Заинтригованный Генрих с любопытством слушал его, пытаясь угадать что в папке. Вряд ли это неприятность, Готтлоб не выглядит расстроенным. Значит… скорее всего, то что он сам не понимает, как и сказал прямо. Что ж..

— Бригадефюрер, постарайтесь кратко доложить мне суть с самого начала… — наконец, ответил он. Тот кивнул и положил папку на стол.

— Если с самого начала… Где-то месяца три назад я серьёзно заболел… Ничего смертельного, но меня отвезли в клинику Шарите. Там меня лечил некий доктор Венцель, очень хороший врач! Он вылечил меня буквально за неделю, хотя многие другие доктора говорили что выздоровление займёт месяц, а то и больше..

Гиммлер слегка поморщился. Похоже, он погорячился, попросив чтобы тот всё рассказал с самого начала..

— В общем, после этого мы с Венцелем стали часто общаться, встречаться… Ну, бывает такое иногда с благодарными пациентами. Так вот, вчера он принёс мне эту папку и заставил меня пообещать что я непременно передам её вам, лично в руки!

— И что же в ней? — спросил Гиммлер, обуреваемый нетерпением.

— Тут история болезни одного из наших офицеров, рейхсфюрер. А также длинная пояснительная записка для вас, написанная доктором Венцелем. Насколько я понял, этот офицер болел довольно необычно и выздоровел так же.

— Да? — скептически спросил Генрих, начиная разочаровываться. — И как же зовут этого офицера?

Тот глянул в папку и сказал:

— Оберштурмфюрер СС Гюнтер Шольке! Батальон охраны фюрера.

Гиммлер почувствовал что в кровь попал адреналин. Скуки как не бывало, мозг тут же начал обрабатывать новую информацию. Интересно, очень даже интересно… Он с трудом сохранил спокойствие и лениво спросил:

— Что там такого необычного, Бергер?

Бригадефюрер неуверенно заговорил, поглядывая в папку:

— Доктор Венцель пишет что у этого Шольке очень необычный организм. Быстро восстанавливается, кровь не совсем обычная… ну и другие вещи тоже есть.

— Так… — задумался рейхсфюрер. — А почему он не подал рапорт своему начальству и сразу обратился к вам?

— Он подавал. И главному врачу в Шарите и даже начальнику 5 Санитарного управления СС. Но… оба они, по его словам, назвали записку чушью и заявили что это абсолютно невозможно! Именно поэтому доктору Венцелю пришлось обратиться ко мне, к бывшему своему пациенту… — ответил Готтлоб, передав ему папку.

— Понятно… — протянул Гиммлер, рассматривая историю болезни Шольке. Авария, ранения, пожар… Странно, как быстро восстановился… Увы, в медицине Генрих понимал очень слабо, а его подчинённый ещё меньше. Значит, надо..

— Я посмотрю эту папку, бригадефюрер! — решил он, откладывая её в сторону. — А вы, Готтлоб, должны сегодня же позвонить своему другу и сказать чтобы он явился сюда ко мне, завтра, после обеда. Мне нужны его личные комментарии к записке. Понятно?

— Так точно, рейхсфюрер! Обязательно позвоню! Разрешите идти? — вытянулся Бергер.

— Идите! — отпустил его Гиммлер, задумчиво поглаживая подбородок.

Бригадефюрер давно ушёл из кабинета, а Генрих продолжал сидеть, погрузившись в свои мысли. Определённо надо завтра поговорить с этим доктором, возможно, тот сможет как-то приоткрыть тайну над этим загадочным Шольке? Неизвестность и таинственность этого Гюнтера щекотала его ум, заставляя строить сотни предположений. Кто знает, может завтра он найдёт ответы хоть на какие-то вопросы?

Берлин.

22 апреля 1940 года.

Гюнтер Шольке.

— Любимая, где моя портупея? — спросил Гюнтер, отчаявшись найти этот элемент формы. Вроде, лежала на кровати, куда делась, непонятно… Мистика какая-то! Уже пора ехать, а он не готов.

— Да вот же она, милый! — сияющая Лаура, в великолепном, длинном, бежевом платье, протянула ему пропавшую вещь, выйдя из гостиной. Гюнтер удивился. Как она там могла оказаться? Неужели он, зачем-то, унёс её в гостиную?

— Спасибо! — поблагодарил он и быстро надел её на себя. — Так, ты готова?

