Марина задерживалась. Среди прохожих, прячущих головы от дождя, она вот-вот должна была появиться. Я отрывался от письма и смотрел на улицу. Вглядывался в лица, безуспешно искал её. Потом проверял, нет ли новых сообщений на телефоне, но и там ничего нового не находил.
Наконец она появилась. Разбудила сонный покой кафе звонком колокольчика, охрипшего от радости. Я поднял глаза, увидел, как она входит, и всё вокруг вдруг преобразилось, заиграло красками. Её влажные волосы шоколадного цвета спускались из-под капюшона, а лёгкая кожаная куртка и обтягивающие джинсы казались излишне откровенными. Без всякой скромности, подчеркнув все козыри, скрыв недостатки. Впрочем недостатков и не было. Уверенная в себе, с гордой осанкой и надменным равнодушием на фарфорово-белом лице. Не знаю, как у Марины это получилось, но даже спустя два года отношений я всё равно не мог смотреть на неё спокойно. Я видел в ней недостижимую высоту, которую взял случайно и мог потерять в любой момент. Наверное поэтому каждый раз ждал, что первыми её словами будут: «Извини, нам надо сделать перерыв».
Марина сбросила капюшон, поставила зонт в стойку и осмотрелась. Провела внимательным взглядом по залу и, когда встретилась глазами с пьяницей у барной стойки, нахмурилась. Слишком сально тот на неё уставился, да ещё пальцем поманил, будто она девочка лёгкого поведения. Зато, увидев меня, широко улыбнулась, помахала рукой и подошла невесомой походкой.
– Ну и погодка. – сказала она, усаживаясь напротив. – Такое ощущение, что кто-то наверху решил нас непременно затопить.
Подошёл официант, и Марина заказала два кофе. Себе – капучино, мне – двойной экспрессо.
– Погода как погода. – отмахнулся я.
– Ну, или как-то так. Что читаешь? – кивнула она на потрёпанный лист в моих руках.
– Дядя Витя написал. Говорит, болеет сильно, даже помирать собрался.
– Это плохо. Старость – не радость, как говорится. А может ему к тебе переехать? Одному в таком возрасте, знаешь ли, да ещё в глухой деревне… Это даже звучит стрёмно.
– Он, вроде, об этом не просил. – неуверенно сказал я.
Такая мысль мне в голову не приходила, но теперь очень не хотелось, чтобы Марина настаивала.
А она всё-таки продолжала:
– И не попросит. Будет до последнего говорить, что сам о себе позаботится и всех ещё переживёт. У одной моей подруги так бабушка упиралась, пока среди недели её инсульт расшиб…
– Марин. – меня передёрнуло от того, что она могла сказать дальше. – Давай вот без этого. Я и так себя скотиной чувствую из-за того, что не ездил к нему ни разу за десять лет.
– Так съезди сейчас, в чём проблема? Дела подождут, а дядя один.
– Он, знаешь ли, не самый приятный человек.
– И что? Я на тебя посмотрю, когда девятый десяток разменяешь. Тоже будешь ходить и брюзжать, что молодёжь распустилась и в твоё время такого разврата не было.
– Не буду я такого говорить.
– Ой, да брось. Ты и сейчас уже постоянно бубнишь по поводу и без.
– Знаешь, правда, не очень хочется выслушивать истории, как все его любили, а потом несправедливо забыли. Это у него любимая тема. Особенно история о том, что в каком-то письме сорока двух подделали его подпись.
– Да пусть рассказывает. – Марина пожала плечами. – Ты делай вид, что слушаешь, а сам всё мимо ушей пропускай. Как, собственно, всегда и делаешь.
– Легко сказать. Он как только заметит, что я его не слушаю, так начнёт бубнить ещё сильнее. Вообще тогда не отвяжется. Подожди, а может ты со мной поедешь? – пришла вдруг новая идея, и сразу так понравилась, что я не мог её не предложить. – Там природа замечательная, деревня уютная. Сеновалы мягкие…
– Это ж с кем ты там сеновалы проверял? – спросила она, сверкнув серыми глазами, и спрятала улыбку в чашке кофе.
– Ни с кем. Просто догадываюсь. – слукавил я. – А вот с тобой мы это и проверим.
Марина задумчиво посмотрела на меня, водя пальцем по краю чашки, и ответила:
– Нет, не смогу.
– Кто бы сомневался.
