— Тэмико-тян, я всегда знала, что ты у нас расчетливая и прагматичная стерва.

— Спасибо, Мэзэми-тян. Учись, пока я рядом.

Повернувшись, близняшки поклонились застывшему в стороне вышибале:

— Киносита-сан, было очень интересно. Можем мы использовать ваши идеи в будущей работе?

— Разумеется, — поклонился здоровяк в ответ. — Для меня большая честь, если мои почеркушки кому-то понравились.

— У вас свой особенный стиль. Очень характерный. И на портретах, и здесь. Мы попробуем объяснить художникам, как это не потерять… Когда мы сможем получить копии?

— Вам в электронном виде или на бумаге?

— Хорошо бы и так, и так.

— Через час будет, — бывший сумоист перехватил пытавшегося пробраться мимо парня. — Мэзэнори-сан, на завтрак у тебя десять минут. Затем на байк и лети в копировальный центр, который у метро. Там — в большом разрешении отсканировать каждый из листов и бумажную копию. Электронную версию на два диска пусть запишут и на месте проверят, что все читается.

— Охаё годзаимас, Мэдока-сан. На завтрак можно пятнадцать минут? Я только встал.

— У тебя уже девять. И часики тикают.

Поклонившись, парень кубарем слетел вниз по лестнице и зашумел рядом со стойкой:

— Кто покормит гонца? Мне уже бежать, а брюхо к позвоночнику прилипло!

Усмехнувшись, вышибала взял первый из выставленных набросков и сказал:

— Я пока упакую, чтобы по дороге не помялось.

— Домо аригато, Киносита-сан. Мы пока газету почитаем.

Газету гостьи прочли очень внимательно. Пробегавшая мимо Чихару притормозила и с любопытством уставилась на близняшек:

— Что-то хотите спросить?

— Нет, просто мама опоздала с советом.

— Каким?

— Вчера, когда мы проводили Тэкеши-сан, мама рекомендовала подумать о нем, как о будущем муже. Серьезный человек… Боюсь, с этим уже поздно. Для мужчины, которого лично отметил микадо, жен станет подбирать клан.

— Подбирать? — фыркнула креативный механик. — Он сам себе клан. Тэкеши-сан прислушивается к чужому мнению, но делает так, как сочтет нужным. Кстати, подруга у него есть. Про жену пока еще ничего не слышала. Ему только шестнадцать.

— Опекун у него есть?

— Да. Аки Исии, вместе живут в нашем районе.

— Значит, с восемнадцати лет. Если Исии-сан одобрит… Похоже, есть варианты.

Ошарашенно разглядывая парочку, которая продефилировала обратно к стойке, Чихару задумчиво потянула из кармана телефон.

— Вот кто просил язык распускать?

***

Телефон в кармане пиджака бесшумно завибрировал. Школа, нельзя аппараты использовать. Точнее — не всем можно. Я в данном случае прохожу по категории “наглый поц, которому раз-другой простительно”. Поднимаю руку, с обожанием смотрю на математика. После того, как я худо-бедно вытащил оценки за прошлый год и в этом не туплю на уроках, он сменил гнев на милость и потихоньку начинает подбрасывать разные дополнительные задачки. Типа — все равно половину урока бамбук пинаешь.

— Да, Тэкеши-сан?

— Абэ-сэнсей, можно мне на пару минут выйти? Похоже, дома что-то стряслось. Обычно меня не беспокоят во время уроков.

— Ты уже закончил? Хорошо. Вернешься, дам новое задание.

Вот так — плюшка и цена за нее. Все в одном флаконе.

— Слушаю.

— Гомен-насаи, Тэкеши-сан. Это Чихару беспокоит.

— Ага, узнал по голосу. Что стряслось?

— Как бы объяснить… Короче, две попсовые чувырлы подъехали. Говорят, будут для вас мангу рисовать.

— Есть такое. Высокие, с длинными волосами, на одно лицо.

— Именно. Сидят сейчас, чай пьют, с Тошико лясы точат… Они статью про вас прочитали и стали спрашивать, нет ли у вас жены. А я сдуру рассказал, что подруга есть, но вот женой еще не обзавелись. Так они в голос — как хорошо, мы на эту тему подумаем… Я опять слажала?

Вздыхает. А я с трудом пытаюсь удержать смех.

