твои вещи, заваривать тот чай, который ты всегда пила. Не убирать ваши совместные фотографии с тумбочки рядом с кроватью. Он все еще считал квартиру вашим домом.
Ты знаешь, как это чувствовалось? Иногда он называл меня твоим именем, когда трахал сзади, в то время как я смотрела на вашу совместную фотографию. Называл твоим именем в первые секунды после пробуждения. А потом хмурился, когда видел мое лицо.
Я — не ты. Я выше, стройнее. У меня голубые глаза, не такие пухлые губы. Я — не ты, но иногда он пытался найти во мне твои следы. Пытался разглядеть тебя сквозь меня. Найти что-то, что могло бы нас объединить. И, конечно, находил. Но не был доволен.
На моем левом запястье размашистым, небрежным почерком было его имя. Люцифер.
У тебя было такое же. Ты — его первый соулмейт. Я — замена. Всегда ей была и буду. На твоем запястье его имя было с семи лет, на моем — появилось в двадцать четыре, в день, когда ты умерла.
Ты — все его первое. Я — одна из тех, кого он использовал для удовлетворения своих физических потребностей. Даже если я была его вторым соулмейтом, он никогда не хотел меня.
Он все еще носил обручальное кольцо, которое ты надела на его палец семь лет назад. Он все еще любил тебя. Я знала это. Все вокруг это знали, на самом деле.
Иногда я тебя ненавидела. Ты была в каждом квадратном метре квартиры, куда я переехала после двух лет нашего нерегулярного секса с Люцифером. В это время он также спал с другими. А потом то ли отец его, то ли мать, убедили о том, что пора двигаться дальше. Ему же, в конце концов, исполнилось тридцать.
Я провела годы в ожидании своего соулмейта, думала, что бракованная, что у меня никогда его не будет. Кто же знал, что для того, чтобы заветное имя проявилось на моем запястье — кто-то должен умереть.
Мне жаль. Правда.
Я борюсь с ощущением, что заняла твое место. Это поганое и горькое чувство, преследующее меня с самого начала. Это должна была быть ты — делить с ним постель, готовить ему классический английский завтрак в его квартире, в центре Манхеттена.
Это должна была быть ты — целовать его по утрам, варить для него крепкий кофе, поправлять рубашку перед его выходом из дома. Это должна была быть ты — носить его ребенка, планировать будущее, выбирать имя.
