Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Новорожденного царевича окружала та же царственная роскошь, в какой проходили младенческие годы всех царевичей XVII в. К младенцу приставлен был целый штат. При нем мы видим кормилицу Ненилу Ерофееву, впоследствии (1684 г.) вышедшую вторым браком замуж за князя Львова. Петра долго – еще и двух с половиною лет – не отнимали от груди, и Ненилу Ерофееву должна была сменить новая кормилица, имя которой нам неизвестно. По смерти первой «мамы», княгини Голицыной, ее место заняла боярыня Матрена Романовна Леонтьева, а при ней в помощницах была Матрена Васильевна Блохина. При детской царевича состояли еще шесть женщин: казначея, заведовавшая бельем и платьем, и пять постельниц. Царевич со своим штатом помещался в особых пристроенных к дворцу деревянных хоромах. Одна комната в этих хоромах была у него обита серебряными кожами. В 1674 г. ему построены были «верхние новые хоромы»; в них в июле этого года полы, лавки и подоконники обиты были «сукном червчатым амбурским». Позже (в 1676 г.) в новых хоромах живописцу Ивану Салтанову поручено было расписать слюдяные окна: написать «в кругу орла, по углам травы по слюде; а написать так, чтоб из хором всквозе видно было, а с надворья в хоромы, чтоб невидно было»[4]. В 1673 г. младенцу устроена была новая колыбель: «бархат турской золотной, по червчетой земле репьи велики золоты, да репейки серебрены не велики, в обводе морх зелен, подкладка тафта рудожелта, на обшивку ременья бархат червчет веницейский, к яблокам на обшивку объярь по серебреной земле травы золоты с шолки розными». В колыбель был сделан пуховик «наволока камка жолта травная, нижняя наволока полотняная тверских полотен, пуху лебяжьего чистого белого пошло полпуда»[5]. В 1673 г. в детскую царевича были заказаны опахала из страусовых перьев разных цветов[6]. В так называемых «кроильных» книгах царской и царицыной Мастерских палат сохранились записи с описанием одежды и обуви, которые изготовлялись в этих палатах для царевича. 4 сентября 1672 г. царевичу скроены чулки на беличьем меху: «в тафте желтой, испод подложен белей черевей». В декабре того же года ему изготовлялись кафтанчики: «кафтан объярь по червчетой земле, по нем струя и травы золото с серебром, в длину с запасом аршин, в плечах ширина поларшина, рукавам длина пол-девята (81/) вершка… в подоле два аршина 2 с четью, подпушка камка желта мелкотрава, шесть пуговок, обшиты золотом волоченым, на петли ткан снурок золотной новой», и другой кафтан «объярь по алой земле, по ней струя и травы золотые», а также кроилась и верхняя одежда: два зипуна из белого атласу, один из них на собольих пупках, зипун из алого атласу на лисьих черевах. В июне 1672 г. царевичу кроился опашень «объярь по червчатой земле, по ней травы золоты с серебром», башмаки «бархат червчат, подряд и около стелек камка желта куфтерь», на шапку обнизную (жемчугом) – чехол в тафте алой. В феврале 1675 г. – «подвязки, шитые серебром по белому атласу» и т. д.[7] В составленной в 1676 г. описи царевичева гардероба, хранившегося в «раковинном сундуке», упоминаются «ферезеи и чюги, и кафтаны ездовые, и однорядки суконные, и шубы и опошни объеринные золотные и серебреные, и гладкие, и зуфные, и ферези, и зипуны золотные ж и серебреные, и отласные, и камчатые, и тафтяные, и шапки бархатные двоеморхие, и гладкие, и суконные с запаны, и с петли жемчужными»[8].

По мере роста царевича детская его наполняется игрушками, описание которых нам также сохранили хозяйственные документы дворцовых приказов. В январе 1673 г. восьмимесячному царевичу были сделаны «два стульца деревянных потешных». В мае того же года внесена в хоромы к царевичу исполненная шестью костромскими иконописцами «потешная книга» (книга с картинками). Ко дню именин годовалого ребенка был сделан «конь деревянный потешный» на колесцах железных прорезных, обтянутый жеребячьей кожей, с седлом, положенным на войлок, обитый серебряными гвоздиками, с прорезными железными позолоченными стременами и с уздечкой, украшенной изумрудцами. К тому же дню были сделаны царевичу игрушечные два «барабанца», размерами один в четверть, другой в 3 вершка. В июле 1673 г. в детской появляется музыкальный инструмент – «цымбальцы маленькие» с золотным шнурком и кистями. А к 1 октября сторож Оружейной палаты изготовил для царевича деревянных лошадок и пушки из липового и кленового дерева против данных ему образцов. В начале следующего, 1674 г. у царевича в хоромах упоминаются другие музыкальные инструменты: «клевикорт», на который пошло семь колодок струн медных, и цимбалы немецкого дела[9]. В апреле на Пасхе царевичу в хоромах была устроена «качель» на веревках, обшитых червчатым бархатом[10]. В мае того же года в Оружейной палате золотили для царевича «на два ларчика бархатные по железу старые оправы, скобы и наугольники, и замки, и ключики, и подставочки»[11]. К первой половине 1674 г. в детской царевича появляется «кораблик серебряной сканной с каменьи» ценою в 20 рублей. Кораблик был куплен у иноземца Андрея Миколаева и внесен к царевичу окольничим А.С. Матвеевым; «а росписки в том кораблике нет, – читаем в документе, о нем упоминающем, – потому что изволил государь царевич принять сам».

