- Ты еще спишь?
И слышать в ответ:
- Сплю.
Хорошо. Светло. Правильно. Такие подъемы можно повторять бесконечно. Как жаль, что они вечером возвращаются в Москву. И не будет повторного пробуждения. И тут Дудакова озаряет: у него теперь могут быть московские рассветы. Сколько угодно. Сколько она захочет.
- Этери, пригласи меня сегодня в гости,- шепчет в выступающий шейный позвонок.
- А под утро рванешь домой сонный?- качает отрицательно головой женщина, выбираясь из объятий.- Плохая идея, Сереж. Все устанем, еще и возвращение назад. не надо, поезжай домой.
- Пригласи, меня дома никто не ждет сегодня,- смотрит, как она небрежно скидывает ночной наряд, чтобы направиться в душ.
Какой же прекрасный ежедневный ритуал. Лучше только когда встает из постели совсем нагая.
Этери удивляется такому предложению. Пока принимает водные процедуры, потихоньку складывает детальки паззла странностей Дуда. Было не до того, не до осознания, но внимание все равно фиксировало. Задумавшись покидает ванную, давая мужчине подготовиться к непростому дню.
Телефоны лежат рядышком, оба на беззвучке. Протягивает было руку к Сережиному, но в итоге берет свой. Листает сообщения, сбрасывает спам, уведомления и рассылки. не выдерживает и снова тянется к телефону Сергея. Две даты. Два дня рождения детей. Сентиментально и как-то просто очаровательно. Дату, в которую Дуд празднует рождение сына, она помнит, а Катин - начисто забыла. Решает - не судьба. Откладывает трубку. За дверями льется вода. Можно прикинуться, что ничего не происходит, но происходит. Точно происходит.
Вздыхает, прощает себя заранее, все равно будет маяться тем, что влезла в чужое личное пространство, пусть ей и разрешили. Вынимает записную книжку и находит вложенный листок с кодом доступа.
Ничего особенного в телефоне у Сережи нет, кроме кучи звонков жене. Вызов есть, разговора - нет. То же самое с номером сына. Не врет, похоже, Дуд. Не ждут его дома. Откладывает трубку. Еще глубже задумывается. Пока не стихает шум воды и не открывается дверь ванной комнаты, так и сидит уперевшись в одну точку. При появлении любовника переводит взгляд. Он у Этери тяжелый, мрачный, если задумывается. И сейчас на Дудакова она смотрит так, словно убить готова.
- Ты что такая суровая?- улыбается Сережа.
- Дуд, какого черта с тобой и у тебя происходит?- прямо задает вопрос женщина.- Почему тебя дома не ждут? Что случилось?
Сергей хочет сначала соскользнуть с ответа, отшутиться, но глаза напротив жесткие и требовательные. Не отстанет Этери Георгиевна, не в ее правилах.
- Мне кажется, я развожусь,- неловко пожимает плечами и хватается за пустой безымянный палец.
Как-то стухает от произнесенной вслух фразы. Видимо, никуда уже не деться. И впрямь - развод.
- Из-за чего?- ни радости, ни удивления, холодный, деловой вопрос, будто об ошибке, произошедшей в тренировочном процессе.
Сереже так не нравится, но как уж есть. Ответ ему не нравится тем более, но тоже - как уж есть. Лезет в чемодан и протягивает фото. Выбрал только одну, где без слов видно, насколько она красивая, а он влюбленный. И не делают вроде конкретно на этой фотографии ничего, а все понятно.
- Моей жене подарили красивую фотосессию. Она в ней, правда, участия не принимала.
Блондинка смотрит на кадр, бледнеет, прикрывает рот рукой, точно боится, что закричит. Не кричит, конечно. Спрашивает вроде четко, а слышно, что растерянно:
- Есть еще?
- Есть,- кивает Сережа.- Там не обманешься.
- О, боже!- пальцы, держащие фотографию мелко дрожат.- Что мы натворили, Сереж?!
- Да оно, может,и к лучшему,- успокаивающе погладил женщину по плечу Сергей.- Меньше вранья будет.
- Я не знаю. Это странно. Одна прогулка, один раз не подумали. И вся жизнь наперекосяк.
Дудаков забирает фото, потому что ему кажется, Этери сейчас или скомкает, или порвет несчастную карточку. А она красивая. Про счастье. Вдруг его не так много осталось? Да даже если и много. Это же самое начало.
