Если бы верил, что Ксению удержит от посягательств мысль, что Сережа - бомж, давно бы сказал, но обоснованно подозревал, что ее это активирует на вторую космическую с попытками заманить отца своего ребенка в гостеприимный дом Ксюши.

Вообще-то, деньги на приобретение жилья без излишеств у Сергея, конечно, были, но никуда он уходить не собирался из семьи. Ни до Ксюши, ни во время, ни после.

- Ну прости!- Ксюша прижалась к мужской груди, отталкивать было некрасиво, слегка обнял в ответ.- Рыжик,я по тебе соскучилась, я тебя ревную. И за Катю переживаю. Она так любит тебя, так ждет всегда.

- А ты мне изменять начни, Ксюш,- предложил вполне серьезно.

- Дурак!- а она решила, что шутит и плотнее обхватила руками за шею.

Понятно было чего ждет. Ну, и, если опустить детали, Дудаков иногда позволял себе поддаться этим пожеланиям. На поцелуи формально запрета со стороны супруги не было. Жена только одно сказала, принимая блудливца в семью:

- Я надеюсь, у тебя хватит ума не продолжать с ней спать! И так образовались лишние дети.

Тогда он мягонько Ксении сказал, что придется подождать. И с постелью тоже. Такие условия. Разводиться не вовремя, да и лишние проблемы в олимпийский сезон со всеми этими телодвижениями. У Ксюши была крошечная Катька, секс в тот момент ее волновал примерно на том же уровне, что и движение комет во вселенной.

Потом-то, конечно, были предложения по обходу пунктов договора с супругой. Пару раз даже думал плюнуть на все и уже дать женщине все, что ей надо. Ксюша могла быть убедительной, и губами, и руками. А Сережа все-таки мужик, да еще и невоющий с женщинами. Так и жил между скандалами и ласками. Враньем и умолчанием. Но так далеко, как сегодня, от мыслей о сексе с Ксюшей Дуд не был никогда до этого. Она стала просто не той. И даже не могла быть заменой той, потому что был оригинал. Вот в общем-то и все.

Чмокнул женщину в макушку, снял руки с шеи и пошел домой. Он человек влюбленный и семейный, зачем ему Ксения? У него есть все. Ну, или почти все.

========== Часть 54 ==========

В двенадцатом часу вечера Этери можно было бы и не звонить, но можно и позвонить. Спать она уже вряд ли легла, а не ответить под этим предлогом, если не захочет, всегда сможет. На удивление трубку подняли почти сразу, так что с парковки Дудаков выезжал под голос, по которому умудрился за два часа заскучать.

“Кажется, это все-таки наркозависимость”,- констатировал мужчина, произнося:

- Привет! Не спишь еще?

- Когда бы я успела?- да, определенно зависимость.- Я порог дома переступила пятнадцать минут назад.

- Пробки?- посочувствовал Дуд.

- Они, родимые,- голос щекотал душу, хотелось улыбаться.

- Слушай,- Сергей остро и безнадежно понял, что до Минска эти разговоры будут основным в их отношениях, не считая работы,- давай завтра сбежим хоть на часок от всех?

- Все нам этого не простят!- по салону авто зазвучал бархатный смех.

- Мы им не расскажем,- конспиративно понизив голос, сообщил Дудаков.

- Давай, доживем до завтра,- вздохнула Этери и поменяла тему.- Как дочка?

Красивая женщина на другом конце линии была прежде всего проверенным и преданным другом. О Кате она спрашивала, может, и не ежедневно, но достаточно регулярно. Выслушивала отцовские рассказы, радовалась успехам малышки, хотя и видела-то пару раз мельком.

- Знаешь, Этери, это какое-то безобразие!- возмутился Сережа.- Дочки слишком быстро растут!

Мужчина повернул руль, сворачивая с основной трассы в сторону жилого комплекса, в одном из домов которого ждала его семья.

- И он это мне рассказывает!- нотки в любимом голосе появились страдальческие.- Моя вообще выросла без всякого предупреждения!

Смеялись оба. Было немного грустно. Дуд знал Диану с ее восьми лет. На его глазах она из ребенка стала маленькой, хрупкой девушкой. На его глазах, пряча тоску и страх за свою малышку, Этери отправила дочь в США, предварительно обзвонив всех ближних и дальних, друзей и знакомых за океаном. Он бы и сам сделал так же, иди речь о любом из его детей. Потом на его глазах уживалась с мыслью о том, что девочка стала взрослой, зажила отдельной жизнью. Тоже взрослой. Как-то раз проговорилась:

- Я сама рано стала самостоятельной, но она и меня переплюнула.

