- Не уверена,- покачала головой Щербакова.

- Почему?- удивительный разговор ей подарила эта декорация.

- Меня не касается, но я вижу,- обтекаемо ответила девушка.

- Мне кажется, ты многое проглядела,- совершенно неуместные откровения.

- Нет, но только потому, что это не надо вам. Он уйдет, если позовете,- еще неуместнее.

- Никто не уходит и никто не зовет, Ань. Отдохни и успокойся,- кивнула на пустую трибуну.

- Ладно, но все-таки…

- Я поняла, решу уйти, тебе доложить первой,- и махнула со смехом рукой.- Иди уже!

Так и остались: одинокая Аня на трибуне - с мыслями о своем; одинокая Этери в паре метров от чемпионки - с мыслями о своем.

Сколько еще прошло времени - непонятно, пока не подошел Дудаков.

- Все, закончили на сегодня. Спортсмены попрыгают на радость зрителям, а мы можем гулять.

И впрямь у бортика сильно проредилось, тренеры потихоньку расходились. От их штаба остался Даня, а двоим другим было дано отпущение на волю. Так заканчивался второй день из четырех.

========== Часть 40 ==========

Что нужно женщине после бурного и насыщенного дня, нежного,полного внимания вечера, перешедшего в горячую и будоражащую ночь? Кто сказал, что сон, тот точно не Этери Тутберидзе. Сна у блондинки, лежащей в объятиях давно уснувшего Сергея, не было ни в одном глазу.

Подобно молодому вину в ней бродили музыкальные отрывки, какие-то случайные слова, услышанные сегодня, взгляды. Там были, и смех Камилы, и пристальный взгляд Ани, что ждет ответов и объяснений, и руки Жени Тарасовой, обхватившие переноску с Мишель, и вся толпа на льду, и сидящие над головой Этери Никита и Вика,у которых не было никаких выступлений, но они провели ровно такой же день под камерами и софитами. Все эти дети. Свои и чужие. Хотелось завершения про любовь к ним. И про их любовь. Что бы ни случилось, их дети точно будут лучше них. Уже лучше: сильнее, мудрее, интереснее.

“Наши дети будут лучше нас”. Где-то она такое уже слышала? Вспомнить бы где. Заворочалась в мужских руках и выбралась из теплого защищающего кокона, которым накрывал ее Дудаков. Не до нежностей. Наши дети будут лучше нас. Вот она точка. Самая главная.

Надо было вспомнить, откуда же строка. Нашла сотовый. Озабоченная дочь интересовалась, все ли у мамы хорошо, почему она толком не отвечает. Диша была права: с суетой Кубка, со всей ее запутанной, но насыщенной внезапно личной жизнью из Этери получался плохой собеседник в мессенджерах. И теперь-то было толком не до этого. Теперь она искала музыку.

Бегло прочитала все то, что настучала Диана, нашла наушники, прослушала аудио и видеопослания от дочери, которая и собаками похвасталась и Глебушкой, и много чем еще успела похвалиться, включая идеи Игоря о дальнейшей работе. Толком вслушиваться не стала. Потом разберется. Дома. Что бы там Шпильбанд ни придумал, но из Саранска начинать суетиться и правда сильно не с руки.

Пообещала Дишке не исчезать. Помурлыкала над собаками, вежливо умилилась ухаживаниям Глеба. И переключилась. О чем переживать, если у дочери все хорошо? Переживать надо там, где нет полного благополучия, то есть об их подготовке к шоу, например.

Ввела запрос “наши дети будут лучше нас песня”. И вывалилась куча строк одного и того же ответа. Баста “Сансара”. “Плевать, ведь наши дети будут лучше, чем мы”… И сразу в памяти прояснилось, откуда она знала эту строчку: в телефоне Макса Транькова вся семья звучала этой мелодией. Она вспомнила и ритм, и голос исполнителя. Осталось только понять, все ли там так хорошо, как помнилось.

Акустическая гитара ритмично повела по дороге мелодии, размеренный баритон ее поддержал, чтобы путешествие стало созидательнее:

- Делай вопреки, делай от руки, мир переверни, небо опрокинь…

Этери представила легкую и нежную Женю,которую Вова укроет собой, предлагая начать вместе этот танец, обещая защиту в этом непростом движении вперед. И дальше полет между звездами.

