— Ты хоть слушаешь нас, а? — Фукусу нахмурил брови, и я действительно поймал себя на том, что уже некоторое время жадно наблюдаю за танцующей Равартой. Она кружилась и изгибалась, делая элегантные пассы руками. Когда кто-нибудь с интересом смотрел на мою милую, в горле зарождалось глухое рычание. Надо же, никогда не замечал за собой такого.

— Действительно, что же там такого…О-о-о, я понял. Да наш сердцеед просто по уши влюблен, — Волп усмехнулся, повернув голову в сторону танцующих. — Да, она хороша, но еще совсем юная. Насколько помню, ты всегда был падок на роковых красавиц.

— Не твое дело, на кого я был падок, — огрызнулся в сторону брата.

— Как же ты, не принимающий семейное наследие, собрался обеспечивать ее? Женщины любят вещи, а они стоят денег.

— И то правда, — взвизгнул рыжий шакал. — Будешь ходить и наемничать с ней по дорогам? Что может человечка? Или, о-о-о, я понял! Будешь предлагать ее в тавернах? Удобно, они дерут просто огромные деньги, всего за час! Но за то можно делать все, что угодно, аха-ха-ха. И ты что, ее пометил, пил ее кровь? Это было минутное помешательство и теперь ты думаешь, как бы избавится от метки, поэтому буравишь ее взглядом? Это правильно! Для вашего совместного бизнеса метка не очень… — договорить я ему не дал, просто схватив за волосы и хорошенько стукнув о стол.

— Еще раз услышу такое, и разбитым носом ты не отделаешься, — прорычал я.

— У, да это точно любовь, — Волп с опаской следил за моими действиями.

— Ты повредил мое прекрасное лицо! — завопил Фуки, а я брезгливо поморщился. Вот же писклявый щенок. — Да что ты там нашел в этих людях?

Я оскалился и приподнялся в кресле. Этот мелкий паршивец заслужил хорошую трепку, и плевать, что потом отец сдерет с меня три шкуры. Этот ублюдок, видите ль, сильно похож на горячо любимую маму, и его надо беречь. Зажрался он уже. Один удар в челюсть заменит три часа воспитательной беседы.

Волп моментально перекинулся, когда я уже начал обрастать шерстью. Продемонстрировав свои немаленькие клыки, брат прикрыл собой Фуки. Тот мелко дрожал. Боишься меня? Правильно, бойся, шакаленок. Я в гневе страшен.

Не знаю, до чего дошло бы, если б мне на шею не кинулась Рави. Она крепко стиснула полуобернувшегося меня и быстро-быстро что-то зашептала. От моей девочки исходили волны паники и испуга, сильного испуга. Моментально обо всем позабыв, я принял человеческий облик, дабы успокоить девушку.

Потом повернулся к братьям и убийственно ледяным тоном произнес:

— Увижу кого из вас возле Рави — убью. Отцу передайте, что я не его лакей, и приказы выполнять не собираюсь. Свободны.

Мы развернулись и ушли.

— Ну ты даешь, приятель, — искоса оглядывая на лисов за моей спиной, сказал Йозеф. — Первый раз вижу такую трансформу.

— Что это было? — зашептала обнимавшая меня Рави. — Я не на шутку перепугалась.

— Не переживай, луна моя, — обнял девушку в ответ, зарывшись носом в макушку. — Взбесили меня просто.

Мы еще немного побыли на ярмарке, но настроение у всех пропало. Вот же не повезло мне с братьями, умудрились даже такой день испортить.

Перед сном Рави долго мялась, ходила вокруг да около, но потом решительно спросила:

— Это же были твои братья, да? Сегодня на площади? Твоя семья? — она прильнула ко мне. — Если не хочешь, мы можем эту тему не поднимать.

— Да нет, почему, — выдохнул я. — Это не табу, просто в этих дрязгах мало привлекательного.

— Вы не ладите?

— Мягко сказано. Так пошло с самого детства. Я вообще не в ладах с родственниками, и стараюсь не появляться лишний раз в родовом поместье. С отцом вообще уже лет двадцать пят не разговариваю вообще. Дело принципа.

— Это немного грустно.

— Ну уж как есть. Старик все хочет привлечь мня в семейное дело. Мол, сильнейший маг, надо поддерживать все эти амулеты, накопители, заговоры, все дела. А мне тошно только от одной мысли об возвращении в эту среду. Будет обидно вернуться туда, отчего в ужасе сбежал.

