Быстрая перекличка подтвердила, что все бойцы подразделения полковника слышали и поняли всё правильно.
«Что там Лёшка задумал?» – промелькнула мысль у Вяземской, но она погнала её от себя, снова сосредотачиваясь на поставленной задаче, обо всём постороннем подумать можно было и потом.
Наконец ещё минут через пятнадцать еле узнаваемый голос Алексея прошептал «штурм», и подразделение, разбивая окна и выламывая двери основного и запасного выходов, ворвалось в спортзал, а сам здание ощутимо тряхнуло, по стене рядом с запасным выходом побежала трещина. Привыкшие ещё и не к таким спецэффектам «волкодавы» не обратили на аномалии никакого внимания, они были сосредоточены только на работе.
– Держу… – продолжал шептать в динамиках шлема голос Алексея.
Вяземская, как и вся её группа, шла во второй волне и, контролируя, как её девчонки хватают заложников и выскакивают с ними через окна на улицу, успела отметить для себя стеклянные глаза и полное отсутствие эмоций на лицах школьников и неестественную неподвижность их тел – даже когда «волкодавы» подхватывали их, ребята оставались в тех же позах, в которых застали штурм, и на внешние раздражители никак не реагировали.
– Держу… – шептал Алексей.
То же самое, по ощущениям Вяземской, касалось и террористов – на шумное появление «волкодавов» те никак не отреагировали, сопротивления никакого не оказали, на них надели делориевые наручники, а четыре бойца с зажатыми в руках гранатами уже бежали к выбитым окнам, выходящим на школьный стадион.
– Держу…
Удостоверившись, что заложников в спортзале не осталось, а террористов несут к выходу под контролем Пасека и ещё пятерых «волкодавов», Вяземская быстрым шагом направилась к машинам скорой помощи, стоящим рядом с забором, куда должны были доставить детей. Там было всё в порядке: «волкодавы» стояли в сторонке, а школьниками уже занимались врачи и сотрудники Тайной канцелярии в масках. Повернувшись на какой-то шум, девушка заметила странную процессию – боец в черной форме канцелярии в сопровождении бойца нёс на плечах ещё одного «волкодава». Вяземская дёрнулась было к ним, по походке узнав Белобородова и заподозрив, что «чёрный» тащит Алексея, но её остановил раздавшийся в динамиках шлема голос Орлова:
– Всем внимание! Террористы задержаны, потерь среди заложников и сотрудников подразделения нет. Молодцы! Благодарю за службу! Дело переходит к Тайной канцелярии. Всем по машинам и на базу. Старший Смолов.
Эту странную процессию заметила не только она, но никто из стоящих рядом «волкодавов» никаких попыток выяснить что-либо не предпринял и вопросов не задал – полковник сообщил об отсутствии потерь и велел грузиться в транспорт, значит, приказ надо выполнять. Однако они все дружно оставались на месте, пока «чёрный» аккуратно не занес «волкодава» в одну из «скорых», и только потом пошли к машинам.
По дороге в Ясенево все молчали, а Вяземская достала телефон и отправила Белобородову сообщение: «Прохор, что с Алексеем?» Ответ она получила, только когда они подъехали к базе корпуса: «Перенапрягся. В больнице». Ничем не выдавая своего волнения, Вика вместе со всеми остальными «волкодавами» встала в строй после команды Смолова.
– Слушай мою команду, – начал он. – Пятнадцать минут на сдать оружие, а потом дружно садимся писать рапорты с подробным описанием вашего участия в операции. Всем всё понятно? – Смолов оглядел строй.
– Что с Камнем, господин ротмистр? – это был Воробей. – Это ведь его в «скорую» тащили? – Среди «волкодавов» прошёл гул. – И почему афганцы со школьниками как деревянные были?
– Так! Разговорчики! – повысил голос Смолов. – На все ваши вопросы ответит полковник Орлов. Если сочтёт нужным… Сдавайте оружие и за рапорты. Буду у себя. – Он сделал знак Пасеку и Вяземской остаться. Дождавшись, когда подразделение втянется в здание, ротмистр продолжил: – Проверьте у них писанину, прежде чем она попадёт ко мне. Ведьма, я твою группу прежде всего имею в виду. – Вяземская кивнула. – Теперь по Камню. Его действительно увезли в больницу, больше пока ничего сказать не могу, Орлов скажет больше. Всё, давайте к своим.
Быстро написав свой отчёт, Вяземская набрала Прохора.
– Вика, Лёшка в кому впал. – У неее всё внутри сжалось. – Врачи не дают никаких определённых прогнозов.
