Однако, собрался, называется, в магазин! Ни сумки, ни уникального изобретения советских дизайнеров авоськи. Болван из светлого капиталистического будущего! Ладно, беру прямо руками кирпичик Дарницкого по 18 копеек и сую его подмышку. Рядом аппетитно истекает ароматом булка городская и отдельно лежат ситные булочки по семь копеек. Эх, успею еще все заново испробовать! Хотя говорят, что черный Дарницкий на городском хлебозаводе за все эти годы так и не успели испортить. Потому что это «Народное предприятие». Они регулярно воевали с очередными прихватизаторами, рейдерами и пока побеждали. Везде бы так!

В конце зала продажа овощей. Ого, знакомый с детства бункер. Откуда-то снизу на ленту сыпят картофель и подают наверх. Ты подставляешь сумку и насыпаешь его, сколько тебе потребно. Двадцать копеек стоит картофель и в наличии сейчас имеется. Так ведь конец лета, пора овощей! Вон продавщица готова тебе взвесить морковку, свеклу или репу. Я глотаю слюну при виде солёных зеленых помидорок. И чего я, дурачок не любил их в детстве? Этот отдел я еще обязательно навещу!

Так, а где у нас фруктики? Вспоминаю, что их по сезону продают в том ларьке, что стоит слева от магазина, а частенько и вовсе на улице. Выгружают ящики с машин прямо наземь, ставят стол и весы. И крутись как хочешь. Я еще постоянно жалел бедных продавщиц. На жаре или холоде стоять не все равно. Сейчас понимаю, что их держала на улице ловкость руки и никакого мошшенства. Небось, еще и очередь из продавщиц на такую денежную работу выстраивается. Ну так в отличие от моего времени продавцы в этом мире уважаемые люди. Они вхожи в священный мир дефицита!

В кассе долго не стоял, с интересом наблюдая, как тетенька с прической «А ля Леонтьев» бьет толстыми пальцами по клавишам.

— С вас рубль двадцать три.

Сую мятую бумажку и две монеты по пятнадцать, забираю сдачу медяшками.

«Нужно обязательно кошель купить. Что за ребячество в карманах деньги носить!»

Это меня жена приучила, носить кошельки и всегда считать сдачу. Аккуратная была без меры женщины. Я невольно остановился прямо посреди винного отдела, что находился отдельно от гастрономического. Ведь моя ненаглядная в этом мире еще в третий класс ходит! Смешная белесая девчонка с косичками. Сердце неожиданно сдавило лохматой лапой. Вывел из забытья чей-то недовольный голос:

— Чего встал посреди дороги?

Одарив ароматом перегара, к прилавку пробрался мутный мужичок и потребовал себе большую бутыль бормотухи. Я пробежал взглядом по ряду разнообразных бутылок.

«А выбор-то не очень и велик!»

Честно говоря, хотя бы по вину ожидал большего разнообразия. Где все богатство сухих вин и плодово-выгодного пойла? Бутылок десять на весь торговый ряд.

— Не впечатляет, парень?

Рядом откуда ни возьмись нарисовался пожилой мужичок в берете. Ну раз в берете, то точно моряк. Обветренное лицо, добродушная ухмылка.

— Да вина хотел взять друзьям…крепленого.

Здешняя бормотуха на вид не внушала мне никакого доверия. На выбор еще два сорта водки — «Русская» и «Московская». Есть коньяки, ликеры и еще что-то непонятное.

— Ты случаем не Петровича сын?

— Ага, я это. Закончил работу, на картошку с институтом едем, вот надо перед братвой проставиться, — решаюсь продолжить разговор я. Со стариками надо разговаривать. Старики — это бесконечная кладезь любой информации. Жаль мы молодыми это слишком поздно понимаем и упускаем массу возможностей.

— Ну друзья — это дело святое! Тогда ты лучше в коопторговский на Выучейского дуй, там выбор лучше. Бери «Арпачай» азербайджанский, не пожалеешь. Где счас работаешь?

— Уже закончил, был в партии у геологов.

— Молодец! Времени зря не теряешь! Отцу привет от дяди Николая передай.

— Спасибо, обязательно.