— Мне очень жаль, что так сложилось. Наверняка это тяжело, — мы улеглись с девушкой в кровати. Она гладила меня по плечу, а я перебирал ее волосы.

— Спасибо, что сочувствуешь. Сейчас я уже, наверное, не так остро это воспринимаю, но раньше да, не переносил семейную тему, — тут я усмехнулся. — Хотя, как видишь, с конкретным членом семьи все по-прежнему плохо. Никакого взрослого поведения.

— Что ж, думаю, пока все идет так, как идет. Если уж он действительно противен до невозможности, нет смысла пытаться сблизится с ним.

— Спасибо, луна моя, — чмокнул я девушку.

Уснули в этот раз мы быстро.

Утро встретило нас веселым щебетанием птиц. Во сне моя девочка почти полностью легла на меня, и вставать определенно было бы кощунством. Вместо этого я начал гладить Раварту по спине, по плечам, вылизывал ухо, слегка оттягивал ее волосы назад.

— Вставай, соня, у нас так много дел, — мурлыкал я ей в ухо, абсолютно не предпринимая никаких попыток выбраться из постели.

— Угу, — бурчала она, и мы продолжали валяться. Идеально.

Но, к сожалению, реальность не ждет и выйти все-таки пришлось. Утром высыпало не очень много народа, почти никого. Усмешка невольно поползла по щекам: погуляли, видимо, знатно.

Когда мы проходили по первому этажу таверны, я мельком увидел Леля, с истинно бардовской улыбкой говорившего что-то двум симпатичным дамам. Вдруг вспомнились слова Волпа на празднике: «Наш серцеед…». Я никогда не протестовал против такого прозвища, но сейчас как-то неприятно стало. Я любил женщин, а сейчас обожаю одну конкретную, и никогда не видел в этом плохого.

Будто услышав мои мысли, навстречу нам в зале таверны попалась экстравагантного вида дама, сразу же меня узнавшая. Я тоже узнал ее, и несколько похолодел нутром.

— Ренар, голубчик! Какая встреча! Сами Норны столкнули нас! — она протянула руки для объятий, широко улыбаясь.

— Верна, вот уж действительно, какая встреча, — увернулся я, ловя одну руку и быстро пожимая ее. — Верна, познакомься, моя избранница Раварта. Рави, это моя…подруга Верна.

— О, ну надо же! — все с той же улыбкой сказала Верна. — Значит, я поздравляю тебя! Ну кто же знал, что это случиться! Какая потеря, — вздохнула она. — Ну что ж, совет да любовь, не буду вам мешать, — и девушка удалилась, покачивая бедрами.

Всю дорогу через площадь Раварта молчала, а я шел, как на иголках. В конце концов!

— Это ничего не значит! — я остановился и перегородил дорогу Рави. — Я знал ее до встречи с тобой! Это в прошлом! — от переизбытка чувств я даже взял девушку за руку и начал трясти.

Рави удивленно на меня посмотрела, а потом мягко улыбнулась.

— Я так и поняла, Рен. Я же знала, что у тебя было прошлое, это понятно сразу. Все в порядке, что ты всполошился?

— Я…Ты просто молчишь, и я подумал, ну…что…В общем, что все плохо, и ты расстроена.

— Я сонная, — похихикала Рави, — и абсолютно не переживаю.

— Почему? — спросил я. — Доверяешь мне? — и так тепло на душе стало.

— И это тоже, конечно, но просто если я узнаю, что ты мне лапши на уши навешал, ты не отделаешься одним сломанным носом, — оскалилась моя нежная луна, посмотрев прямо в глаза.

— Понял, — сглотнул я. — Принял.

День прошел в улаживании дел, собирании вещей и знакомстве с семьей Раварты. Мы еще раз увиделись с Йозефом и Гудой, и решили двигаться на венчание вместе. Я, естественно, отказался от идеи провести церемонию в лисьем кругу, можно потом и не выбраться вообще. Из двух зол общая сходка оказалась меньшим, вот настолько я не хотел вообще видеть эти морды.

Суматоха сборов, прощаний, застолий и совместной выпивки «за знакомство», моих улаживаний дел с группой, Равиных улаживаний дел с домом наполнили день просто до краев, так, что еще и выплеснулось, но мы успели почти все. А что не успели решили, что неважно.

Ранним утром следующего дня я уже в лисьем обличье ждал мою девочку у выхода из гостиницы. Вещей у моей радости было немного, и очень скоро мы уже бежали по тропе, которую протоптали тысячами ног до нас, и протопают тысячами ног после нас.