Детей привели в смотровую моего отделения, малышке всё ещё предстояло лечение, поэтому её нужно будет осмотреть мне, но сейчас я не уверенна, что это правильное решение. В данный момент я не могу вести себя как профессионал, потому что во мне играют совсем другие чувства, которые не должен испытывать врач к своему пациенту, поэтому эту маленькую принцессу сейчас нужно доверить другому врачу, тем более что где-то здесь должен быть Андрей, которому так и не удалось сегодня уехать из клиники.

В дверях смотровой мы с Денисом столкнулись с Андреем и по тому, как он на нас посмотрел, я поняла, что нас с ним ждёт очень серьёзный разговор в самое ближайшее время, но это будет потом, сейчас главное убедиться, что с детьми всё хорошо и они не пострадали во время своего побега.

Лиса и Васька сидели в разных частях комнаты и выглядели очень несчастными. Они даже не смотрели в сторону друг друга и это заставляло моё сердце болеть, но нужно было собраться и осмотреть их и раз Андрей отправился осматривать Лису, я решила подойти к Ваське. В тот самый момент, когда я увидела его, то была очень благодарна Денису за то, что он всё ещё продолжал держать меня за руку, потому что иначе я бы точно не смогла сдержаться.

Всё лицо мальчика было в синяках и ссадинах, было видно, что совсем недавно его серьёзно избили и мне было очень больно смотреть на эту картину, но где-то в глубине души у меня зарождался гнев и желание расправится с тем, кто с ним это сотворил.

— Тебе нужно обработать все твои ссадины, — я решила, что займусь мальчиком сама, поэтому отпустила руку Дениса и подошла к Ваське.

— Нет, — буркнул ребёнок и отвернулся от меня.

— Ты же понимаешь, что я тебя не отпущу, пока мы не проведём твоё полное обследование и я не обработаю все твои ссадины? — я попыталась приблизиться к мальчику, но он резко от меня отодвинулся.

— Нет. Я не хочу, чтобы это делала ты, — его слова больно резанули, но я всем своим видом старалась показать, что это не так.

— Почему? — я старалась вести себя, как профессионал и думала, что мальчику нужно показать, что его мнение важно и здесь его воспринимают, как взрослого, но как же я ошибалась, нужно было просто молча уйди и передать заботу о ребёнке медсестре, потому что в следующий момент Васька вскочил и вид у него был весьма агрессивный, видимо какие-то мои слова или действия стали для него спусковым крючком и заставили выплеснуть мальчика всё то, что он хранил в себе так долго.

— Почему?! Почему?! — он не говори, он кричал, я посмотрела на Лису и заметила, как она начинает плакать и тянуться к Денису. Я понятие не имела почему она так поступает, но я даже не успела глазом моргнуть, как она залезла на руки к Денису, как маленькая обезьянка и явно не собиралась спускаться с его рук, но я не успела этого осмыслить, потому что в следующую секунду мне пришлось вернуть своё внимание Васе. — Это ты во всём виновата! Ты! Я тебя просил не возвращать меня в то место! Я просил тебя оставить меня рядом с сестрой, но ты меня не послушала! А теперь нас с ней разлучат и только ты будешь в этом виновата! Ненавижу! Ты злая и бесчеловечная! Из-за тебя я больше никогда не увижусь с сестрой! Это ты во всём виновата, ты! — гнев резко сменился слезами и это вводило в ступор, мне никогда не приходилось иметь дело с детьми, поэтому я понятия не имела как себя повести в сложившейся ситуации. — Уходи! Уходи и больше никогда не возвращайся! Это ты виновата, что у меня забирают сестру! Ненавижу тебя и хочу, чтобы ты умерла самой мучительной смертью! — он кричал сквозь слёзы, а у меня сердце кровью обливалась, но больнее всего было от того, что вероятнее всего его слова чистая правда. Не нужно было везти его тогда в детдом, судя по состоянию синяков его примерно тогда и избили, наверное, это и заставило его сбежать и взять с собой сестру. Прав был Денис, я не должна была лезть со своими добрыми намерениями к мальчику, всё что я получила в ответ на свои действия это боль ребёнка и жгучую ненависть, которая, кажется, пропитала весь воздух в комнате. Мне нужно уйти, но что-то внутри меня говорит, что это будет ошибкой. Нельзя сейчас оставлять мальчика наедине со своей ненавистью, потому что она его поедом съест, но я не могу остаться. Нет, мне нужно уйти, и я это и сделала, хоть ноги и отказывались слушаться меня, но я упрямо продолжала идти к двери, всем своим видом, показывая, что ничего особенного не произошло и слова мальчика меня совсем не задели.

