Но тогда в какой мир попал я?

Мне немедленно захотелось проветриться. Я в мире, которого в моем прошлом попросту не было! Но который до безумия похож на мир нашего светлого и счастливого детства. Хотя именно меня в нем никогда и не было. От подобных новостей впору еще раз сойти с ума! Задумчиво рассматриваю в зеркало такое знакомое и в то же время незнакомое лицо. Ну в принципе морда не кирпичом, смазливая. Братец девчонкам нравился, и я всегда ему отчасти завидовал. Только вот эта дурацкая прическа! Длинные лохмы в стиле семидесятых. Когда и успел отрастить? И усики… Не, их сразу на фиг. Где тут у нас бритва?

Ёпрст! Иначе никак не скажешь. Забыл уже каков был процесс бритья в данном времени? Это тебе не пятилезвейным «Жиллетом» по-быстрому поскрестись. Хорошо, что в станок вставлено импортное лезвие. Как вспомню советский «Спутник», так сразу волосы на яйцах дыбом встают. А ведь еще были лезвия фирмы «Нева». Неужели ими кто-то на самом деле брился? Ну вот другое дело! Чего себя зря старить? Мажусь каким-то приятным парфюмом, видимо, батя с рейса привез. Он любил вкусные запахи.

Затем двигаю к своему платяному шкафчику. На улице судя по одёжке прохожих, отнюдь не жарко. Конец августа в Архаре это уже не совсем лето. Ладно хоть листья зеленые. Так что потребуется вот этот джемпер со странными полосами на пузе, а сверху надену хлопчатобумажную курточку. Ты смотри, а она нашего производства. Умеют ведь, когда захотят! Отдельно на вешалках висят штаны. Джинсы сейчас, пожалуй, перебор. Что за лейба? «Вранглер». Фирма! Вот эти простые штаны вполне подойдут для прогулки. Широкие, так мода сейчас вроде такая? Ого, а армейские штанихи от парадки я все-таки оставил. Пригодятся ещё на картошке, да и в лес по грибы. Крепкие и не жалко. Кстати, а почему я уволился от геологов? Пойду учиться? До армии разве никуда не поступил?

Странно, но никаких студенческих билетов и прочих документов в столе не обнаружил. Пойду на подготовительные курсы? Это частенько парнями после армии практиковалось. За два года школьные знания обычно напрочь вылетали из башки под пилоткой. Чем больше дубов, тем крепче наша оборона! Вот основной принцип армейского начальства. Потому многие после дембеля сразу уходили работать, так толком недоучившись. Так как жить хорошо охота здесь и сейчас! Потеря нескольких лет сказывалась. Несправедливость какая-то, и сколько страна в итоге лишилась классных специалистов? Хоть и были для служивших льготы, но экзамены все равно сдавать приходилось. Подожди! Это же Серегин ежедневник, я отлично помню его! Брательник регулярно его вел, была у него такая странная привычка. Посмотрим самые последние страницы.

«Двадцать девятого августа, главный корпус, восьмая аудитория. Организационный сбор по картошке».

Интересно, это же послезавтра. И восьмая аудитория чего? Копаюсь в книжке дальше. Деканат, телефоны, ФИО преподавателей. Ничего себе! Я, то есть Серёга поступил на исторический факультет нашего Архангельского пединститута! Который потом станет университетом. Ни фига не понял, это же я хотел туда поступить? Серый был всегда у нас технарем. Паял, собирал конструкторы, пошел в техникум, после армии решил не продолжать учебу в Питере и ушел работать на телефонную станцию. Стал бригадиром. И погиб в командировке в результате несчастного случая.

А вот как раз я поступил на филологический факультет института. Хотел стать журналистом, да так и не доучился. Святые девяностые помешали. Долго рассказывать, но в принципе все случилось как у всех. Поначалу челночил, затем отдел в магазинчике, наезды-отъезды разнообразной братвы, крыша не текла, прогорел по глупости в девяносто восьмом и вот тогда неожиданно вспомнил о своем страстном увлечении фотографией. Благо техника уже имелась, купил оказией дорогую японскую, любил снимать для себя. Свадебный бизнес как раз только начал в те годы вставать на ноги, и я успел заскочить в первый вагон.

Ну что, братец, получается, будем учиться сызнова?

