– Я хочу, чтобы ты знал, Анхель, все это происходит там, – он указал рукой вниз – это необходимость. И этот ад на Земле имеет свою цену. Да, дорогую для всего человечества, но так надо. Такова их «плата» за уничтожение рая. Люди сами создали такой мир, мир хаоса.

Я не стал спрашивать, кому именно это надо, кому нужна была жизнь моего Самуэля, потому что был уверен, что Босс не ответит. Он либо промолчит, либо скажет так, что я все равно не пойму.

Когда я ушёл от него в тот день, злости во мне не стало меньше, но со временем я мысленно отпустил моего мальчика, оставив лишь лёгкую дымку воспоминаний в душе.

Босс был прав, если бы я все узнал сразу, то это всего лишь было как быстро поесть и не понять вкус еды, ну или как прочитать книгу, не поняв смысла. За эти годы косвенных изучений, я понял не мало. И да, часто это приносило жгучую боль и страдания мне, но урок есть урок. Порой и плохой опыт, тоже опыт, не так ли?

Например, все имеет свои последствия. В особенности то, что мы говорим. Однажды случайно пророненное невзначай слово аукнется десятки лет спустя.  В особенности это сильно заметно на моих подопечных.

Придя в эту семью, я долго пытался вспомнить, кого же мне напоминал братец. И вот сегодня, когда он создавал домик из всякого ненужного хлама, я понял.

Мне тогда по направлению канцелярии пришлось поселиться недалеко от Флоренции, в селении Анкиано, в середине 15 века. Мой мальчик жил с матерью-крестьянкой. Отец его был уважаемым нотариусом, и редко посещал своего внебрачного сына. А когда Лео исполнилось 3 года, решил забрать его к себе, разлучив с женщиной. Это было тяжёлое время. Я пытался помочь ему как мог, придумывал для него разные игры, лишь бы отвлечь от мыслей о маме. Он был неусидчивым мальчишкой, непослушным и всеми непонятым. Сейчас бы специалисты сразу назвали его диагнозы, не скупясь на сложные изречения, но в тот момент его больше ругали, чем пытались помочь.  И лишь отец увидел в нем эту искру, творческий потенциал. Он поддержал его. Смирился со всеми его причудами и вздохнул в него жизнь. Лео стал известен на весь мир (и даже по сей день его имя часто слышится в обиходе), а для меня он так и остался грустным мальчишкой, моим малышом, с которым мы играли целыми днями, создавая удивительные вещи.

Пока я сижу сейчас с моим крохой, их мама на кухне занимается с братцем. Её терпение не выдерживает, и она начинает кричать. Я понимаю, как ей сложно с ним. Как бы она не пыталась понять его и принять, он из любого душу может вытрясти. И я ищу повода, как подойти к ней. Для этого я подталкиваю мелкого с сторону кухни и иду следом. Там я прикасаюсь к женщине и всеми силами вселяю в неё спокойствие. Она тяжело выдыхает и отпускает ситуацию. Перестаёт кричать и снова в миллионный раз объясняет, что сколько арбузов на картинке, столько кружочков надо и обвести. Я потом объясню, как у меня это так получилось, сейчас не время.

Она гладит его по голове и хвалит, если у него хоть что-то начинает получаться. И я знаю, к чему приведут её слова. Ведь самое главное с детства, не терять веры в самого человека. Найти его преимущества и поддержать, как бы тяжело вам не было сейчас, поверьте, от хорошего слова вы не обеднеете.

Одним весенним вечером к нам наведалась Дитрих. Я был рад её видеть, поэтому не стал спрашивать по какой именно причине решила она нас навестить.

У нас дома был хаос во плоти. Братец бегал по дому, разбрасывая игрушки. Малыш не отставал, а я был взбудоражен каждым его шагом, что даже не сразу заметил Дитрих, прислонившуюся к косяку двери и с широкой улыбкой, рассматривающую нас.

– У вас так весело! – прокричала она мне.

Я лишь устало кивнул, подхватывая своего кроху от жёсткого приземления.

И тут прозвучали слова, которые я ждал последние два часа.

– Всё, закругляемся. Игрушки убираем и спать! – это мама вышла в зал, домыв посуду.

За полчаса был убран дом, дети в пижамах и малыш на груди.

Настала тишина, иногда прерываемая смехом и непонятными фразами братца. Ну как сказать непонятными… Он шептался с Дитрих. Она его по-своему понимала.

– Ну как ты? – потискала она его щёчку.

Он засмеялся и ответил:

– Хорошо.

– Я скучала! – искренне призналась она.

– Скучала, скучала, – повторил он.

Братец постоянно повторял слова и фразы, которые ему нравились. Особенно новые, например «Параллелепипед» или «Гиппопотам».

Она его защекотала.

– Как укушу тебя в пузико! – шутила она.

Братец опять засмеялся.

– Укушу в пузико! – повторил он через смех.

– Тихо! – прошипела мама.

Дитрих поняла, что их время потешек закончилось. Она поцеловала его в лобик, потрепала по взъерошенным волосам и попрощалась. Но, как ни странно, не ушла, а села рядом со мной.

– Он счастливый мальчик, – сказал я ей.

Дитрих убрала прядку мешающихся кудрей с лица и грустно как-то улыбнулась.

– Так оно и должно было быть, – загадочно ответила она.

– Что ты имеешь в виду? – не понял я.

– Слышал, у них есть фраза: «бойся своих желаний»?

Я кивнул.

– Ну так вот. Это была всего лишь игра. Но энергия мамы была столь сильной, что её увидел Босс. И принял в ней участие.

– Эмм, если честно я ничего не понял, – смутился я.

По правде говоря, я частенько не понимал Дитрих. Она была какой-то космической для меня. Начиная от стиля одежды, заканчивая мышлением и передачей информации.

– Давай я тебе покажу, – сказала она и взяла меня за руку.

И я перенёсся сквозь года. Мы были дома. Я увидел маму, пишущую что-то на клочках бумаги. Она улыбалась и была так одухотворена своей затеей, что казалось светилась изнутри. Потом она засунула их в шарики и надула.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.