Это было обо всем сразу. В том числе и о том, с чем мать уживается теперь. Дочка стала совершенно отдельной. Да, зависимой материально, да, нуждающейся в беседах и поддержке, но живущей своей жизнью, делающей свои ошибки и выборы. Или наоборот - выборы и ошибки. И в этой надвигающейся неотвратимо полной самостоятельности слышалось и полное одиночество для ее матери.

Такое не отменится даже переездом в США. Да и что там будет делать активная и яркая Этери? Здесь у нее работа. Здесь ее жизнь. Здесь ее спортсмены. А там? Сидеть и ждать, когда Диша найдет время между тренировками и своей молодой семьей навестить мать? Конечно, можно взять спортсменов, начать тренировать там. Но все это совсем не тот масштаб. Как заставить мотор болида формулы один работать в газонокосилке. Да он попросту не заведется!

Дудаков доехал до дома, запарковался, но никуда не спешил, продолжая разговор о пустяках с невидимой, но слышимой женщиной. Прерываться не хотелось, хотя организм молил об отдыхе и сне. Полубессонная ночь в поезде, едва захваченный сон утром у Этери, вполне рабочие тренировки. Ресурс не безграничный. Надо отдыхать. Надо спать. Зевнул так, что услышали и по телефону.

- Ты домой скоро доедешь?- уточнила женщина.

- Доехал уже, сижу в запаркованном автомобиле,- успокоил ее Сергей.- Не волнуйся, за рулем не усну.

- Давай-ка закругляться, милый друг,- назидательно проговорил мобильный.- Иди отдыхать.

- Хочу с тобой говорить,- вздохнул Сережа, понимая, что она права.

- Завтра наговоримся. Все, Дуд, спать!- хотела отключиться.

- Этериии!- позвал Дудаков.

- Что?- отозвалась на его зов.

- Люблю тебя,- ну, конечно, он бы хотел услышать в ответ признание, хотел бы.

- Выспись хорошо, Сереж,- и отключилась.

Что тут поделать? Он знал, что брал, точнее кого. Знал, что она не чувствует то же, что чувствует он. Но было хорошо. И иногда даже казалось, что, пусть не любовь, но какое-то чувство, заставляющее недобро щурить глаза при мыслях о посягательстве на его душу других, в ней было. Оно и хорошо, что нет в ней любви. Готова терпеть его сложности и недостатки, не особенно погружаясь душой. В общем, как есть, так и правильно. Пока же нравится обоим? Нравится. А любовь? Главное, чтобы ему не мешала любить себя.

Резко вышел из машины, было пошел к багажнику за чемоданом, но остановился. Вернулся назад. Вынул пачку сигарет из бардачка, зажигалку. Пиркурил. Погода была совершенно еще невесенняя. Пальцы мерзли. Дышал дымом. Думал - ни о чем. Слушал пустоту в себе, особенно там, куда был готов положить ее признание в любви. Этот угол души даже эхом не был задет. Стерильный.

Докурил, выбросил окурок. Вытащил поклажу и покатил себя и вещи домой. К родным берегам. Еще в лифте был - из КПК, сегодняшнего утра, но, переступив порог, стал собой. Тем, кого годами знали в этой квартире. Обнял жену, поинтересовался сыном. Узнал, что уже спит. Неудивительно, завтра рабочий день.

Супруга поморщилась и принюхалась:

- Серег, ты чего это?

- Чего?- не понял Дудаков.

- Закурил что ли на старости лет в очередной раз?- засмеялась женщина.

- Да это я так,- встряхнул головой, отгоняя все лишнее.- Устал, похоже, со всеми этими переездами. Вывозим толпы девчонок. Да еще телевидение, лезут с вопросами.

Нервно прижал ладонь к шее, как бывало всегда, когда что-то выбивало его из колеи, особенно публичность.

- Ты отлично держался,- оповестила супруга о том, что смотрела трансляции.- Этери у вас совсем потерянная.

- Да там из-за телевизионщиков еще,- махнул муж рукой.- Затерли ее совсем, а нас выпихнули с Глейхом на передний план.

- Майя короткую наконец откатала чисто,- порадовалась женщина.