— Ты же понимаешь, что он не имел в виду всё то, что сейчас наговорил? — Денис поймал меня за руку уже в дверях и заставил повернуться к нему лицом, но я смотрела не на него, а на маленькую девочку, которая так доверчиво к нему прижимается и смотрит на меня полными ненависти глазами. Брат для неё всё, и она верит каждому его слову и в этот момент я для неё не врач, а злая тётя, которая виновата в том, что её могут разделить с братом. Из её глазок текут слёзки, но она всё так же продолжает смотреть на меня взглядом полным ненависти и думаю, не будь она так напугана, то кинулась бы на меня.

— Меня не касается то, что обо мне думают эти дети. Я врач и их поведение для меня только повод, который поможет мне перевести девочку в другую клинику, что я сделаю сегодня же, а теперь отпусти мою руку, мне нужно ехать домой. Завтра меня ждут больные, которым нужна моя помощь и эти дети больше не моя проблема, я не могу помочь тем, кто не желает моей помощи, — Денис больше ничего не сказал, а я просто молча ушла. В этой ситуации было несколько вариантов исхода, я могла остаться и попытаться помочь этим детям, но нет, я это не сделаю. Они могли изменить меня и мой мир, но я не позволю им это сделать. Я нужна своим пациентам и им не нужен врач, который сомневается в своих действиях и у которого дрожат руки за операционным столом. Нет, им нужен тот доктор, который поможет им вернуться к нормальной жизни, к своим семьям и я была всегда именно таким врачом, но последние события заставили меня дать слабину и засомневаться в себе, но отныне этого больше не будет. Я снова стану той, кем была раньше и больше никогда не позволю никому, даже себе самой, засомневаться в моих врачебных навыках, а чувства… Чувства — это слабость, которую не может себе позволить врач, если хочет помогать своим больным, потому что эти самые чувства больно ранят, разбивают сердце и наносят такие глубокие раны, которые не в сила исцелить не один, даже самый лучший, хирург.

Одиночество — самое страшное состояние, в котором только может находится человек. Человек не сразу осознаёт, что он одинок. Мы люди такие существа, что до последнего цепляемся за иллюзию, что у тебя всё хорошо, ты не хуже других, ты даже лучше, но потом наступает переломный момент, когда становится понятно, что все твои суждения были ошибочными и, на самом деле, ты глубоко несчастный человек, у которого никого нет и в тот момент тебя накрывает апатия, на смену которой приходит агония и чувство одиночества съедает тебя изнутри. В тот момент, когда я покидала палату с Васей и Лисой, я хотела оставить их позади, я оставляла в прошлом Дениса и шла с полной уверенностью в том, что моя жизнь сможет стать прежней. Я говорила себе, что сильная и смогу всё оставить позади, но не прошло и дня, как я поняла на сколько сильно ошибалась. Невозможно вернутся к прошлому, когда ты уже изменился, когда начался меняться твой мир и ты, хоть и не осознанно, впустила в своё сердце людей, которых уже не выгонишь оттуда. В течении последнего месяца, я старалась вернутся к себе прежней, но чем больше я это делала, тем больше понимала, что к прошлому уже нет возврата и в тот момент, когда я это осознала, то задумалась о своей прошлой жизни. А что в ней было такого хорошего? За что я так отчаянно цепляюсь? Мне было так комфортно в своей скорлупе, что я даже не понимала, на сколько бессмысленна и одинока моя жизнь. Да, я смогла построить головокружительную карьеру, но дальше что? В моей жизни есть только работа, которая отнимает у меня всё время, но в конце концов, я молодая женщина и не должна посвящать всю себя больнице и своим больным, но разве тогда я смогу быть хорошим врачом? Больные всегда будут для меня на первом месте, но на столько ли это верно, как я считала раньше? Теперь я не могла точно ответить ни на один вопрос, а чувство одиночества всё больше пожирало меня, а агония завладела всем мои телом.