Девушка задумчиво, в который уже раз, осмотрела себя в зеркало и кивнула.

— Тогда идём! — сказал Гюнтер, и они, закрыв дверь квартиры, начали спускаться вниз.

…Вчера, после того как он приехал домой, весь усталый и морально разбитый после допроса, Лаура встретила его нежно, с улыбкой, накормила и уложила спать, хоть и было ещё до вечера далеко. В очередной раз, мысленно порадовавшись что у него есть Лаура, Гюнтер отрубился, едва раздевшись.

Проснулся он глубокой ночью, в темноте, ощущая как к нему прижимается родное тело Лауры. Спать снова пока не хотелось и пришла мысль немного подразнить "Цветочек". Начал осторожно, едва касаясь губ, целовать её… Перешёл на соски, так как уже некоторое время, подчиняясь его желанию, она спала полностью голой, без ночной рубашки и пижамы. Те затвердели, превратившись в маленькие горошины. Потом спустился ещё ниже, и через несколько минут он почувствовал что женское естество увлажнилось..

Начиная возбуждаться, Лаура беспокойно задвигалась и одеяло обнажало всё больше её красивого тела. Чувствуя, что уже полностью готов, Гюнтер раздвинул её ноги и мягко вошёл, отчего девушка застонала. Её глаза удивлённо распахнулись но, после секундного непонимания, заблестели от радости.

— Мой Гюнтер! — прошептала она и снова закрыла глаза, теперь уже от удовольствия. Её руки обхватили его шею и Лаура стала сама активно двигать тазом, насаживаясь на его член. Он с удовольствием помогал ей и ускорился. Почувствовав, что уже на грани, Гюнтер прохрипел:

— Я кончаю!.. — и ощутил как Лаура буквально вжалась в него, словно хотела впитать в себя всё что он ей даст. Гюнтер не сумел заставить себя отказаться от такого подарка, закрыл глаза, открыл рот и начал опустошать свои "батарейки", вливая в девушку своё семя, чувствуя как знакомое оглушающее удовольствие пронизывает всё его тело словно в раю. Боже, какое же это сногсшибательное ощущение!..

Через несколько секунд под ним захрипела-застонала Лаура, её объятия на миг превратились в стальные, и из горла вырвался какой-то вой, который она не сумела удержать внутри. Сердце колотилось как бешеное, вся кожа в поту, но Гюнтер был доволен. Отдышавшись, Лаура прошептала:

— Каждый раз бы так просыпалась… — хихикнула любимая, зарывшись носом ему в подмышку. Гюнтер слегка удивился что её не смущает запах его подмышек, но не стал спрашивать. Не понравится — сама отодвинется. Не заметив как уснули, они так и проспали до утра.

А утром началась эпопея под названием "Подготовка ко дню рождения". Сегодня Гюнтер обещал приехать к Аннелизе с Катариной. Раз обещал, значит, нужно ехать. Изначально, он не планировал брать с собой Лауру, но когда сообщил о цели поездки она так жалобно посмотрела на него что Гюнтер просто не смог отказать своей красавице. За что и был вознаграждён счастливым смехом и крепким поцелуем.

Вопреки его опасениям, платье девушка выбрала быстро, всего за час. Но узнав что Гюнтер собирается отправиться в гости в форме, категорически потребовала чтобы он отдал её ей для чистки. В итоге, успевали впритык.

Спускаясь по лестнице, они встретили свою квартирную хозяйку, которая им вежливо улыбнулась и попросила Лауру отойти с ней ненадолго в сторону. Шепнув ей несколько слов, она снова улыбнулась им обоим и ушла, а его любимая осталась стоять красная как рак, боясь от смущения даже поднять на него глаза.

— Что она тебе сказала? — спросил заинтригованный Гюнтер, обнимая её за талию возле машины.

— Да так, по-женски кое-что… — ответила девушка, снова начиная краснеть.

— Ну-ну… — усмехнулся он, открывая ей дверцу. — Смотри, я могу и у неё спросить..

Набралась храбрости она уже в машине, тихо ответив:

— Она попросила чтобы я так сильно не кричала ночью… — опустила глаза Лаура. — Это мешает спать другим жильцам и ей самой.

Гюнтер громко расхохотался, с трудом удерживая руль. Представив что чувствовали люди в других квартирах, он развеселился ещё больше. Лаура с удивлением посмотрела на него.