— Садись сверху, так ты сможешь контролировать темп и глубину проникновения.

Радостно киваю. Да от одних только слов сейчас содрогнусь в экстазе.

Ян ложится на спину, позволив делать с собой, что захочу… Не могу отказать себе в удовольствии слышать тихий стон, когда ласкаю его. Для лучшего обзора он собирает мои волосы в пучок.

— Черт… — шипит сквозь сомкнутые зубы, откидываясь на подушку.

«Нет, любимый. Я тоже желаю получить удовольствие» — заканчиваю сладкую пытку и сажусь сверху и двигаюсь мучительно медленно.

Эта магия, что есть между нами, нерушима…

Утро субботы началось с телефонного звонка. Нет даже не так — серии непрерывных надоедливых звонков, заставивших все-таки мужа ответить, без употребления «матерного» не обошлось.

— Да? — раздраженно сказал он. — Он самый… Кто? … И?

Не нравится мне тон его голоса.

Прикоснулась к его плечу, подсаживаясь рядом. По выражению лица видно, как неприятен разговор Яну. Но он просто кивает на получаемую информацию.

— Понял… подъеду… — отключился.

— Что-то случилось? — заглядываю в глаза.

— Ничего особенного, — он встает и направляется в ванную.

— Ян? — иду за ним.

— Ночью обнаружили мертвым… Диму…

Глава 25

Глава 25.

Дверь захлопывается перед моим носом, и сразу слышится шум льющейся воды… Таким жестом муж говорит, что не намерен продолжать разговор. Но я не понимаю, почему его присутствие требуется в полиции? Ведь звонили явно оттуда…

Нашли мертвым… Звучит, как «убили», а не «решил свести счеты с жизнью самостоятельно». Причем тут Ян? Уж не думают ли, будто он причастен к смерти Димы?

Спускаюсь на кухню, собираясь приготовить завтрак. Успеваю только кофе сварить, ведь через несколько минут появляется муж, второпях выпивает напиток, и быстро идет на улицу.

— Подожди, поешь нормально, — спешу за ним.

— Некогда. Поем в городе, — заводит машину, усаживаясь за рулем.

— Ян, скажи хоть что-нибудь, — не даю закрыть дверь.

— Что ты хочешь услышать? — хмуро смотрит.

— С какой стати тебя звонят и просят приехать?

— Дать показания, — неохотно, но все же отвечает.

— На тему? — не нравится мне это, ох, не нравится…

— Заказного убийства…

— Может, толком объяснишь? — мой голос дрожит от плохого предчувствия.

— Его убили, что не ясно? — раздраженно говорит.

— Как с этим связан ты?! — не унимаюсь.

— Мне пора, — дергает дверь на себя. — Займись детьми, Тина. Развлекитесь, съездите куда-нибудь и ни о чем не волнуйся.

«Что же ты натворил? Неужели, причастен?» — смотрю вслед, пока выезжает за ворота.

Не верю… И ведь не сказал о своей невиновности. Он мог жестко разобраться, не совладать с собой и потерять контроль, избив до полусмерти, но именно поэтому полиция не подпустила его близко к тому дому, чтобы задержание прошло без лишних проблем.

А тут…

Насколько знаю, Дима находился в одиночной камере. С другой стороны — экспертиза признала его невменяемым, не отдающим отчета своим действиям. И максимум, что ожидало — принудительное лечение с долговременным нахождением в «психушке». Этот факт, конечно, взбесил Яна, понимая, что тот избежит реального срока. Но способен ли так поступить: заказать убийство? Ответ, который созрел мгновенно, настораживает: мог, еще как мог… Благородство — не его конек, не в этом случае уж точно. Он привык иначе решать вопросы — беспринципно, цинично, без эмоций… Когда дело касается семьи — пойдет на крайние меры.

«Проблема должна решаться радикально» — заявил он, когда стало известно о результатах экспертизы. И долго продолжал гневную тираду на тему дебильных законов, запрещающих смертную казнь.

И все же гоню эти мысли… Буду верить до конца. Вполне возможно у Димы были недоброжелатели? Главное, чтобы таким образом никто не пытался подставить Яна — вот это больше всего пугает. Ведь тогда чья-то игра продолжается, и этот кто-то воспользовался ситуацией…

«Где же сил набраться… Когда все нормализуется?» — вздыхаю и плетусь обратно.