Они сказали — нас поздно спасать и поздно лечить

Плевать, ведь наши дети будут лучше, чем мы

Лучше, чем мы… Лучше, чем мы…

“Лучше, чем мы… лучше, чем мы”,- повторяла Этери сначала про себя, а потом зашептала вслух, продолжая слушать песню дальше. В голове кружились поддержки, выбросы, подкруты. Все то, что умели и отрепетировали на сотне тренировок перед олимпиадой ребята. Элементы нужно только расставить так, чтобы было привычно спортсменам и интересно зрителям.

Залезла в сумку за блокнотом и ручкой и тут поняла, что в комнате ночь, включать свет и будить Сережу было нехорошо. Оставалось лишь одно - собраться в свой номер и там ночевничать. Решила, сделает дело и вернется под теплый дудаковский бок. Потихоньку обулась и выскользнула из номера с телефоном и блокнотом в охапку.

В коридоре ждало удивительное: Даня топтался у ее двери. Резко обернулся на звук закрывающейся двери номера Дуда и замер.

Оба они выглядели никак не для встречи с отныне посторонним человеком: на Этери был халат на голое тело, плотно запахнутый, но все равно не та одежда, в которой прилично общаться с посторонним уже мужчиной. На Дане футболка и пижамные штаны. Тоже не бог весть какой наряд для визитов. Однако, вместо того, чтобы выяснять, что они делают в ночи в коридоре оба хором выдали:

- Я нашла!

- Я нашел!

И засмеялись. Как же это было знакомо!

- Показывай!- велела Этери, подходя к двери.

- Ты первая,- не согласился Глейхенгауз.

Одновременно разблокировали телефоны и показали экраны с видео.

- Да ладно?!- опять прозвучало хором.

- Так просто не бывает,- удивленно покачала головой женщина.

Два смартфона показывали совершенно одну и ту же заставку одного и того же видео.

- Ни у кого. Только у нас!- заверил Даня.

- Это просто ненормально,- другого слова у блондинки не нашлось.

- Это идеальное совпадение,- не согласился стоящий почти вплотную мужчина.

Она бы и дальше удивлялась, но Глейхенгауз вернул диалог к реальности:

- Может, вместе послушаем? Впустишь?

- Конечно,- кивнула Этери.

И тут сообразила, что ключ лежит в пальто, а пальто в номере Дудакова.

- Подожди, я без ключа,- было повернула назад, но ее тут же поймала за запястье мужская рука.

- Ну его!- Дане не хотелось терять момент идеальной синхронности душ,- давай прямо тут!

- Как это - тут?!- темные женские глаза округлились от удивления.

- Вот так,- хореограф сполз по стене на пол и устроился, вытянув ноги.- Я включаю!

Даня надел наушник и нажал воспроизведение, чтобы остаться в синхроне Этери сделала то же самое, а потом так же уселась на помытый поздним вечером уборщицами пол.

Ничего более странного, чем это сидение в пустом коридоре гостиницы и слушание в наушниках с разных телефонов одного и того же трека, не могло прийти в голову Тутберидзе. И вдруг Даня сказал:

- На этот текст нужна поддержка. И чтобы темно, и фонари телефонов.

В наушниках только отзвучало:

Это небо вместо сцены, здесь всё вверх ногами

И эти звёзды в темноте — тобой зажжённый фонарь.

- Хорошо,- поддержала Этери.

Женщина открыла блокнот и сделала пометку.

- И выброс в припев,- еще одна пометка.

- Нам нужно красивое вращение, чтобы она летела у него в руках,- предложил Даня.

Очередной росчерк в блокноте. И заметки про черно-белые костюмы там были, и детали дорожек, и много чего еще.

Мужчина и женщина у стены почти не смотрели друг на друга. Как только трек заканчивался, синхронно опускали ладони, чтобы снова нажать воспроизведение на лежащих рядом смартфонах. В какой-то момент казалось, что пальцы соприкоснутся, рука знакомо ляжет в руку, но ладони продолжали упираться в пол с разных сторон от лежащих телефонов.

Почти без пересечения взглядами, без единого касания, создавали общность. Им не нужен был другой контакт, когда смотрели в одну сторону и дышали одним воздухом новой программы.

- В конце вращение,- предложил Даня.