Переглядываюсь взглядом с Тохой. Он стоит впереди меня. Подмигивает, и очень быстро залезает рукой в карман какого-то мужика, доставая его бумажник.

Застываю в ужасе. Увидят же, но нет! Никто не видит, и все спокойно едут молча. Ловлю взглядом рожу Тохи. Доволен черт, сияет прямо.

Деня и Серый едут сзади и, похоже, тоже уже работают, но я их не вижу.

В груди что-то сильно бьет, но я понимаю, что эти сволочи просто не могут меня уделать, или я не я.

Нет уж. Я не слабее, и не хуже их. Увидят сейчас сами.

Если честно, я еще ни разу не щипала, и не воровала кошельки, но похоже, пришла пора учиться. Я тоже так могу. Даже лучше!

Ловлю взглядом какую-то тетеньку. Стоит с сумками. Яблоки, кажется, или что. На плече небрежно накинута торба, а там кошелек выглядывающий, но как только я взгляд на него бросаю, тетка отворачивается, и убирает свою сумку от меня подальше. Блин! Не успела. Ладно. Еще попытка.

Руки немного дрожат, но я собираю все свои силы.

Быстро по пассажирам пробегаюсь глазами. Ну же, ну…есть! Разодетая бабуля стоит спиной ко мне. Судя по золотой цепочке и серьгам, в ее кошельке тоже должно быть не пусто.

Это мой шанс! Я покажу, что тоже могу работать, и быть полезной.

Так…ну и где кошелек то этот чертов? Есть! Сумка немного не закрыта. Надо только за собачку потянуть.

Ладошки потеют, но я быстро собираюсь с силами. Все идет, как надо. До следующей остановки еще метров пятьдесят. Успею. Сто раз еще успею!

Ловко поднимаю руку, незаметно расстегиваю ее сумку, и сразу же нащупываю кошелек. Есть!

Счастью просто нет предела.

Осторожно достаю этот кошелек, но когда пытаюсь его себе в штаны спрятать, мою руку обжигает чья-то цепкая хватка, едва ли не ломающая кость.

– Попалась! Остановите автобус! Немедленно! У нас тут щипачка едет!

– Эй, пустите! Вы что делаете?!

Ору громко, но им плевать. С ужасом поднимаю глаза, и вижу, что эта самая бабуля зло зыркает на меня, и больно удерживает руку, а сзади, видимо, муженек ее, или кто, уже преградил мне дорогу на выход.

– Тоха, пацаны!

Оборачиваюсь, и зову громко, ища взглядом своих напарников, но их нет! То ли отвернулись, то ли что…Блин.

– Отпустите руку, мне больно!

Ною, как можно более жалобно, но похоже, на эту мадам не действует моя игра. Проклятье! А хватка, что самое смешное, у нее, как у бультерьера. Рука уже горит прямо огнем. Ведьма.

– Стоять! Не дергайся.

В салоне автобуса начинается какой-то балаган. С ужасом вижу, как еще двое облапошенных поднимают вой, и злостно тыкают в меня пальцами. Они что, типа все на меня свалить хотят? Похоже, что да.

– У меня тоже пропал кошелек. Это она! Рыжая эта, совсем бесстыжая. Я тоже на тебя заяву напишу ментам! Сволочь такая.

Упоминание про ментов больно сжимает мне сердце.

– Бабушка, да отпустите!

– Вызовите милицию! Достали уже эти карманные ворюги. Получишь по заслугам, воровка! Я тебя надолго засажу, не сомневайся!

Эта зло-бабуля шипит на меня, точно ядовитая змея, а у меня в душе холодеет. Вот же попала!

Автобус останавливается, и я с ужасом вижу, как из него буквально выпрыгивает Тоха, Деня и Серый. Они все расходятся в разные стороны, а меня выволакивают на улицу эти злющие людишки, больно держа за руку.

Мне не сбежать. Тут уже толпа целая стоит, и сторожит меня, точно я террорист какой-то особо опасный.

От стыда не знаю, куда деть свои глаза. Ощущая пронизывающий ветер, я остаюсь на улице ждать наряд, который уже вызвали по мою жалкую душонку.

– Эй, руки убрал, урод!

– За неподчинение сотруднику милиции можно и по почкам схлопотать. Залезай.

Боже, такого позора я еще в жизни не испытывала!

Уже через двадцать минут приезжает наряд прямо по мою душу. Каких-то два урода больно заламывают мне руки, и бросают в машину, “обходительно” нацепив на мои запястья эти жуткие металлические браслеты.