Вернувшись в дом, застаю на кухне Ксюшу, уплетающую огромную сдобную булку со сливочным маслом и сгущенкой, запивая сладким чаем с молоком — каждое ее утро начинается с этого неизменного ритуала. Она блаженно прикрыла глаза и чуть ли не мычит от удовольствия. Забавная такая.

— Привет, — улыбаюсь, глядя на нее, и по-хорошему завидую аппетиту. Нас обеих ругают: ее за быстрый набор веса, хотя по-прежнему стройна, меня — за недостаток нужных сейчас моему организму килограммов.

— При-вет… — слово комкается, из-за того, что жует и рот набит. И не может оторваться. Так смачно заразительно ест.

— Не отвлекайся, а то подавишься.

Может, тоже попробовать? Вдруг вкусно?

Наливаю себе чай, правда — без сахара и молока, намазываю булку маслом и обильно поливаю сгущенкой. Смотрю с сомнением. Ну, не едок я, не гурман и не привереда, а прихотями в период беременности не страдала вовсе. Одно время, правда, привлекала сдоба, но быстро прекратилось.

— Ешь, просто улет… — Ксеня откусывает очередной кусок. Сейчас для неё существуют только она и кулинарное искушение в руках.

— Угу…

Кусаю. Съедобно, но, как по мне, приторно сладко и слишком жирно.

— Лучше не увлекаться, — подытоживаю, с трудом одолев, сей «шедевр», хотя употребленные избыточные калории радуют. — Пользы никакой, а боками обзавестись можно легко.

— Все понимаю, но не могу устоять, — вздыхает она.

— Зато я, кажется, знаю, что делать: перестать покупать булки и сгущенку!

— А как же дети? Наказывать их из-за меня? — обиженно говорит, словно у ребенка забрали игрушку.

— Так им ничего не достается, ты одна все уплетаешь, — усмехаюсь. — Лучше сами печь будем, с минимальным количеством сахара, качественной мукой, и умеренно баловать себя. Иногда. Мы должны думать о наших малышах. И вместе соблюдать диету несложно.

— Ты права… — откладывает обратно на тарелку недоеденное лакомство, продолжая коситься. Потом обреченно произносит: — Только фрукты и овощи?

— А еще: рыбу, мясо, творог, яйца, крупы, бобовые, орехи, ягоды.

— Ладно, согласна. Набрала уже на пару месяцев вперед… Тогда, давай, погуляем? — предлагает. — Пройдемся ногами, растрясем жирок… Хотя кому я говорю… — осматривает мою миниатюрную фигурку. — Тебя надо срочно откормить!

— Бесполезно. Вообще, сама хотела позвать тебя с нами. В парк аттракционов, думаю, вывезти детей. Поедешь?

— Да! — воскликнула она. И тут же понизила голос: — Слушай, а куда Ян поехал? Из окна видела.

— Так… Срочные дела, — отмахнулась. О моем похищении дома никто не знает, а Гена для всех уволился не из-за сына… С Ксюшей можно поделиться, но посвящать, излишне, беременную девушку — ни к чему, достаточно того раза, когда уезжала на море. Ее задачей было — заботиться о спокойствии старших членов семьи.

— Ох, уж, эти мужчины… Глеб тоже уехал, еще раньше, на объект, в область, — как-то грустно сказала.

— Что за печаль в голосе?

— Ему не нравится работа, хочется творческого подхода… Меня не устраивает, что так мало проводим вместе времени. Если бы не вы от одиночества с ума сошла.

Я задумалась… Есть одна интересная идея.

— Когда Глеб вернется?

— Понятия не имею, — пожимает плечами. — Надеюсь, еще буду не спать. Почему тебя это интересует?

— Хочу сделать деловое предложение, — подмигиваю ей. — Но все подробности позже.

— Ну, вот, заинтриговала и в кусты… — обвинительно смотрит, надув губки, а взгляд, как у ребенка. В такие моменты, представляю, как Ян выглядел бы, испытывай те же эмоции. Они очень похожи.

— Смешная ты, — встаю из-за стола, собираясь приготовить что-нибудь полезное. Сверху, из детской, доносится смех. Сейчас прибегут мои голодные непоседы.

Пусть отвлеклась сейчас, но не думать не могу, как там муж, зачем вызвали, что скажут… И какое отношение имеет ко всему?

***

Ян вернулся вечером. Нервный, уставший, злой…