Подходя к своей холостяцкой квартире, Гюнтер увидел, что совсем близко от входа стоит роскошный «опель-адмирал», весь сверкая полированными боками. Вынужденный обходить машину, он с раздражением подумал, что тачка наверняка принадлежит какому-то местному мажору, заехавшему кому-то в гости, так как раньше он такую машину не видел. В своём мире он помнил, что довольно часто некоторые уроды бросают свои машины где попало, лишь бы поближе к двери, наверное, пешком пройти чуть дальше ноги отвалятся. Интересно бы поговорить с таким водителем и объяснить ему как он не прав. Что его шикарная машина загораживает вход и мешает людям. Вот только как сейчас выяснишь владельца, тем более, уже стемнело? Но и уйти просто так обидно. Внезапно Гюнтер усмехнулся, вспомнив как он наказывал таких эгоистов когда был помладше в своём мире. Внимательно осмотревшись, не увидел никого поблизости, в окнах тоже не торчали головы. Поэтому размахнулся и со всей силы пнул сапогом в лакированную дверцу водителя роскошного «опеля». Хорошо, что сигнализации и уличных камер ещё нет! Потом, довольный собой, он поднялся в квартиру, наскоро поужинал и лёг спать. Завтра, наконец, к нему приедет его малышка Лаура, потом опять ехать на съёмки… Надо хорошо отдохнуть!

15 апреля 1940 года. Москва, вечер.

Александр Самсонов (Дитрих Краузе)

Сегодняшний встреча началась как и вчера. Сашу ввели в кабинет, там по-прежнему сидели Круглов и Катя. Девушка была сосредоточена и ни разу не посмотрела на него. Видимо, с ней была проведена разъяснительная работа и она её усвоила.

После того как Александр уселся на своё место и конвоир вышел, следователь вздохнул и произнёс:

— Ваши первичные показания заинтересовали моё начальство. Поэтому я буду задавать те вопросы, которые их интересуют, а вы будете отвечать, подробно и не придумывая. Учтите, если вы станете лгать или придумывать отсебятину, то наблюдающий сейчас за вами физиогномист это определит, и тогда… — он усмехнулся. —..Тогда вам будет неприятно! — обтекаемо выразился Круглов.

Саша, помимо воли, улыбнулся. Вполне понятное желание получить правдивую информацию, а не дезу. Что ж, он не против, ведь для этого здесь и находится. Вообще, Александр вчера, перед сном, думал, что ему можно рассказать, а о чём лучше умолчать. Например, дата смерти Сталина, приход к власти Хрущёва и его «культ личности», гонения на Жукова… Решил, что будет смотреть по обстановке.

— Скажите, Александр Григорьевич, вы говорили, что в 1946 году, всего через год после Победы, в мире начнётся, так называемая, «холодная война». Это довольно странная формулировка вооружённого конфликта, не находите? — Круглов пристально посмотрел на него.

Саша задумался, но потом заговорил:

— Дело в том, что Черчилль, в 1946 году в Фултоне, произнеся свою речь, был уверен, что Великобритания, вместе с США должны надавить на Советский Союз и добиться уступок для себя. За океаном тогда, после смерти Рузвельта, был президентом некий Трумэн, ярый антикоммунист. Поэтому Черчилль так легко смог с ним договориться. Позиции Советского Союза в 1946 году были очень прочными, армия, хоть и начала понемногу демобилизовываться, по-прежнему была огромная и мощная, с хорошим боевым опытом и множеством ветеранов, не раз смотревших смерти в глаза. К тому же, в её руках была столица Германии. Естественно, толстяка с сигарой это не устраивало, он вообще хотел бы, чтобы мы уползли обратно в свою берлогу и не мешали большим англосаксонским дядям решать политику в Восточной Европе… — усмехнулся он. — Вот только русский медведь был слишком сильный, чтобы справиться с ним в одиночку. Да, у англичан и американцев тоже были профессиональные армии с неплохим боевым опытом и ветеранами, но чисто количественно они сильно уступали Красной армии. Зато союзники были сильнее в авиации, флоте и обладании ядерным оружием. Могу добавить, что англо-американцы ещё в 1945 году начнут разрабатывать планы по наступлению на нас.

