- Скажу тебе так. Люди не меняются. Поэтому, возможно, ты и права в своём решении. Может, уйди я вот так же, как ты, в своё время, и нашла бы настоящую любовь.

Она замолчала. И мне было всё понятно.

- Может, это у них с отцом наследственное?

Я слегка улыбнулась сквозь слёзы: 

- Как вы это выдерживаете?

- А я и не выдерживаю… - сказала она загадочно. - Деточка, но ты понимаешь, я не могу повлиять на сына, что бы ему там ни говорила. Взрослый он уже, чтобы слушаться мамку, сама знаешь, какой он. Ты раз решила, ничего не бойся, все трудности временные. Я чем могу помогу тебе.

- Я и не хочу, чтобы вы с ним говорили, для меня это уже ничего не изменит.

Обняв на прощанье, проводила её. Свекровь частенько была на моей стороне и защищала перед сыном. Поэтому мне очень важно было услышать от неё, что в моих действиях есть здравый смысл, потому как все вокруг твердили обратное.

Мои мама и отчим жили далеко, и было очень тяжко без поддержки, здесь у меня не осталось ни друзей, ни родных. Я позвонила ей и сказала по телефону, что развожусь, на что услышала:

- Леся, не выдумывай! Быстро забирай заявление и иди проси прощения.

Когда сказала, что и не подумаю и вопрос давно решён, она ответила:

- Как хочешь! Только от меня помощи не жди!

Жизнь была перечёркнута в один миг, и как быть дальше, я представляла себе слабо. Нас было четверо, а стало трое. Если бы мне кто-то раньше сказал, что мой муж уйдёт к моей лучшей подруге, я бы никогда не поверила. Такое может быть только в кино. Но в реальности оказалось всё куда жёстче. И, наверное, я бы с упоением рассказывала эту историю знакомым, если бы это не случилось со мной. Меня предали сразу два самых близких человека. И кажется, только сейчас, в тридцать два года я поняла, что жизнь - не сказка. Наверное, в первой её половине на мою долю выпало слишком много удачи и счастья, за всё надо платить. Однако я отказывалась верить в реальность происходящего и всё ждала, когда этот кошмар закончится и я проснусь. Была в каком-то безразличном ступоре. Я не истерила, не сопротивлялась, просто делала, как мне скажут. Даже когда вместо моей «тойоты» мне вручили ключи от старенькой «приоры» и переселили в квартиру на окраине города, которая досталась мне по наследству от родителей, я молчала и со смирением принимала это решение.

Я словно вернулась на тринадцать лет назад в своей жизни. Хрущёвка, старая мебель, которая была истрёпана нами, а потом её добили квартиранты, и много грязи, для отмывания которой пришлось потратить не меньше недели. Но всё же, здесь было не так безнадёжно. Грязь в отличие от моего предыдущего жилища, поддавалась отмыванию. И главное - тут не было тухлого запаха лжи, которым насквозь была пропитана современная новая квартира, для становления которой я потратила немало времени. Поэтому через неделю-другую дети, ошарашенные сменой обстановки, потихоньку привыкли. Я разрешила детскую разрисовать, а потом выбрать новые обои. Половину комнаты мы оклеили обоями, которые выбрал Денис, а половину теми, что выбрала Даша. Креативили по полной, знала, хуже уже не будет! 

Самое ужасное, это смена школы и детского сада. Дети уже привыкли, а их нужно дёргать с места, но вариантов не было, наш новый дом находился очень далеко от школы. А так как возвращаться я не собиралась, то сделала этот важный шаг. Про футбольную секцию пришлось забыть, сейчас не до неё. И если Даша влилась в новый коллектив и уже успела всех расположить к себе, то с Денисом были сплошные проблемы. Он стал агрессивным, постоянные конфликты, драки с одноклассниками. Я понимала, он переживает, но не знала, как помочь. Старалась сильно на него не давить, но думала, что если так будет и дальше, то придётся идти к психологу. Отца видеть он не хотел, а я и не настаивала, так как была с ним солидарна в этом чувстве. С Дашей попроще, она младше и мало что понимала, по крайней мере, не так остро реагировала на конфликт между нами. Раз в неделю исправно ходила на встречи с папой и общалась с ним, я была не против.

Спустя пару месяцев, когда быт устроился, а жизнь относительно стабилизировалась, наступила вторая волна осознания всего ужаса ситуации.

