Динамику отношений между людьми и их питомцами я предлагаю изучать на фоне растущего количества изображений животных в интернете. В стремлении преодолеть традицию разделения питомцев на реальных и виртуальных, а повседневного пространства на бытовое и фантазийное я рассматриваю живых кошек и собак во взаимосвязи с экранными персонажами, в частности с фантастическими тварями – драконами, гиппогрифами, морскими конями. Критический анализ их функций показывает, что между питомцами микростандарта и гигантскими монстрами-компаньонами из фильмов и видеоигр последних двух десятилетий больше сходств, чем различий. И те и другие формируют комфортные межвидовые сообщества и охраняют их рубежи, отвлекая нас от новостей о вымирании харизматической мегафауны – жирафов, леопардов и панд. Обещая отдых от ответственности и эмоциональную разрядку, реальные и фантастические животные функционируют как партнеры по созданию единого пространства психологического комфорта, а потому рынок животных-компаньонов и современный цифровой бестиарий необходимо изучать как взаимосвязанные явления.
Первая глава книги – «Живые антидепрессанты» – исследует причины появления на рынке миниатюрных кошек и собак, которые позиционируются как переходные (трансфертные) объекты – живые антистрессовые игрушки. Почти шестьдесят лет назад детский психиатр Борис Левинсон опубликовал в журнале Mental Hygiene статью об эмоциональном эффекте от присутствия собаки на сеансах терапии. С тех пор идея полезности питомцев для снижения стресса нашла широкое коммерческое применение. В период экономического спада в Японии 1990‐х годов владельцы котокафе монетизировали расслабляющий эффект тактильного общения с кошками. Впоследствии появились контактные приюты и питомники других «кавайных» животных – кроликов, ежей и сов. Сегодня социализированные собаки используются как инструменты эмоциональной поддержки в офисах, университетах, аэропортах, больницах, хосписах, залах суда и тюрьмах. Кошки и собаки становятся агентами психологической разрядки, и это влияет на характер их позиционирования в соцсетях. Трогательные животные и их изображения превращаются в универсальное лекарство от любых негативных переживаний. Рост нагрузки на психическое здоровье побуждает нас заводить удобных животных дома для регулярной профилактики тревожности. Концепция жестокого облегчения Эллисон Пейдж позволяет увидеть, что трансформация питомцев и их изображений в антистрессовый фастфуд лишь смягчает симптомы психических расстройств, но игнорирует источник проблемы.
Глава «Субституты детей» исследует феномен невзрослеющих животных. Такие собаки и кошки на протяжении жизни сохраняют внешние и поведенческие черты, характерные для молодых особей. Ученые называют этот процесс «неотенизация», он является естественным эффектом селекции животных, готовых к контакту с человеком. Идея философа И-Фу Туана о прямой зависимости между детской внешностью и уровнем послушания питомцев нашла подтверждение в результатах эволюционного эксперимента по одомашниванию черно-бурых лисиц. В условиях свободного рынка тенденция к закреплению детских черт в облике и поведении взрослых животных привела к экстремальной миниатюризации тел породистых собак и кошек. Чтобы удовлетворить спрос на животных-детей, заводчики ускоряют эволюцию и без того компактных животных, скрещивая самых маленьких особей в помете. Питомники расширяют ассортимент подобных животных, создавая гибридов крупных и карликовых пород, например минскинов, носителей генов манчкина (коротколапой кошки) и канадского сфинкса. Вес минскина во взрослом состоянии не превышает трех килограммов. Производство питомцев неофициального стандарта teacup делает породистых животных еще более уязвимыми – миниатюрные собаки и кошки подвержены риску серьезных повреждений из‐за ушибов и падений, а также различным наследственным заболеваниям. Компактность и ранимость позволяют сравнить таких животных с маленькими детьми, что, в свою очередь, подчеркивает их потребность в повышенной заботе. Отношение к питомцам как к детям в костюмах зверей, прежде исключительное или временное явление, становится новой нормой. Концепция петишизма Энн Фридберг (от pet – «домашнее животное» – и «фетишизм») помогает приблизиться к пониманию причин этой тенденции и предлагает аргументы для этической оценки ее возможных последствий.
