– Инсаров Константин, – он подал руку.

– Сергей Коробков, – я пожал.

– Сергей, я хочу вам высказать своё восхищение и солидарность! – Огорошил меня сосед (ну, если он и правда мой сосед был).

– Чего?!

– Солидарность. Весь подъезд гудит о том, как вы безвинно пострадали от неадекватных действий Людмилы. Она очень, так сказать, своеобразная. Тут всем это известно. Но вы, видимо, не знали…

– Да. Не знал, – ответил я.

Смотри-ка ты! Не зря всё ж говорят, что в 80-е люди были добрее и дружелюбней, чем в наше время! Вот, всё сходится. Советский человек – дружить пришёл! А я уж думал, грешным делом, разочароваться после опытов с Людмилой и с колбасой!

– Вы тут, кажется, недавно?

– Да… Брат с семьёй вот уехали… временно… А меня пока пожить сюда пустили.

– Коля – ваш брат? Ну, конечно! Ведь вы же похожи, – отметил Инсаров. – Послушайте, Сергей, я что хотел-то: я горжусь знакомством с Вами! Отрадно сознавать, что в нашем подъезде наконец-то появился человек, который адекватно смотрит на нынешнюю реальность! И понимает её перспективы. Да не только понимает! Ещё и пытается действовать ради спасения Родины!

Я от неожиданности варежку разинул. Он гордится?! Ну, конечно, мной гордиться надо! Конечно, я знаю, что будет, и буду бороться за нашу великую Родину! Но неужели это кто-то оценил?! Неужели надо мной здесь не смеются, а впервые выказывают подобающее пришельцу из будущего уважение?!

Я, конечно, был безумно счастлив. Но однако же решил не торопиться раскрывать Константину все свои карты: с Людмилой обжёгся, всё, хватит. Надо быть осторожным, давать обтекаемые фразы! А то вдруг сейчас окажется, что он лишь посмеяться собирался. Сейчас прямо сообщу, что я из будущего, и опять, поди, услышу, что я клоун…

– Спасибо, товарищ, за доброе слово, – ответил я чинно. – А положение страны действительно вызывает некоторые опасения.

– Не то слово! – Сказал Константин. – За страну мне просто страшно, если честно. И чем дальше, тем страшнее. Удивительно при этом, что большинство граждан совершенно не ощущают проблем! Они думают, всё хорошо! У них есть кусок хлеба – и они считают, что беспокоиться больше не над чем. Но когда они очнутся, будет поздно!

– Точно, точно! – Я с трудом скрывал восторг от встречи с единомышленником. – Люди думают, что если какая-нибудь морда заседает в Политбюро, то ей надо верить безоговорочно! А ведь достаточно совсем небольшой кучки негодяев, чтобы причинить непоправимый вред стране и всему народу!

– Не говорите! Эти негодяи так любят прикрываться разговорами о демократии! А на деле они желают, чтоб всё работало только в их собственных интересах!

– Да я их, подонков, насквозь вижу! – Выдал я. – Если б мог бы – сам бы задушил бы!

Тут я осёкся, поняв, что опять сболтнул лишнего. Но Инсаров не помчался звать милицию, а только улыбнулся на эту фразу:

– Понимаю ваши чувства. Сам так чувствую. Но сейчас не 37-й год…

– Да, – сказал я.

Увы! Угодить в 1937-й было бы, пожалуй, веселей и интересней. Я бы там нашёл себе работу… Ух, какую!

– Андропов, кажется, пытается, вернуть нечто в этом роде, – заметил я.

– У него не выйдет. Сердцем чую! – отозвался Константин. – Если честно, мне вообще кажется, что всему эту осталось не так уж долго.

– Костя! Вы чертовски правы! – сказал я.

После этого мы перешли на ты и договорились общаться. Инсаров сказал, что завтра у него соберутся гости – хорошие, умные люди – и он бы хотел, чтобы я присоединился к их компании. Я, конечно, согласился. Потом спросил, нет ли у Константина лишних газет, и он по-дружески пообещал мне дать коробку из-под обуви.

Я был счастлив. Всё же верно говорили, что народ в СССР был не чета нашим ограниченным россиянам. Доброта, взаимовыручка – всё это не пустые звуки были! Вот при капитализме у меня друзей не было, а при социализме два дня пожил – и вот, появились!