Нельзя ли к этой игрушке, изображающей корабль, относить первый зародыш любви к кораблю, которая проявится впоследствии с такой силой?[12] В июне 1674 г. двухгодовалому Петру покупаются луки и стрелы: «9 лучков жильничков да к ним 8 гнезд северег», а в следующем месяце живописцу Ивану Безминову велено было расписать золотом, серебром и красками «5 знамен маленьких по разным тафтам, с обе стороны солнце и месяцы, и звезды». В том же июле 1674 г. московский стрелец Петрушка Щербак чинил выданную ему из хором царицы Натальи Кирилловны «каретку», в которой царевич катался по комнатам. В августе покрывались серебром «два лука маленькие», были изготовлены шесть барабанцев, опять упоминаются двое цымбал и какие-то еще музыкальные «страменты», к которым делалось впоследствии при починке их 204 иглы стальных. В декабре в хоромы царевичу расписывался золотом и красками «набат потешной» с привязанной к нему серебряной тесьмой, иконописец Федор Нянин писал золотом и серебром «барабанец», а книжному переплетчику иноземцу Савве Афанасьеву велено было «оболочь цымбальцы книжкою, сафьяном самым добрым алым и навестъ печати золотом, а застежки сделать из галуну». К Рождеству царевичу делались опять «набаты». В январе 1675 г. иконописец Тимофей Рязанец писал царевичу «книгу потешную в четверть листа»; в феврале другой живописец расписывал красками для царевича «столик». В мае 1675 г. в хоромы Петра была сделана «баба деревянная потешная» с украшениями: с серебряной цепочкой и с серьгами. Следующие затем записи 1675 г. показывают, что трехлетнему Петру в июне делаются к двум лукам тетивы, расписываются золотом и красками «потехи»: «топорок с обушком, топор простой, чеканец, пяток ножиков, топор посольской и молоток, пяток шариков, а колокольцы положены в те шарики (бубенчики)», изготовляются «запасные потехи статей (предметов) со сто»: булавы, буздуханы, ножики, шестоперы, чеканы, топоры посольские и простые, молотки, шарики. В ноябре и декабре золотятся «пушечка со станком и с колесцы потешная» и «четыре лучка недомерочка» и расписываются золотом, серебром и красками: 5 древок, 5 прапоров (знамен) тафтяных, 4 топора круглых, 3 топора с обушками, 2 топора простых, 2 буздухана, 2 булавы, 4 ножика, 2 пары пистолей и карабины[13].

Такова была обстановка детской царевича Петра в первые три с половиной года его жизни. Его хоромы со стенами, обтянутыми ярким сукном и обитыми серебряной кожей, озаряемые лучом солнца, проникавшим сквозь расписные слюдяные окна, полны были красок и звуков. С тех мгновений, как пробуждающееся сознание ребенка стало воспринимать окружающие явления, перед ним открывался целый мир ярких, блестящих и звучащих предметов. Детская была полна оживления. Жужжали стрелы, спущенные с посеребренных луков, двигался занимавший, должно быть, среди забав главное место деревянный конь в богатом уборе с позолоченными стременами и уздечкой, сиявшей изумрудцами, развевались пестро расписанные знамена, развертывались яркие картинки в потешных книгах, пускался в дело арсенал игрушечного оружия: топориков, шестоперов, обушков и пр., звенели струны цимбальцев и цимбал, должно быть бывших в большом употреблении, потому что часто отдавались в починку, стучали барабаны, раздавался звон маленьких потешных колоколов – набатов и бубенчиков. Вот тот волшебный мир игрушек, в котором безмятежно протекали первые годы беззаботного младенчества. Заметим, что к трехлетнему возрасту ясно начинают обнаруживаться наклонности и вкусы царевича: в бесконечном запасе игрушек делается отбор, преобладание начинают получать военные «потехи».

вернуться

4

Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 205, 206. Забелин. Опыты изучения русских древностей и истории. Т. I. С. 10–11.

вернуться

5

Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 203.

вернуться

6

Там же. С. 5.

вернуться

7

Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 199 и сл.; С. 12.

вернуться

8

Там же. С. 209.

вернуться

9

Там же. С. 3, 4, 9, № 35, 36, 66, 68, 69.

вернуться

10

Забелин. Опыты… С. 13.

вернуться

11

Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 10.

вернуться

12

Государственный архив феодально-крепостнической эпохи (ГАФКЭ), архивный фонд: б. Архив Министерства иностранных дел, Приказные дела около 7185/1677 гг., № 197, л. 2. 10 июля 1674 г. было сделано распоряжение об уплате за кораблик денег. (Ввиду того что весь архивный материал, использованный в данной работе, хранится в ГАФКЭ, в дальнейших ссылках указание на ГАФКЭ опускается и обозначается лишь архивный фонд, из которого взят тот или иной документ.)

вернуться

13

Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 10–16.

3
{"b":"800277","o":1}