– Ну правда. У меня завал на работе. Даже сейчас с тобой тут сижу, и понимаю, что потом мне это аукнется.
То, что у Марины каждая минута расписана, я слышал постоянно. Юридический представитель, высококвалифицированный специалист. Когда-то ей пришлось ради работы забросить любимый спорт, а что взамен? Нет времени даже на природу выехать.
– Я подожду. – предложил я.
– Чего? Когда твой дядя помрёт?
С тяжёлым вздохом пришлось согласиться. Если всё действительно так плохо, то каждый день был на вес золота.
– Ладно. – решился я наконец. – На этих выходных поеду к нему и посмотрю, как там дела.
– Оставь мне адрес. Вдруг получится на денёк вырваться.
– Посёлок Ветреный Утёс… – начал было я, но быстро по взгляду Марины понял, что лучше записать.
Я достал ручку и взял салфетку. Принялся выводить аккуратные буквы, что оказалось непростым делом. Салфетка норовила порваться от малейшего резкого движения, но я почти справился, когда вдруг стол пошатнулся.
– Я глубоко извиняюсь, мадам. – пережёвывая слова произнёс мужчина, что всё это время напивался у барной стойки. Я не заметил, когда он подошёл, но теперь он стоял, покачиваясь, у нашего стола и нахально, не скрывая похоти, рассматривал Марину. – Разрешите поинтересоваться, вашей матушке зять не нужен?
Марина окинула его презрительным взглядом и посмотрела на меня с немым вопросом, буду ли я что-нибудь с этим делать. Вот только мне связываться с пьяницами не нравилось совершенно. Это всегда могло закончиться не в мою пользу, а лишний раз кулаками махать не хотелось. Но ситуация поставила в тупик, и другого выхода не было.
– Идите, пожалуйста, своей дорогой. – предложил я, обрекая себя слушать поток оскорблений.
Так и оказалось. Произнеся сквозь зубы «А тебя никто не спрашивал», он перешёл на сплошной мат. Говорил громко, взахлёб, теряя мысль на середине фразы и не всегда успевая за языком. Все посетители смотрели исключительно на него, а официант и бармен, как будто, даже ставки делали, кто кому наподдаст.
И только Марина смотрела на меня с усмешкой, приподняв бровь. Издевалась. Знала, как сложно в такие моменты побороть неуверенность, и специально ничем не помогала.
Пьяница не собирался останавливаться. Его несло, он то и дело тыкал меня пальцем в грудь, и наконец это надоело. Я сделал усилие над собой, встал и сжал кулаки. Решил так: если я скажу ему максимально доходчиво, чтобы валил в дальние дали, и он не поймёт, тогда будь что будет. В конце концов он один и едва на ногах держится.
– Слушай, ты…
Но слушать он не стал. Наотмашь врезал мне по лицу, и вместе мы повалились на пол, разбрасывая в стороны столы и стулья. Пьяница тяжело сопел и махал кулаками, пытаясь попасть мне по рёбрам, а я изо всех сил старался увернуться от ударов.
Подбежали официант и бармен, схватили пьяницу под руки и вытолкали из кафе, попутно извиняясь за причинённые неудобства.
Сжалилась и Марина. Официант принёс лёд, завёрнутый в тряпичную салфетку, и она приложила его к моей щеке. Драчун хоть и в стельку был, а всё же так заехал, что до сих пор перед глазами комната покачивалась.
– Ты мой защитник. – хвалила она совсем как ребёнка, но в голосе слышалась насмешка.
Или это я стыдился, что не смог одолеть забулдыгу?
– Я его даже не ударил ни разу. – грустно произнёс я.
– Ну и что? Ты же попытался его уговорить. Это лучше, чем просто кулаками махать.
– Таких идиотов надо наказывать, иначе они ничего не поймут.
– Да они всё равно ничего не поймут, а ты в дураках окажешься.
– Я бы ему всё равно морду набил, просто не успел. Официант этот всё испортил.
– Конечно, я в тебе нисколько не сомневаюсь. – кивнула Марина, и я не заметил в ней фальши.
Впрочем даже теперь, в заботливых объятиях любимой женщины, я чувствовал себя уязвлённым. Такие истории случались постоянно, а я в них вечно оказывался побеждённым. Но зачем кому-то ещё об этом знать? Куда приятнее, когда все считают меня крутым мачо, который любого порвёт, кто встанет на пути.
