Я разглядываю ее с реальным удивлением. Еще пять минут назад я была точно уверена, что вряд ли Зоя сможет сказать что-то такое, от чего я потеряю дар речи. Но я реально теряю. Такого поворота не ожидала, но он мне нравится. Это значит, Зоя уже начала действовать. Подсознательно сделала первый шаг в новую жизнь. И это круто. Это говорит о том, что она сильная.
– Хорошо, – произношу и сама не верю, что соглашаюсь.
Но черт, это может быть интересно. Новый опыт, такого у меня еще не было. И что немаловажно, мне будут за него платить. Деньги мне точно не помешают.
Глава 2
Дима
– Нууу… – тянет многозначительно Андрюха с набитым ртом. Бросаю на него взгляд, пряча улыбку, и аккуратно отправляю в рот салат.
– Ты так смотришь, как будто я должен тебе предоставить финансовый отчет о делах фирмы, – замечаю, прожевав. Друг закатывает глаза.
– Ты зануда, Димас. Нет, серьезно. Ты устроился на работу в одну из крупнейших компаний Москвы. Причем на такую должность, а ведешь себя так, как будто работаешь развозчиком в доставке. Нет, желтый костюмчик тебе, безусловно, был бы к лицу…
Я смеюсь, качая головой.
– Да ты ведь и сам все знаешь. Это мастодонт на финансовом рынке, и мне реально крупно повезло. Дело поставлено четко, народ работает, понимаешь, действительно работает, и всем интересно то, что они делают. Это круто, что подобраны такие люди. Становится понятно, почему компания держится на волне успеха столько лет. Статистика…
– Боже, я понял, – перебивает Андрюха. – Ты не принес финансовый отчет только потому, что это незаконно. Димас, ты всерьез считаешь, что я хочу слушать про статистику?
– А про что? – вздергиваю я брови.
– Про то, как там тебе. Что за люди, какая атмосфера, кто с кем тусует, есть ли нормальные челы. Ну и от грязных подробностей тоже не откажусь.
– Извини, не успел заглянуть в отдел местных сплетен.
– Вот я даже не сомневался. А между прочим, зря. Сплетни – это огромное подспорье. Все, что люди болтают о других, это не только полезная информация об этих других, но и о тех, кто это болтает. Ты как маленький, честное слово. Как будто не знаешь, что ты можешь быть охренеть каким классным работником, но если не уживешься в коллективе, вылетишь из фирмы пинком под зад.
– Я там несколько дней, Андрюх.
– Ладно. Бабы красивые есть?
– Если я скажу, что есть, что это изменит? Ты ведь все равно их не увидишь.
– По крайней мере, я буду знать, что мой друг еще в порядке. Вот когда перестанешь смотреть на женщин, тогда все, пиши пропало.
– Тогда можешь уже писать, – усмехаюсь я, отодвигая пустую тарелку. – Ни одной не заметил.
– Ясно. Кстати, когда свадьба?
Я откидываюсь на спинку стула, вздыхая. Андрюха сочувственно морщится.
– Что, все так плохо? Маринка достала?
– Нет, все нормально. Правда. Маринка хочет этим летом.
Он несколько секунд пялится на меня, доедая свой обед.
– Ну а ты?
Пожимаю плечами.
– А чего ждать?
Андрей фыркает, отодвигая тарелку.
– Это не твои слова, а ее. Не надо держать меня за идиота. Вы вместе сколько? Семь, восемь лет?
– Восемь.
– Чего ей сейчас прикипело-то? Вам всего по двадцать шесть.
– Ты просто не признаешь институт брака.
– Эй, эй, – он показушно разводит руки в стороны. – Кому ты говоришь об институте брака? Моя матушка, напомню, двадцать лет тарабанила в ЗАГСе вот это всё про печали, радости и прочий бред. И если уж говорить о твоей любимой статистике, то она такая грустная именно потому, что большинство думают о радостях, а получают печали и бред.
– Статистика у нас, скорее, впечатляющая. Хотя и неприятно. И ты знаешь, я никогда не был против брака. Мои родители вместе почти тридцать лет, у них идеальная семья.
– Ладно, тогда почему ты так сморщился, когда я спросил про свадьбу?