— Что вы имеете в виду? Хотите сказать, что они решат объединиться с немцами и совместно напасть на наши части? — нахмурился следователь.

— Не совсем. У Черчилля был такой «пунктик» насчёт польского вопроса. Он считал его краеугольным камнем основы безопасности в Восточной Европе. Был уверен, что в Варшаве обязательно должно править так называемое «Польское правительство в изгнании» из Лондона. Товарищ Сталин, естественно, решил, что власть в стране должна состоять из лояльных коммунистам людей, в частности, «Люблинского» правительства. Во многом, из-за этого и разгорелся сыр-бор. Так вот, возвращаясь к планам. Например, операция «Немыслимое». Согласно ему, союзники должны были воспользоваться своим превосходством в стратегической авиации и провести массированные бомбардировки ближних и дальних тылов, а также резервов Красной армии, а потом перейти в наступление на земле. Этот план был отвергнут их генералами как ненадёжный и слишком опасный, к тому же наши агенты в Британии смогли узнать про этот план и предупредили товарища Сталина.

— Другой план… — продолжил Саша. — Под названием «Тоталити» и его продолжения. Суть их в том, что они предписывали нанести воздушные ядерные удары по 20 советским городам, имеющим важнейшее военное, политическое и экономическое значение. В случае успеха, по мнению союзников, товарищ Сталин должен был устрашиться и сам отвести войска до предела, обозначенного англо-американцами… — тут Александр усмехнулся. — Наивные, они думали, что это заставит наших отступить..

— Это верно, я абсолютно уверен, что товарищ Сталин не сломался бы даже в таком случае! — одобрительно кивнул следователь. — Никакие фашисты или демократы не заставят нашу советскую страну стать на колени.

— Я продолжу? — спросил Саша.

— Да, говорите… — согласился Круглов, снова откидываясь на спинку стула.

— Катя, вы не устали? — внезапно спросил Александр, глянув на машинистку. Он заметил, как та вскинула голову и обожгла его взглядом.

— Нет, она не устала. Не отвлекайтесь, Александр Григорьевич! — вернул его внимание к себе чекист.

— Хорошо. В последующие годы были разработаны и другие планы против нашей страны, в основном, американцами. Но они были оборонительными, например, «Дропшот». Это на случай, если нашим танкистам захочется прогуляться до Атлантики… — улыбнулся Саша. — Но на сегодняшний день для СССР самым опасным является совсем другой план, он называется «Щука» или же «Остриё копья».

— Что это за план? — напрягся Круглов.

— В результате того, что мы сейчас как бы союзники с Германией, англо-французы решили нанести в самое ближайшее время массированные воздушные удары по нефтепромышленным районам Кавказа, в частности, по Батуми, Поти, Грозному и Баку. Учитывая, что потребности нашей страны в нефти почти полностью зависят от бесперебойных поставок именно оттуда, то такой план для нас очень опасен. Сами подумайте, остановятся не только танки и броневики, но и грузовики, трактора. Это будет катастрофа. Заодно, это ударит и по надеждам немцев самим воспользоваться нефтепромыслами. На сегодняшний день этот план уже разработан, и на Ближний восток, в Сирию и Ливан, начинает перебрасываться англо-французская бомбардировочная авиация. Советую вам, товарищ старший майор, как можно быстрее донести до нашего командования эту информацию. Очень желательно, чтобы в тех районах была усилена зенитная оборона и увеличено число истребителей.

— То есть, они могут нанести удары в любой день и час? Чёрт вас побери, Александр Григорьевич, почему вы сразу мне об этом не сказали!? — занервничал чекист, вставая из-за стола. Было ощущение, что он готов прямо бежать отсюда, чтобы не потерять ни минуты.

— Хм… я просто забыл… — усмехнулся Александр. — Знаете, когда вас часто бьют по голове, не мудрено и забыть что-нибудь, верно? — пошутил он, хотя в мыслях ему было не до смеха.

— А вы не шутите и не провоцируйте, Александр Григорьевич! И тогда всё у вас будет нормально. И не будет проблем с головой, от того что вы неудачно упали или ударились ею о стенку! — отбрил его Круглов, катнув желваками. — Сержант, за мной! — это он Кате. — А этого… в камеру!