— Все нормально, Чихару-сан. Подумаешь, будущие работники стараются подлизаться к руководству. Может, за красивые глазки им премию дадут… Забудь, мелочи жизни. Лучше скажи, ты разобранную пару байков успеешь до фестиваля доделать? Вместе с аэрографией? Хотели что-то там брутальное изобразить.

— Байки? И металлолома? Да, железо уже почти готово, ребята помогли. В воскресенье начну красить и разрисовывать.

— Вот и отлично. Народ предупреди, чтобы не разбили их от радости, когда покататься возьмут. Потому что мы их на аукцион выставим, с твоим фирменным знаком.

— Знаком?

— У тебя нет еще клейма, как у серьезного мастера? Значит, за выходные придумаешь, в понедельник зарегестрируем… Просто пижонистые тарахтелки в магазинах до четырехсот тысяч идут. Мы поставим ценник от полумиллиона и аукцион. Неплохо заработаешь. Клубную фишку помнишь — решили два процента отдавать на развитие, остальное твое. Налоги заплатила и живешь, жизни радуешься.

— Так я не одна ими занималась!

— Проставишься тем, кто помогал. Можешь подарки сделать или деньгами отдашь, сами разберетесь. Главное — думай о важном. Байки, клеймо и твоя мастерская — это серьезно. А с будущими женами я разберусь, поверь мне.

— Все, поняла. Домо аригато, что объяснили. Просто боялась вам проблему создать.

— Проблема будет, когда мою рожу на билбордах в центре Токио влепят, грозились уже. Вот тогда от идиоток отбоя не будет, это точно… Все, удачи. Пойду дальше мучаться.

Вернувшись в класс устраиваюсь на месте, разглядываю два новых листка с мешаниной цифр. Вот и обещанные задачки.

— Все нормально, Тэкеси-сан?

— Абсолютно, Абэ-сэнсей. Двух жен сразу подогнали, попросили за ними место забить. Чтобы как только официально совершеннолетие стукнет, так сразу начал гарем набирать.

— Так тебе еще четыре года до этого, — удивляется учитель.

— Тут есть тонкости. Если опекуну кто-то сильно понравится, может и после восемнадцати благословить.

— Какой ужас, — соглашается со мной Абэ-сэнсей. — Надеюсь, ты понимаешь, что тебе пока рано о подобном думать. Ты еще даже школу не закончил.

— Полностью с вами согласен. Я же еще почти девственник, у меня даже приличной групповухи не было.

Прокашлявшись, учитель достает еще несколько листов и кладет мне на стол.

— Вот, делом займись. А то один ветер в голове. Весна, я понимаю. Но математика превыше низменных инстинктов.

— Хай, Абэ-сэнсей. Когда все надоест, уйду в монастырь, буду постигать высшие сферы. Интегралы и прочий ужас.

Когда урок закончился, ко мне подруливает Широ Такаги, с которым у нас потихоньку после его дня рождения снова начали налаживаться отношения.

— Гарем? Серьезно? Колись, где ты уже успел кандидаток набрать?

— Не поверишь, Широ-сан. Исключительно по личным рекомендациям. Болит у друзей за меня сердце, стараются в хорошие руки пристроить. Надо будет в клубе грязевую ванну поставить, бои организовывать. Говорят, у гайдзинов очень популярно. Заодно кандидаток проверим в деле.

Когда спускался по ступенькам к припаркованной в углу двора машине, меня нагнала Эйко Хаяси.

— Тэкеши-сан, а про жен ты шутил? Ну, что тебе уже кандидатуры подбирают?

— Шутил, конечно. Сама подумай, зачем школьнику жениться? Я же пока никто и звать меня никак. Вот устроюсь после университета на работу, займу должность младшего ответственного за уборку кабинетов, тогда уже можно на эту тему задуматься.

— Трудно с тобой. Никогда нельзя поймать, когда говоришь серьезно.

— Серьезно?.. — Притормозив, разглядываю девушку. В целом я ее понимаю. Хотя чувства не разделяю. Мне рассказали, кто приходил в госпиталь, когда полудохлую тушку пытались реанимировать. И если с подругой все ясно, то вот зачем это милое создание навещало — вряд ли сама объяснить сможет. Грустно другое — это Тэкеши могло быть интересно в первую любовь поиграть. А у меня кроме подростковых гормонов башка-арифмометр и холодный цинизм бездонный. — Наверное, нам когда-нибудь нужно будет серьезно поговорить, Эйко-сан. Потому что выдуманный тобой образ рыцаря на белом коне с действительностью никак не совпадает. Будет очень грустно разочароваться в будущем.