Сделав над собой усилие, чтоб не раздавить телефон в руке, Вяземская спросила:
– Скажи мне адрес больницы. Я сейчас приеду.
– Мы в Кремлёвской, и тебя сюда никто не пустит, сама же знаешь.
– Сделай мне пропуск, Прохор! – потребовала она. – И на Леську тоже, пока она не уехала!
Молчание в трубке длилось довольно продолжительное время.
– Хорошо, Вика, я постараюсь что-нибудь сделать, – пообещал Белобородов.
– Спасибо, Прохор! – поблагодарила девушка.
И сразу же стала набирать певицу.
– Леська, Алексей в больнице, – сказала Вика, услышав «алло».
– Как в больнице? – не сразу поняла та.
– В Кремлёвской больнице. Лесь, я не могу тебе рассказать всех подробностей, просто не имею права. Прохор с Лёшкой, говорит, он в кому впал.
– Как в кому? – в голосе певицы отчётливо прорезались истерические нотки. – Это ведь всё как-то связано с «блестящим освобождением школьников», о котором трубят все СМИ? – Вика промолчала. – Я звоню отцу. – Леся сбросила вызов.
Перезвонила она через десять минут:
– Отец обещал договориться о нашем с тобой посещении, – голос Леси был уже более или менее спокойным. – Сказал ещё, что с Алексеем всё будет в порядке, и чтобы мы себя не накручивали. Будем на связи. Договорились?
– Договорились, – чуть успокоилась и Вяземская.
Вскоре к ней начали подходить с рапортами и девушки. Указывая им на недостатки, Вика отправляла их переписывать бумаги. Решетова не стала исключением, но, выходя, замялась и попыталась что-то спросить, но осеклась на полуслове, развернулась и вышла из кабинета. К пяти вечера на столе у Смолова лежали рапорты всех сотрудников подразделения. Приехавший злой полковник Орлов мельком ознакомился с бумагами, никак не прокомментировал участие в операции Камня, опустил всех по домам отдыхать, а сам заперся у себя в кабинете.
Только Вяземская выехала с базы, позвонила Алексия:
– Приезжай в Кремль, папа договорился, нас пропустят.
***
– Прохор, полный отчёт! А то государь мне очень кратко ситуацию описал… – расстроенный князь Пожарский вышел от внука.
На Лебедева он даже не посмотрел, хотя знал его прекрасно ещё с довоенных времён по некоторым совместным операциям армии и Тайной канцелярии. Да и сам командир подразделения «Тайга» при появлении князя Пожарского старался не попадаться тому на глаза, зная крутой нрав генерала.
Прохор по-военному кратко, останавливаясь только на ключевых моментах, доложил главе рода Пожарских о ходе операции по освобождению заложников и о той роли, которую в ней сыграл Алексей, после чего покосился на скромно стоящего в уголке Лебедева.
– Что можешь добавить, Владислав? – «заметил» его наконец князь.
Тот повторил все, что сказал императору о перспективах выздоровления великого князя.
– Небось Лёшку к себе хочешь забрать, а, Владислав? – хмыкнул Пожарский.
– Хочу, Михаил Николаевич, – кивнул тот. – Очень хочу!
– А уверен, что справишься с отроком? – опять хмыкнул князь. – Он своего нынешнего командира, Ваньку Орлова, как-то чуть не убил…
– Меня уже тоже пытался, Михаил Николаевич. – Лебедев обозначил виноватую улыбку.
– Ну, смотри, Владислав. – Пожарский уже откровенно ухмылялся. – Удачи тебе! Прохор, выйдем, – князь направился на выход. Уже в коридоре он резко, не обращая внимания на дернувшихся было дворцовых, схватил воспитателя внука за грудки и прижал того к стенке. – Вы что творите вместе с Сашкой? – зашипел он. – Совсем уже берегов не видите? Мало вам было Колдуна? Да, да, Прохор, мне Николай рассказал, как ты Лёшку за Иваном отправил! – Белобородов после этих слов буквально обмяк и опустил голову. – Сядь! – князь отпустил воспитателя внука и указал ему на одно из кресел в закутке у окна в коридоре больницы. Прохор послушно опустился на сиденье, а Пожарский расположился напротив. – Ладно у Лёшки мозгов ещё нет, силу чувствовать и соизмерять до конца не научился… – продолжил князь. – Но вы, оба-двое? Ты только не подумай, что я тут любимого внука от опасностей пытаюсь защитить, а вместо него кого-нибудь другого на убой предлагаю отправлять!