Ключи от квартиры лежали на тумбочке в прихожей, я это почему-то сразу вспомнил. Такое ощущение, что некая внутрипамять этого тела частично возвращается. Да и мой вселившийся без спросу Дух привыкает к другой оболочке. Двигаюсь уже вполне непринужденно, поначалу приходилось, как будто приказывать телу. Типа двинь ногой сюда, а этой туда. Биоробот, блин, хренов! А это, знаете, так муторно и странно. Выскакиваю на площадку и по лестнице кубарем качусь вниз. Как здорово, никаких домофонов и замков на дверях! Распахнул дверцу, и ты сразу попадаешь во двор своего детства. Именно в такой, каким он был тогда. Как вам подобная перспектива?

Я останавливаюсь на крыльце, голова натурально закружилась, и ошеломленно оглядываюсь по сторонам. Божички ж ты мой, это сколько зелени раньше было! Клумбы, аккуратно подстриженные кусты, но деревья еще маленькие, посажены относительно недавно. И куда вся эта красота потом подевалась? Сам дом и дворовая территория не выглядит старой и покоцанной, какими они будут казаться потом. Ведь этому району еще и десяти лет нет! И детский садик сверкает новизной, вон какие там классные площадки для малышей оборудованы! Ничем ни хуже, чем в прилизанном будущем. И ведь я через этот садик десять лет проходил в родную семнадцатую школу. Открыли её аккурат в семьдесят пятом, так что мне в жизни выпало целых две первых торжественных линейки. В первом классе и во втором, уже во вновь открываемой школе. Почему-то вторая больше запомнилась.

Ностальгия! И как она разом на меня навалилась, что чуть ноги не подкосились! Еле устоял на месте, чуть покачнувшись, и чтобы не искушать судьбу, сбежал с крыльца на тротуар. Вы только представьте — живой в далеком и отчасти непонятном прошлом. Казалось бы, живи да радуйся! На улице прохладно, но сквозь прорехи облачного неба то и дело высовывалось солнце и еще неплохо пригревало. Листья пока и не думали желтеть. Бывает у нас такое. Потом уже в сентябре враз все вокруг превращается в настоящую красочную осень. Резкий порыв ветра заставил плотнее запахнуть куртку. Однако, не май месяц!

— Эй, Серый! Серый, ты чё, оглох!

Не сразу осознаю, что кричат именно мне. Вот тебе и первое затруднение, связанное с переносом духа в чужое тело. И по ходу дела такое будет встречаться еще не раз. Пора как-то привыкать к новому имени. Оглядываюсь, возле соседнего подъезда на скамеечке восседает разбитная компашка. Широкие штаны со стрелками, длинные лохмы, яркие куртки. Мода семидесятых еще не ушла? Я вот ни фига не помню, как в начале восьмидесятых одевались. Кампания на вид наглая, себе на уме. Как там в будущем подобных граждан называли– лица с низкой социальной ответственностью? По-здешнему просто шпана. Сразу узнаю старых корешей брата. Неужели они еще дружат? Странно, но в памяти всплывают их имена — Кеша, Паша и Колька.

— Здаров, народ!

Ручкаюсь по очереди со всеми. Парни настроены дружелюбно, радушно скалятся и щурят от выбежавшего солнышка глаза. Все какая ситуевина, а не скука смертная. Заметно, что мне откровенно рады. Все-таки детская дружба с нами надолго. Главный в нашей компании вихрастый блондинчик Кеша с нарочитой серьезностью сует в рот беломорину, прикуривает, а затем интересуется у меня:

— Серый, ты, когда проставишься? С армии, как пришёл, так мы тебя толком и не видели. Нехорошо старых друзей забывать.

Понимаю, что это конкретный косяк. Только уже не мой. А с этими парнями мне лучше и дальше дружить. Ну хотя бы отношения поддерживать. Все-таки на одном районе обитаем. Как там еще обстоятельства сложатся? Тот, который я в будущем, обладал поразительным свойством несмотря на довольно сложный характер заводить массу знакомств и даже крепких товарищей. Нет, конечно, друзей настоящих всегда было мало. На то они и друзья!

Но зато обилие разнообразных знакомств здорово помогало в тяжелые девяностые. Так уж получилось, что у меня оказались завязки как со стороны органов, так и граждан бандитов. Мы же в молодости никогда не знаем, на какую дорожку в дальнейшем свернем? Я даже странные знакомства с не самыми приятными людьми со счетов никогда не сбрасывал. И знаете, как ни странно, но те такое отношение по достоинству оценивали. Обычно личности с говенным характером догадываются, что они, мягко говоря, неприятны остальным. И если ты продолжаешь с такими общаться, то тебя занесут в список «неприкасаемых». Ох, как мне один из редкостных говнюков помог решить позднее чрезвычайно насущный вопрос. И ведь запросто так! Как говорится, от всего сердца. В любом человеке остается место для щедрости и благодарности.