Попрощавшись с Инсаровым, я вернулся к изысканию макулатуры, то, точнее, к переборке старых писем. Где там то послание, которое я начал изучать?.. А, вот оно!

«Здравствуй, Маруся! У меня всё хорошо. Вова, Сима и Таня здоровы. Тётя Еля прислала из Ряжска ведро огурцов, и мы их засолили. Толечке уже лучше, хотя всё еще ходит на костылях. А как твоё здоровье? Мы были рады узнать, что ты выходишь замуж. Напиши, пожалуйста, кем работает твой Коля и какое у него образование, потому что дядя Вася интересуется. Ещё напиши, пожалуйста, партийный ли Коля и какое у него социальное происхождение. Знает ли он, что твоего деда в 37 году расстреляли и как к этому относится?…»

Мой прапрадед был расстрелян?! Что за чушь?! У нас в семье не было никаких изменников Родины! Это что ж, я ЧСИР какой-то, что ли? Да ну нафиг… Подделка, наверно… Либеоиды при Хрущёве сочинили эту ересь… Такое вообще только школьницы в пасквилях гнусных своих могут выдумать! Тьфу!

Очернители вонючие!

В общем, надо как-то в этом разобраться…

Из-за сообщения про расстрелянного предка я так огорчился, что кинул все письма в мешок для макулатуры. Никуда не пошёл в этот день больше. Сел перед телеком и тосковал. Посмотрел «Сельский час». Потом встречу «Встречу учащихся ПТУ союзных республик». Потом программу «Радуга», где показывали народные танцы Мозамбика. Потом концерт «по вашим заявкам» к 50-летию Уралмаша. Повторял cебе, что это телевидение – честнее и душевнее, чем наше. Всё ждал, когда торкнет. Не торкнуло…

Не понимаю, ну просто ума не приложу, как моего прапрадеда могли расстрелять в мой любимый год?.. Ведь всем известно, что тогда расстреливали только предателей и безродных космополитов! Страна очищалась от шлака перед войной… Каким образом это могло коснуться нашей семьи? У нас в роду никогда не было ни либерды, ни диссидентствующих интеллигентов, ни рабиновичей… Может быть, товарища Ежова обманули и состряпали лживое дело на честного коммуниста?.. Что же Сталин тогда не вмешался? Он же должен был ошибку-то исправить… Хотя, может быть, Ежова как раз за это и расстреляли – что облыжно обвинил моего прадеда?..

Впрочем, может быть, письмо поддельное. Не знаю, зачем, но американские шпионы могли специально его сочинить, чтобы возвести напраслину на доблестных чекистов и коммунистов… Надо мне разоблачить эту подделку… Только как?

Так и не надумав ничего, я решил спать. Телевещание уже прекратилось, а засыпать в тишине, без Ютубчика, я отучился. Пришлось завести грампластинку со сказкой «Приключения Чиполлино».

Кстати, я терпеть не могу овощи. Однако же история о том, как они, подстрекаемые иноземной флорой, пытаются устраивать цветную революцию и нарушить стабильность законного принца Лимона, меня усыпила. Снилась мне потом игра «Фрут ниндзя»: в ней я мечом рассекал кидающиеся на меня либератические луковицы и довольно похохатывал.

***.

Утром меня разбудил телефонный звонок. Не успев со сна подумать, стоит ли мне вообще отвечать, или притвориться, что дома никого нет, я снял трубку:

– Алло!

– Николай Иванович! Вы что там? Опять пьёте? Стыд какой! – напал на меня незнакомец на том конце провода.

– Я не Николай Иванович, – буркнул я.

– Ну здравствуйте! – ответил незнакомец. – До того допились, что и имя своё уж забыли!

– Не забыл я ничего. И я не пью.

– Ну да, конечно! А про то, как вас в милицию забирали-то хоть помните? Два привода за два дня! И это начальник цеха.

– Первый привод был вообще ни за что, – сказал я. Тут же понял, что опять не то сказал. – И второй, в общем, тоже!

– Ага, значит, всё-таки помните, кто вы такой! – почему-то сделали вывод на том конце.

– Конечно, помню. Я не Николай, я его брат Сергей, – сказал я.

– Не несите чепухи! Вы знаете, что выговор вам уже подготовлен? А на парткоме в понедельник будем решать, стоит ли оставлять вас в должности начальника цеха и вообще на нашем заводе. Где это видано: прогулы, пьянство, нарушение общественного порядка?..