Вот и первые связи в новом мире. Мужик наверняка на пенсии и живет где-то поблизости, пересекаться частенько будем. И я его даже смутно припоминаю. Он рыбаком был заядлым. Ну а что? Вышел на пенсию поди в 55, еще крепок телом и умом. Раньше мужики дома не сидели. Грибы, ягоды, рыбалка. Кто-то на зиму устраивался дворником или сторожем. Даже не столько для пропитания, а чтобы ощущать себе при деле. В бодром настроении выкатываюсь на улицу и вдыхаю свежий ветер свободы.

Сегодня в нашем клубе будут танцы,

Кино, концерт, буфет и дискотека.

Ты любишь ананасы и бананы,

И обожаешь песни Челентаны,

Ты принимаешь солнечные ванны,

И на тебя глазеют хулиганы.

Ты любишь шоколадные конфеты

И куришь дорогие сигареты,

Ты не читаешь книжки и газеты,

Зато меняешь часто туалеты.

Чего стоим? Кого ждем? У меня еще дел полно!

— Хорошее винцо, — Паша внимательно осмотрел синюю этикетку «Арпачая» и потянулся за котлетой, примостив её на толстенный кусок хлеба. — Где брал?

— На Выучейке с Обводным, в деревяшке.

— Надо будет завтра заглянуть.

Кеша бросил неодобрительный взгляд на кореша:

— Кончай бухать, Пашка!

— А я что? На следующей неделе днюха у однокашника. Вот заранее возьму.

— Ну, смотри.

Мы довольно неплохо устроились на скромную пати, и даже не представляете где. Ну а что вы хотите? Почти осень, темень и холодрыга с северным ветром в придачу. На Привокзальном микрорайоне, что на самом деле включал в себя чуть ли не десяток жилых микрорайонов и все еще застраивался, самыми лучшими нычками для молодежи всегда являлись стройки.

Это были места в которых мы проводили детство, играя в войнушку и прячась от сторожей. Осваивали основы химии, бросая в лужи карбид. Строили плоты и катались по заполненным водой огромным котлованам. Да много чего можно было найти на стройке, количество коих с годами не уменьшалось. Лет за пятнадцать Архангельск оказался наполовину перестроен, и все это происходило буквально на моих глазах. Так что не надо про социализм песен петь. Это безумная мощь и индустриальная сила!

Рядышком с моим домом вдоль одной из основных улиц города имени товарища Энгельса неспешно вырастали четыре жилых дома так называемого индивидуального проекта. Четыре тринадцатиэтажных башни. Две уже стояли, в последней из всего наличествовал лишь котлован. Мы устроились на крыше третьей, что еще возводилась. В будущем на первом этаже этого здания разместится городской ЗАГС. Во времена свадебного бизнеса я в нем бывал регулярно и меня там знали, как своего человека. Иногда нового клиента находил тут же безо всякой рекламы.

Хотя неправильно сказал. Это еще не была настоящая крыша, а просто очередной построенный этаж, но уже достаточно высоко. И стоял на нем с краю неприметный балок для строителей. В нем мы, собственно, и устроились. Парни по ходу водили корефанство со сторожем и ничего не опасались. Единственно, что подниматься по лестнице пришлось высоко. Но молодое тело такое испытание даже не заметило. Да и парни не запыхались.

Внутри маленького вагончика было тепло, имелись даже электричество и плитка. Поэтому прихваченные мной из дома котлеты были немедленно разогреты. Вдобавок, в качестве закуси, я выставил буханку черного хлеба, ливерную колбасу, банку какого-то салата и неизменные плавленые сырки «Дружба». Кеша с язвительной ухмылкой наблюдал, как я почистил один из них и в одну же харю слопал. Вкуснотища! Что интересно туда такого добавляют?

— Что, голодуха еще с армии не прошла? Неужели у геологов плохо кормили?

— Нормально там снабжали, но однообразно. Не представляешь, как временами хотелось чего-то такого эдакого.

Худосочный Колян одобрительно хмыкнул:

— Нормально бабосиков поднял?

— Да есть малёхо.

— Тогда гуляем! Тут бар интересный недавно открылся…