— Здесь вы правы, Андрей Викторович. Хотя сообщения исландских саг просто так не сбросишь. И Татищев ссылался на летопись Иоакима, епископа Новгородского. «Сага об Одде Стреле» по мнению многих имеет под собой историческое обоснование.

— Про нее ты откуда узнал?

Я не стал упоминать нашему историку, что в 1989 в окрестностях Архангельска обнаружен так называемый Архангельский клад, включающий 1915 монет, более 90 % из них — германской чеканки X—XII веков и около 20 ювелирных украшений, в том числе древнерусского и скандинавского изготовления. И уже позже в 2004 году при реставрации Гостиных Дворов, что стоят с семнадцатого века на мысе Пур-Наволок, был обнаружен клад, включающий скандинавское вооружение примерно X века — четырнадцать мечей, шесть арбалетов, лук со стрелами, два боевых топора, булаву, кистень, два щита и два шлема. На мечах сохранились надписи — имена владельцев. Мечи принадлежали двум вождям, которых звали Гырг Грязный и Бодрик Бородатый. То есть до нас дошли лишь отголоски регулярных плаваний суровых норвежских викингов. А ведь наверняка сложились и какие-то торговые отношения. И уж точно не буду упоминать о саге "История Хиалмара, царя Биармландии и Тулемаркии". Я пока не знаю, насколько история как наука в этом времени придвинулась в данном вопросе.

— Есть еще и сага об Олаве Святом. Где возможно был указан факт ограбления биармийского святилища Хольмгарда.

На лице Андрея Викторовича промелькнуло откровенное удивление.

— Похвальна твоя упорная работа с источниками. Добыть такую информацию в провинции нелегко. Но Гольдин…

«Еще бы, без интернета приходится заказывать нужный материал через библиотеку и ждать неделями!»

— А что он? — я, конечно, уважал нашего декана, но его вошедшая в притчу излишняя осторожность лишь мешала мне идти к цели.

— Ему ведь в итоге решать все. Достаточно ли будет у тебя материала? Сам знаешь с изменчивой гидрогеологией Двины искать клады невероятно сложно. А население с той поры заместилось или перемешалось. В народной памяти мало что осталось.

Я задумался. Придется вынимать свой главный козырь.

— А если я найду несколько предметов, доказывающих, что здесь на берегу Северной Двины тысячу лет назад жили люди?

Липневский почесал подбородок и посмотрел на меня с хитрецой. Чуял, что я не просто так в деканате этот вопрос поднял. Может, я и излишне тороплю события, но руки уж больно чешутся. Писать диплом по собственной археологической практике, это очень круто. Да и с такой заявкой мне точно тогда светит аспирантура. На Тойнокурье я не поеду, там рядом погост, куча Заостровских деревень, точно запалюсь. И нашли его случайно в ходе сельскохозяйственных работ, углубляя мелиоративную канаву. И как ты это дело залегендируешь? Случайно точно не найти. И возможно, что это место, упомянутое в перечне погостов князя Святослава Ольговича 1137 г. А локализация новгородского погоста требует к себе более пристального внимания. Оставим на будущее! Но зато знаю еще одно местечко, где я стал случайным участником раскопок древнего кургана. Так что начнем с него!

— Когда сможешь предоставить материал?

— Будет обязательно, но позже, — я кивнул в сторону окна, — Видите, весна, пока еще не сезон. Да и…

— Что?

— Сами понимаете, что без поддержки нам одним ничего не сделать. Ни сил, ни финансирования не хватит. Получится очередной междусобойчик.

— Сереж, ты ведь знаешь, насколько сложно пробить археологические раскопки и как мало у нас специалистов. Это надо Институт Археологии Академии наук поднимать. А у них на года вперед все расписано.

— Вот потому и надо обратиться наверх, — я красноречиво показал пальцем на потолок. — Город готовится отпраздновать четырёхсотлетие. И думаю, всем будет интересно узнать, что наша история как минимум дольше на половину тысячелетия.

В этот раз завкафедрой почесал уже затылок:

— Ты не слишком лихо заворачиваешь, Серёж?