– Потому что последнее время такое ощущение, что каждый считает своей святой обязанностью поинтересоваться у меня, когда же мы с Маринкой поженимся. Это немного бесит.
Андрюха понимающе кивает и спрашивает:
– Так когда?
Я даю другу шутливый подзатыльник, он смеется, откидываясь на спинку стула.
– Брось, – говорит, отсмеявшись. – Вы идеальная пара. Восемь лет – это внушительный срок, бро, особенно при статистике, которая утверждает, что любовь умирает через три года.
Я кладу деньги в принесенный счет, Андрюха предлагает:
– Давай по кофе. Обед у тебя вроде еще не кончился? Пошли на стойку.
Вообще, заведение не однозначное. Это бар, но в дневное время, как оказалось, можно поесть. Место нашел Андрюха, решивший вытянуть меня на обед. Я попросил что-то рядом с новым офисом, потому что садиться в машину и толкаться по пробкам нет ни желания, ни времени. Это он у нас фрилансер, а я вот плотно завязан на графике. Впрочем, место ничего, можно будет заходить сюда на обед время от времени.
– Девушка, нам пожалуйста, американо и капучино. Ничего, что я заказал за тебя, милый? – Андрюха дурашливо меняет интонации, я показываю ему средний палец. Девушка-бармен только хмыкает, начиная делать кофе.
Бросаю на нее взгляд по инерции, но задерживаюсь. У нее интересная внешность. Кажется, в крови есть якутская кровь, но она не ярко выражена, глаза необычные, с легким восточным разрезом, но при этом большие. Тонкий нос и большой рот с пухлыми губами. Темная копна волос собрана на голове небрежно, уши открыты. Необычная, сейчас редко такую встретишь.
Москва все больше напоминает мне огромный выставочный центр, где девушки соревнуются, кто больше будет похож на идеальный образец, представленный модой. Мне всегда казалось очевидным, что идеальное не может быть красивым, что красота в несовершенности, индивидуальности, эксклюзивности. Когда именно в тебе есть что-то такое, чего больше нет ни в ком.
Но современные девушки определенно со мной не согласятся. Для них это, скорее, изъян. Они хотят иметь именно такие губы, глаза, грудь и носить именно такую одежду, как им сказали. Раньше меня это всерьез удивляло, сейчас уже привык. Но когда вижу в толпе вот такую яркую неповторимую внешность, не могу не остановиться взглядом.
Андрюха толкает меня в бок.
– Не переживай, по тебе видно, что ты самый натуральный натурал.
Я не сразу понимаю, о чем он, успел забыть о дебильной шутке, пока рассматривал девушку.
– По какому же признаку? – рассеянно интересуюсь.
– У зануд и педантов, обожающих статистику, не бывает широких взглядов на жизнь.
– Приму это за комплимент.
Девушка ставит перед нами капучино, Андрей притягивает себе чашку.
– Всегда пожалуйста. К слову, правильных мальчиков девочки не любят.
Друг, громко отхлебнув, облизывает пенку с верхней губы. Я насмешливо качаю головой.
– Ага, они любят таких, как ты, просто ходячий секс.
– Эй, бро, вот только не надо. Ты прекрасно знаешь, что я могу склеить любую девчонку на раз-два.
– И переспать с ней раз или два.
– И что? Они, между прочим, знают, на что идут.
– Так я не спорю. Просто статистика такова, что ни одна из огромного количества девиц не захотела с тобой продолжения.
– Так, а вот это было обидно. Просто я сам не хотел, ясно? Меня устраивают отношения на одну ночь. И мы оба знаем, что между мной и тобой любая выберет меня.
Я закатываю глаза, девушка бармен как раз ставит передо мной американо.
– Спасибо, – говорю и получаю в ответ улыбку. Наверняка дежурную, но все же довольно искреннюю.
– Вот скажите, Ди, – Андрюха опирается на стойку, подаваясь вперед, чтобы прочесть имя на бейджике. – Ди – это сокращение?
– Ди – это образ жизни, – улыбается она, невольно улыбаюсь на ее ответ, разглядывая с интересом.
– Прекрасно. Скажите, милая Ди, кто больше понравится девушке: веселый ненапряжный парень или педантичный зануда?
Она чуть щурится, глядя на друга, кидает быстрый взгляд на меня и снова возвращается к нему.