Меня буквально заталкивают в салон, после чего двери резко захлопываются.

Судорожно втягиваю воздух. Вот же попала! Да я даже не знаю, были ли вообще хоть какие деньги в том кошельке, так как его сразу же выдрали у меня из рук.

Может, там и не было ничего, так зачем, зачем меня вообще вести в отдел?

Черт возьми. Тоха, урод! Как же красиво он меня кинул. Мог бы хоть слово вякнуть, что не брала я ничего, хотя….какой смысл, если меня буквально за руку поймали…

Вот только отдуваться мне придется не только за себя, а за всех пацанов, так как на меня скинули остальные грабежи кошельков, которые я даже не делала!

– Эй, мужики, телефон мой верните!

Подползаю ближе к переднему сиденью, и умоляюще смотрю на этих ментов.

– Не положено.

Отвечает грубо, словно собаке бросает.

– В смысле?! У меня же право есть на адвоката, и все такое!

Один из них оборачивается, и мне становится не по себе. Он смотрит на мою грудь под кофтой. Реально. Палит просто на нее.

– Сериалов пересмотрела? Нет у тебя никакого права. Притихни шваль, не то по-другому заткну.

Откидываюсь на заднее сиденье. Внутри всю колотит, в висках пульсирует адреналин. Как мне свалить от них? Вот как?!

Запястья жжет от наручников. Жесткие, не разломлю их никак, а открывать до сих пор не научилась. Блин, вот лучше бы я браслеты вскрывать тренировалась сначала, а потом уж кошельки училась щипать!

Едем долго, и я даже не знаю, в какой именно отдел, пока машина не заезжает в те самые ворота, откуда я удирала буквально вчера. Центральный отдел милиции. Он самый, а значит, тот майор Огнев тут тоже будет!

Я сразу запомнила его фамилию. Не знаю, почему, а еще глаза. Стальные. Строгие. Как он смотрел на меня тогда…Как на моль в шкафу ненужную! Как на что-то грязное, о которое этот следак даже рук не хотел марать.

Чертыхаюсь. Да уж…Мне если не везет, так по всем параметрам! Надеюсь, что он меня просто не узнает, и вообще, что тот мент уже забыл обо мне.

Машина паркуется, и меня вытаскивают из нее, словно котенка. Как я ни упираюсь, эти опера сильнее, и буквально за шкирку тащат меня внутрь отдела.

– Да вы что? Издеваетесь?! Я не пойду туда!

Застываю, видя внутри какую-то клетку с металлическими прутьями. Выглядит, словно вольер для животных. Жуткое просто место. Отвратное и вонючее.

– Заходи, давай. Пошла!

В спину кто-то больно толкает, и я едва ли не падаю на колени, оказавшись в этой клетке. Когда ее дверь запирается на ключ, у меня внутри все переворачивается. Ненавижу закрытые пространства. На дух их не переношу. Ощущение такое, словно воздух перекрыли. Жутко просто, до чертиков уже.

– Стойте! Нет, подождите! Меня нельзя закрывать, нельзя!

Слышу едкий смешок. Кажется, они все ржут с меня, как кони, и даже та баба в приемном окошке тоже смеется. Суки.

– Сиди здесь. На допрос к вечеру вызовем.

Эти упыри просто уходят, а я обхватываю себя руками. Оборачиваюсь, и вижу какую-то грязную лавку в этой клетке. На ней уже кто-то лежит. И от этого тела жутко воняет.

К горлу сразу подкатывает тошнота. Они что, реально это? Да я тут задохнусь с ним рядом. Алкаш какой-то или что…Ужас!

Хожу, как зверек по этой клетке еще минут пятнадцать. Прутья довольно широкие, но даже мне с моей точеной фигуркой не пролезть между них. Черт возьми. Надо ж было так попасть!

Поднимаю голову, когда вижу, как в отдел заходит та самая бабуля, у которой я кошелек подрезала, и неоднозначно зыркая на меня, проходит мимо. За ней также плетутся еще два человека. Пострадавшие, мать их. Точно заяву будут на меня катать совместную. Елки.

Они возвращаются где-то через полчаса, и одаривают меня победоносным взглядом, а мне от этого, если честно, ни холодно, ни жарко. Я понимаю, что попала, и не знаю, что делать. Впервые оказываюсь в ментовке. Дожилась, блин.

Со всей силы дергаю по этим прутьям руками, но они не поддаются.

– Выпустите меня, мусора паршивые! Выпустите немедленно!