Глава «Компаньоны в потреблении» посвящена метаморфозам этики заботы на рынке товаров и услуг для животных-компаньонов. Ответить на вопрос, почему люди проецируют собственные представления о благополучии на животных, мне помогла теория расширенного «Я» Рассела Белка. Его идеи позволяют выделить признаки объективации питомцев в нашем повседневном отношении к ним и задуматься о том, что забота, выраженная в потреблении, прежде всего увеличивает производство зоотоваров, а не улучшает качество жизни животных. Свободный рынок искажает идею равенства разных форм жизни и другие тезисы постгуманистической этики, предлагая нам относиться к питомцам так же, как к людям. Эта позиция привела к беспрецедентному расширению ассортимента необязательных товаров и сервисов. Так, проект мобильного приложения для знакомств, ориентированный на животных-компаньонов, призывает вернуть в их жизни регулярный секс, хосписы – обеспечить «человеческую» смерть, а адвокаты по опеке – наиболее комфортную среду после развода «родителей». Идея заботы о питомце как о ребенке поощряет избыточное потребление и создает риск злоупотреблений. Критический анализ доступных на рынке товаров и услуг показывает, что вместе с полезными, а также ненужными, но безобидными для животных опциями заботы нам предлагают потенциально опасные продукты и сервисы.
Глава «Прекарные работники» рассказывает о функциональной роли, которую животные-компаньоны получили в системе производства и потребления, характерной для неолиберальной культуры. С развитием медиатехнологий у людей не осталось причин относиться к питомцам как к привилегированной категории безработных сожителей, освобожденных от трудовых повинностей. Сегодня кошки, собаки и их изображения выполняют невидимый труд по снижению всеобщей тревожности. Некоторые животные продолжают выполнять общественно значимую работу. Например, обученные соколы патрулируют взлетно-посадочные полосы в поисках голубей и чаек, а раки тестируют воду на наличие токсинов в системе городского водоснабжения. В отличие от них, животные-компаньоны заняты в нерегулируемом секторе – на производстве контента для социальных медиа. Развивая идеи Николь Щукин о монетизации витальности животных в эпоху позднего капитализма, я анализирую истории питомцев глобального прекариата, занятых привлечением дополнительного дохода для своих опекунов. Чтобы собирать лайки и комментарии, которые сегодня конвертируются в спонсорские контракты, животные-компаньоны демонстрируют свою жизнерадостность, забавные привычки и все чаще – болезненность (речь об аккаунтах животных с ограниченными возможностями, внешними дефектами или признаками геномных патологий). Хронически больные животные в ленте обеспечивают подписчикам ежедневную дозу сентиментальности, как селебрити-кот Монти, напоминающий о проблеме синдрома Дауна, или порцию смеха, как «пьяный» ши-тцу Марни, собака с нарушениями вестибулярного аппарата. Изучая эти и другие примеры, мы можем составить представление о влиянии трогательных питомцев, окруженных заботой и вниманием, на гармонизацию наших отношений с неолиберальной культурой.
Глава «Транскультурные медиаторы» рассматривает животных-компаньонов как посредников в установлении первого контакта, развитии межличностных отношений, продвижении новых идей, технологий и сервисов. Харизматичные животные вызывают доверие к любым товарам, в рекламе которых участвуют. Сегодня питомцы поддерживают вовлеченность людей в циклы непрерывной продуктивности (работы, потребления, социализации), искусно манипулируя эмоциями. Они помогают смягчить негативные переживания, умерить завышенные амбиции и подавить вспышки неудовлетворенности. Невинность, неспособность к манипуляции, верность, безобидность и другие качества, которые люди склонны приписывать животным-компаньонам, способствуют продвижению противоположных идей: толерантности и экстремизма, критического мышления и конформизма, экологической грамотности и импульсного потребления. Опираясь на идеи Джоди Берланд о посреднических функциях животных в эпоху цифровой культуры, я исследую новый тип виртуальных монстров-компаньонов, которые примиряют нас с реальностью шестого вымирания8 и формируют ложные представления о потребностях диких животных в человеческом участии.