— Как уж есть! Почему Киеву с их незалежной антинаучной ахинеей приписывают лишние столетия, а нам нельзя? Я более чем уверен, что даже на мысе Пур-Наволок в земле полно археологических доказательств.

— Так кто нам разрешит копать в центре города?

Я скромно умолчал, что в будущем в парке за Драмтеатром нашли остатки деревянной крепости. Той, с которой начался Архангельский город. А в сквере, что возвышается над Красной пристанью, даже невооруженному взгляду заметны вылезающие из-под земли камни от фундамента старинной церкви. А уж про остатки монастыря, что находились между улицами имени Урицкого и Смольным Буяном вообще промолчу. Их и в будущем толком не раскопали. Как же, там строился жилой комплекс компанией, что принадлежала известному олигарху. Про клад 2004 года поговорим позже. Я о нем и где его точно нашли, мало что знаю. Мои экскурсы в сторону истории происходили в более спокойные для достатка времена. А именно в те годы я как раз раскручивал свадебный бизнес.

— Вот потому и начнем свои исследования за городом. Как говорится, лиха беда начало!

— Ну тогда так. Если ты притащишь нечто по-настоящему стоящее, то я тебя обязательно поддержу!

— Спасибо, Андрей Викторович, но сейчас я честно спешу.

Липневский оглядел груду сложенного оборудования и усмехнулся.

— Девчонок пошел снимать? Ну удачи!

«И все то он знает!»

Я доплелся до гардероба, оделся и начал пристраивать на себе поудобней оборудование. Нет, всё-таки личный транспорт упрощает многие проблемы! На такси у меня пока денег нет. Да еще дозовись его! Так что все тащить на себе. Самодельный рюкзак с камерой, объективами, всяческой мелочевкой и вспышкой. Тяжелый штатив советского производства, купленный по случаю за девять рублей, отражающий зонтик, крепления и отражатель лежат в брезентовом чехле. Все последнее сделано вашим покорным слугой. И не сказать, что я в этом времени первопроходец.

В отсутствие широкого ассортимента импорта советские фотолюбители, да и профессионалы становились на все руки мастерами. Паяли по найденным в журналах схемам светосинхронизаторы, использовали обычные зонты, чтобы обклеить их изнутри раскроенными кусками экранов для показа диафильмов. Голь на выдумку хитра! А ведь еще нужно было сделать из подручного материала разнообразные держатели, хотя бы для отражателя, также сооруженного из остатков экрана.

Спасибо моему доброму ангелу замректору Якушеву. Он свел меня с начальником хозяйственной части, и я получил оттого кучу полезных ништяков, что лежали в подсобках. Дмитрий Михайлович и сам был старым фотолюбителем, снимал еще на Москву 5. Почтенный фотоаппарат-гармошка, предназначенный для широкой пленки. Так что мой профессионализм тот сразу оценил высоко и помогал совершенно искренне. Мы с ним еще как-то поспорили о рецептуре проявителей для пленки. Мой вариант самого мягкого из них, предназначенный для портретов, поразил его в самое сердце. И я нежданно оказался обладателем нескольких пакетов достаточно дефицитных химикатов. По итогу моего сотрудничества с администрацией у меня больше не было проблем ни с химией, ни с фотобумагой. Лишь хорошую пленку приходилось доставать самому. И в этой реальности «Свема» рулила. Появилась в продаже даже черно-белая немецкая «ОРВО». Вот за это нашей торговле спасибо. Я накупился вперед на стипендию и потому остро нуждался в заработке.

Ну как самому — у меня же в Универмаге до сих пор блат!

Отношения с Вероникой покамест в полном ажуре. И это именно отношения, а не еженедельные потрахушки. Они в последнее время бывают даже чаще. Вошли, что называется, во вкус! Это я с обновленной потенцией готов на многое, девушки обычно медленней раскачиваются. Сначала секс для них некое приятное приключение, потом довесок к постоянным отношениям. В итоге и они без этого не могут. Больно много плюшек приносит эта странная для обычных животных реакция человеческой конституции. Так что меня можно полноправно назвать кавалером Вероники.