Иногда казалось, что я сглупила и надо было бороться за мужа, вырвать его из рук этой развратной суки. Бороться могла бы, только что потом делать с человеком, доверие к которому потеряно. Я, наверное, могла простить случайный секс по пьяни, но такое систематическое предательство забыть просто невозможно. Не могу! Может, и дура, нажила себе столько проблем! Зато живу, и нет рядом человека, которого хочется убить каждый раз, когда его вижу. Мысли часто возвращались к тому, как Сергей предлагал жить на две семьи. Неужели он всерьёз думал, что это возможно? Об Оксане старалась не думать. Для меня она перестала существовать. И если с Сергеем я была на всю жизнь связана общими детьми, то с ней прервала всякие контакты.

Каждую неделю бывший муж приходил и уничтожал меня. Неужели ему было мало? Он выдавал средства к существованию и непременно лично их привозил. Наверное, смотрел, не загнулась ли я ещё. Честно? Я была очень близка к этому. Минус десять килограммов сделали меня похожей на модель с подиума, и это отнюдь не комплимент. Просто одни кости: ни груди, ни попы, синяки под глазами и серое лицо. Два месяца меня истерзали напрочь, и это не прекращалось. Сергей, безусловно, не ожидал от меня такой выходки, ведь я всегда ему служила верой и правдой, заглядывала в рот и во всём поддерживала. И так как поступила вопреки его планам, он изо всех сил старался доказать, что я совершила большую глупость. И мне было очень тяжело во время его визитов, избавиться от которых не могла. У меня осталась одна радость в жизни - дети. Только они меня каждый раз возвращали к существованию.

Денис забыл дневник дома. Отругала его за невнимательность, хоть он и не слышал. Листая исписанные вдоль и поперёк замечаниями учителей страницы, нашла объявление о наборе в футбольный клуб. Мысль о том, что ему может помочь отвлечься его увлечение, промелькнула у меня в голове. Я сразу кинулась звонить по указанному номеру.

- Добрый день! Могу я с вами поговорить насчёт футбольной секции?

- Да. Сколько ребёнку лет?

- Десять.

- Нет, детей такого возраста уже очень много, теперь только следующей осенью.

Внутри всё опустилось, и волна разочарования и безнадёжности накрыла с головой. Даже в такой ерунде не везёт! Реально хотелось расплакаться. Всё валится из рук.

- Хорошо. Я вас поняла.

Положила трубку. Хотелось впасть в истерику и реветь, но рядом стояла Даша, и это напрочь выбивало из головы идиотскую мысль. Никто. Никто и никогда сейчас не поможет моим детям, кроме меня. Поэтому, собрав всю волю в кулак, я думала о том, что это уж точно не конец света и в округе можно вполне найти какую-нибудь футбольную секцию, просто надо постараться.

Очень хотелось вернуть Дениску в его прежний клуб. Там были классный тренер и отличные условия, там его все знали, но это далеко и очень дорого для нас. Сын или я могли попросить денег у отца, но делать этого не собирались, в этом мы были солидарны. В конце концов, Сергей прекрасно знал всё, и, если хотел, уже давно бы предложил оплачивать тренировки. Но, видимо, в этом заключалась месть Денису за его нежелание общаться с ним. Сергей проявлял верх экономии и лишнюю копейку не выдавал плюс требовал чеки на все покупки крупнее 500 рублей.

С одной стороны, то, что он, по сути, содержал нашу семью, было неоспоримым плюсом. Но, блин, это же его дети! Ведь если бы их не было, я без проблем могла обеспечить себя и даже не заикнулась бы о деньгах. Но я же должна их воспитывать, водить в школу, и он прекрасно знает, что у меня нет никакой поддержки. Не может быть, что я жила под одной крышей с таким монстром и не подозревала об этом! Сейчас немного жалела, что так легко от всего отказалась, но, по сути, выбора у меня и не было, как в американском фильме. Вся недвижимость оказалась записана на маму, в том числе машина. А я, недальновидная дурочка, позволяла это сделать, когда Сергей прикрывался отсутствием времени и излишней занятостью. Ведь это всего лишь формальность. Мы же одна семья. Официальная зарплата небольшая, на алименты от неё мы точно не прожили бы, работы у меня нет. Поэтому все зависели от благодетеля, который не давал нам умереть с голоду. Каждый раз он приходил и говорил, что сама виновата во всех своих трудностях и обратной дороги нет, даже если захочу. Но я чётко знала, и сомнений на этот счёт у меня не возникало, я никогда не захочу обратно.