Вот ведь странно, это ему надо бы волосы рвать и каяться. Да он и рвал, пока не увидел, как мечется любимая. И стало спокойно внутри. Когда она слабела, он собирался, превращался в кого-то, кто должен стоять и держать напор ветра жизни, потому что ей трудно. А рядом с той Этери, которая все понимала и могла решить, Сережа мягчел, прятался в ракушку и за спину ее уверенности. И тоже было хорошо. Отдыхал. Отдыхать ему надо, чтобы вовремя вставить и прятать ее бури. И не только ее: Женькины, Санькины. Любых из их детей. С ними тренер Тутберидзе тоже слабеет, жалеет и от этого агрессирует, злится сама, злит их. В работе на том и спелись. Может, и в жизни как-нибудь споются.
- Я хочу сегодня быть с тобой ночью. Можно?- поменял формулировку Сергей.
- Да, конечно,- совершенно растерянно согласилась Этери.- Сережа, как же так?
- Ну вот так,- невольно сам улыбнулся.- так бывает. Это жизнь. давай-ка собираться на тренировку, беспокойная моя.
Больше в течение дня к разговору о его семье и не возвращались. Некогда. Тренировка, подготовка, прогон со светом, шоу, автографы. Чемоданы, вокзал, дорога в Москву. Через три дня выезд в Нижний. Трудный выход. Трудная запятая в тексте этого тура. Так что - все остальное - потом. После двадцать четвертого.
========== Часть 86 ==========
Даня заметил, что его коллеги пришли на тренировку какими-то другими. И ни кто-то один, а синхронно, вместе. И звучала их инакость не как надлом, а скорее как настороженность, даже не друг к другу, к миру. Оставалось только подивиться, чем же так стукнуло, и Этери, и Дуда, что оба заходили на цыпочках по времени и пространству. Никто ничего не сказал, значит - самого Дани или работы это не касалось. А если и касалось, то в одном - его устраняли из происходящего. Оставляли непричастным. Раньше он знал всю подноготную, того, что могло быть, было или будет в их группе, а теперь - раз, и тишина. А привык быть на передовой. Понял дискомфорт, который звучал в Ане. Что делать, когда видишь, но не знаешь?
Пошел к Эдику,стоявшему в уголке и тоже внимательно наблюдающему за Этери в первую очередь.
- У нас все нормально?- задал вопрос Аксенову.
- Зависит от того, что ты понимаешь под словом “все”,- пожелал пояснений к вопросу Эдуард.
- Тогда так,- Даня снова бросил взгляд на происходящее на льду,- что тебе не нравится сейчас?
- Помимо скользкой и тонкой ситуации с Нижним, в которой нам того и гляди грозит скандал вселенского масштаба?- снова решил максимально сузить вопрос Эд.
- Да,- согласился Даниил.
- Так вот, Дань, на перспективу я думаю вот что,- мужчина поправил очки в толстой оправе.- Как она будет реагировать, когда вся эта катавасия у них закончится и наш техтренер поедет по привычным рельсам?
- Ты думаешь такое может быть?- не поверил Даня.
- Слушай, суслик,- Глейхенгауз даже обиделся, кому говорить, но не Эду, Аксенов, можно подумать, тигр на охоте, но директору на обиды собеседника было чихать,- ты думаешь так легко все поразорвать: дети, семья, быт налаженный, даже привычный распорядок жизни, когда едешь из дома, а не откуда-то еще на работу? Дуду не шестнадцать, он всю жизнь прожил с заботливой женщиной, создающей ему уют. Ты нашу Этери представляешь заботливой женщиной, шуршащей на кухне и готовящей ежедневно ужин?
Это была даже не фантастика, если честно. Ну, какой ужин от Этери? Она домой приезжает к одиннадцати вечера. И запросто ляжет спать голодная, если еды не будет. Представить себе голодающего Серегу, тем более шуршащего у плиты, учитывая, что когда-то он сам сказал, что предел его кулинарных способностей - яичница из двух яиц (не больше и не меньше), было еще сложнее, чем кашеварящую ежедневно Этери.
- Ну, можно же найти компромиссы,- не согласился Глейхенгауз.- Доставка, еще что-то. По ресторанам будут обедать. Это же ерунда!
- Нет, Глейх, ты просто еще молодой, живущий отдельно, без женщины,- усмехнулся Аксенов,- к этому быстро привыкаешь. У тебя там же девушка есть? Сойдитесь, поживи. Этери перестанет казаться малиной.
