ЭПИЗОД 1

Мартин Оз был человеком, который совершенно точно стоял обеими ногами на земле. Еще с юности он не мечтал ни о чем большем, кроме как о крепкой семье и возможности ее обеспечить.

С раннего детства к нему прицепилась неуклюжая кличка «Медведь», которую раньше он искренне ненавидел, потому что, казалось, в этом слове умещались все его недостатки: от патологической неловкости до огромных ладоней, что и в самом деле напоминали лапы медведя. Но чем старше он становился, тем и он сам больше ассоциировал себя с этим животным: большим и грозным, только ужасно неповоротливым, тем, кого уж точно сложно было раскачать на новую идею и повести за собой. Он был упертым и замкнутым.

Еще тогда он увлекся столярным делом, и, хоть стругал практически на протяжении всей жизни, даже потом, после студенчества, не мог сделать ничего лучше простой табуретки, по той обычной причине, что ему было это незачем, для него было главное то, что эту табуретку можно было использовать и за сим он ставил точку.

Учеником он был изрядно плохим, но лишь потому, что часто недостаточно усердствовал, упершись рогом в тему, которую не понимает, а разбирать и углубляться было всегда не для него. Он оставлял это для тех умников, что считали себя всезнайками, а сам довольствовался средним баллом, хотя отлично знал, что может повысить его.

Но в университете стало вовсе не до учебы. Первая любовь накрыла его весной в середине зимы. Это был поток и вихрь, что не способен контролировать ни один человек, даже он. Все закружилось слишком быстро, и тут же его мечта о семье стала сбываться наяву: жена, дочь, несколько подработок, жизнь в общаге, первая маленькая квартирка. Все это пахло для него счастьем.

И с этого началось его вступление во взрослую жизнь. С первых подработок он набрался опыта и стал делать ремонт всем, кто в этом нуждался. Через время к нему присоединились его друзья, затем и наемные рабочие. Так он, не подозревая, сколотил бригаду, чьим главным слоганом стало: «Работаем на совесть». Позднее этот же слоган он взял для компании, в которую выросло все это предприятие. Рабочих становилось все больше, а звонки все не давали покоя, теперь это скромное заведение действительно можно было назвать бизнесом, к которому мистер Оз не стремился никогда, но которое стало для него вторым ребенком, сразу после дражайшей дочки.

И вот он сломлен, ведь не бывает счастливой жизни и постоянного успеха. В его жизни появился партнер по бизнесу, и вся прибыль тут же пошла на спад, жена отвернулась и – пока еще было что забирать – оттяпала половину имущества, уехав куда-то, даже не оставив адреса.

Он один. Он потерян. А компания на грани. Ходят слухи, что ее должны выставить на аукцион, пока там было что продавать. У него же не было ничего.

– Вы не можете это сделать! – кричал он вслед своему бывшему советнику, который был ответственен за этот самый аукцион.

Мужчина остановился, подошел почти вплотную и, вцепившись руками в плечи Мартина, заговорил, как говорят обыкновенно с умалишенными и с детьми:

– Пойми же, это все уже решено! – сказал он, взглядом буквально вдавливая весь смысл фразы.

– Ты же можешь повлиять! – не унимался Мартин.

Собеседник окончательно покачал головой, он не мог повлиять или же не хотел.

– Предатель, предатель ты, Фриман!

– Торги в среду, в десять, приходи, друг.

Мужчина, названный Фриманом, сделал отчужденное лицо, взял портфель и с видом, будто его совершенно ничего не волнует, и ушёл. Про себя Мартин послал его к чёрту и свято надеялся именно на то, что он попадет именно к нему.

– Предатель! – еще раз крикнул Мартин вслед.

Теперь все точно решено.

На душе было противно, будто в действительности там жили без присмотра коты, что непременно гадили в самый центр, на самые больные места, раздирали, словно обои, еще живые струны души и, не обращая внимания на боль Мартина, делали это почти ежесекундно. В его жизни настали, наверное, самые тяжелые времена.

Он так и стоял в пустом кабинете, не имея физической возможности сделать шаг, как к нему подбежал парень. Мартин отчетливо помнил его: он пришел в первую бригаду, когда ему было около пятнадцати. Его матери нужны были деньги на лечение, отец ушел из семьи, а больше никого у них не было. Колин.

– Господин Оз! – воскликнул он радостно, увидев старое лицо, что было ему до безумства приятно. – Вы плачете? – он вгляделся в лицо мужчины.

– Нет, радуюсь! – саркастично заметил он, все так же отчужденно вглядываясь в утопающий вдалеке коридор.

– Очень печально, что так все выходит!

Мартин впервые посмотрел на него прямо. Это был уже не тот парень, которым он помнил его, но еще не обросший, не осевший мужчина. В его глазах еще горел огонь с ясным и четким запалом к жизни. На работе мужчина всегда считал его своим сыном, часто осекал других парней, когда те пытались его задеть, даже вспомнил, как единожды пришел в школу разбираться с директором.

– Не хотите пойти кофе попить, обсудить все? – лепетал парень.

– Как мама? – проигнорировав предложение, спросил Мартин.

Парень немного стушевался, но тут же воодушевился и с особой благодарностью посмотрел на мужчину:

– Поправилась, теперь быстрее меня бегает, хоть ограничители ставь! – он улыбнулся искренне и очень открыто. – Спасибо вам за то, что дали тогда деньги!

– Я тебе ничего не давал, ты сам все заработал! – пусть Мартин и говорил отчужденно, но он понимал, что это единственный способ не сойти сейчас с ума и не пойти вслед за Фриманом к черту.

– Вы поняли, о чем я! – заметно погрустнев, но с той же живостью сказал Колин.

– Я ведь и сам из простых!

– Да! Вы рассказывали! Я все помню! – он шумно выдохнул, вглядываясь в глубь коридора, вслед за первым взглядом Мартина, точно он понимал, что в конце этого коридора – конец этой компании. – Тогда вы помогли мне, всем нам помогали, когда было сложно, а мы теперь не можем ответим этим же!

– Мы?

– Да, я с парнями старыми периодически вижу, как-никак, в одной сфере работаем, все так же строители, недавно вот обсуждали, они грустят, всем жалко то время.

– А кому всем?

И они принялись обсуждать каждого работника, что мог вспомнить Мартин по фамилии, вспомнили свои рабочие приключения, будто настоящие фронтовые товарищи, что встретились спустя десятки лет, после пройденной вместе войны.

– Господин Оз! – на прощание произнес Колин. – Мы же еще повоюем?

– Еще повоюем! – Воскликнул Мартин.

Теперь в душе не было той пустоты, ее заменило воодушевление и вмиг исчезли коты, изгадившие все, мигом исчезли все плохие мысли, преследовавшие его в течение нескольких последних дней. И это «Еще повоюем» стало именно тем, что нужно было сейчас, недостающей частью, чтобы вставить в механизм и снова заставить работать, разгребая старые шестеренки.