Данил сидел, не шевелясь, ещё какое-то время. Это точно не Африка и не Земля. И буквы на упаковке презерватива совсем не земные. Нужно двигать дальше, а вот есть ли смысл? Если это не земля, то и людей тут может не быть. Он ещё раз посмотрел на истлевшую упаковку и откинул её в сторону. Должны быть люди, это же кто-то оставил! Нужно двигаться. Хотя, может, эти жуки-переростки и оставили, уж больно они разумно махали лапами друг другу. Тогда смысла уходить отсюда не было, нужно обустраивать лагерь. Тем более что тут есть кое-какие ресурсы. Вишня и металл. Под машину нору можно выкопать, нормальное убежище будет.

Попаданец хоть и объелся вишни, но пить хотелось. Вода, вот что заставляло двигаться дальше. Потому, подобрав лопату, пошёл, опасливо поглядывая в сторону убежавших существ.

Вишня в баклажке закончилась очень быстро, и Данил уже несколько раз встряхивал емкость, пытаясь вытрясти капельку сока, оставшуюся на дне. Но она размазывалась по стенкам, как только он запрокидывал голову. Но если через какое-то время достать баклажку, капелька вновь собиралась. Наконец он догадался убрать емкость вверх ногами в рюкзак. И очередной раз достав её, открутил крышку, а в ней, как награда, была та самая капелька, что не давала ему покоя. Правда, её не хватило даже смочить язык.

Он увидел заросли осоки издалека. Чуть не срываясь на бег, позабыв об осторожности, пошёл к ним напрямую. За зарослями осоки было озеро грязи. Грязь была испятнана различными следами, а вот на дне ямок от копыт и блестела ржавая вода. Причём хватало и куч навоза в округе, чтобы задуматься, пить или не пить. Данил никогда не подумал бы, что его перестанут интересовать такие мелочи в выборе воды. Конечно, если бы была таблетка для обеззараживания воды, он её бы использовал. Но её нет. Кипятить воду в консервной банке даже мыслей не было. Проблема с дровами, да и долго тут рассиживаться никто не даст. Поэтому, выкопав лопатой ямку поглубже, начал нетерпеливо ждать, когда жидкость наберётся. Ну как-то обеззаразить воду он всё же мог. Скинул майку, сложив побелевшую от высохшего пота материю в четыре слоя, и начал пустой банкой из-под каши зачёрпывать воду. И, фильтруя через слои майки, стал сцеживать её в найденный стакан. Едва тот наполнился, как опрокинул стакан в себя. Отдавая себе отчёт в том, что проблемы с животом будут обеспечены, парень опрокинул второй стакан, а вот третий пил не спеша, параллельно набирая воду в баклажку той же банкой и фильтруя через майку. Не забывал при том воровато оглядываться по сторонам.

Конечно, было бы идеально подождать, пока вода отстоится. Но лучше пить грязную воду, чем обессилеть от обезвоживания. Данил выдул уже больше литра, и вода сейчас булькала в ушах. Да и привкус у воды появился. Набрав баклажку еще раз, он увидел, что осталось после фильтрации на майке. Какие-то жучки, блошки и шевелящийся волос. От выпитой воды стало ещё хуже. Умывшись и намочив всю майку, он пошёл дальше. Рюкзак значительно потяжелел, вроде всего-то пять литров, а на плечи давило словно все двадцать. Но идти стало веселее. Скоро в низинах дола осоки стало появляться больше, и даже заблестел ручеёк.

Так как дело было ближе к вечеру, нужно присматривать убежище на ночь, поэтому парень решил подняться на склон и идти по нему, обзорность всё-таки повыше.

Большую воронку он увидел почти сразу, поэтому направился к ней. Объект явно не природный, а рукотворный. Воронка была просто огромная, метров двадцать в диаметре, и конусом шла вниз на приличную глубину. Кстати, внизу блестела небольшая лужица, примерно метрового диаметра. И если бы за спиной не было увесистой баклажки с водой, он спустился бы вниз. Что-то эта воронка ему напоминала. Да и стенки ее. Мелкие камушки уложены были так, как будто их ровняли каким-то инструментом, а если наступить на них, то поедешь вниз на попе. А ещё что-то не сходилось. Вода, что ли, слишком спокойная. Тут же по воде пробежала рябь. Нет, тут что-то другое. Точно, камушки до самой воды сухие, должны быть темнее около воды. Недолго думая, запустил камушек в эту лужу. Камень от воды отскочил, как от зеркала, будто это твердая поверхность.

– Не понял?

Подобрав камень потяжелее и покрепче, Данил вновь запустил им в воду. Вы когда-нибудь дергались, когда выскакивает чёртик из табакерки? А если тот чертик размером с легковушку? Гигантская медведка прыжком оказалась практически у края воронки. Парень думал, что выжимал из своего организма всё, когда убегал от варана, а оказывается, мог бегать быстрее. Он побежал вниз, а теперь разогнался и не мог остановиться, летел вниз по склону, делая двухметровые шаги. Только бы не зацепиться за корень, а то голову свернёт. Нет, пронесло, как-то смог остановиться, вывернув сначала вдоль, а потом и сам склон. Обернулся – никого. Правильно, те, кто такие ловушки делает, не могут бегать, они хитростью берут. Вспомнил, на что была воронка похожа: муравьиный лев так охотится. Только тот маленький, а это переросток какой-то. И нарост интересный на клешне, имитирующий воду. Даже Данил почти купился.

Поправив рюкзак, обернулся, чтобы продолжать идти, как вновь остолбенел. По небу в пяти метрах над землёй плыли полупрозрачные пузыри двухметрового диаметра и метров шесть в длину. А самое страшное, что с них свисали щупальца, тонкие, словно нитки, которые почти касались земли. Почему-то Даня был уверен, что тот, за кого заденет эта нитка, не жилец.

Бежать? Нет, тут пусть и бегаешь быстрее их, но они гнать могут тебя постоянно. Поэтому лучше спрятаться.

Он медленно, не делая резких движений, отошел к небольшим кустам. И лёг на спину, на землю. Кусты едва скрывали его. Скорее, он просто не выделялся на местности, лежа на пустом месте. Парень надеялся, что эти медузы имеют плохое зрение и видят только то, что шевелится. Стадо летающих медуз медленно проплывало мимо него. Наверное, они всё-таки плохо видели. Особей в стаде было двенадцать, восемь больших и четыре маленьких. Данил лежал, всё так же пытаясь не дышать. На горизонте появилась ещё одна громадная особь, длиной метров пятьдесят или больше. Так, стоп! Это не особь, это дирижабль. На нём было даже что-то написано. И он медленно плыл вдоль горизонта. Эх, вскочить бы, поорать, помахать руками, но местные медузы ненамного от него отлетели, и, если сейчас пошевельнуться, его съедят. Он провожал глазами дирижабль, который вроде еле двигался и уже полпути пролетел, чтобы скрыться за склоном дола.

– Ур-рбру-ру-рбубу.

Данил слышал этот звук ночью, считая, что он близко. Нет, он далеко – просто очень громкий, сейчас звук был такой, как будто в тромбон трубили. Аж диафрагма под легкими начинала вибрировать. Стадо медуз устремилось туда, где слышался звук. Похоже, они заинтересовались воронкой с отъевшейся медведкой. Вот и хорошо, вот и пусть разбираются друг с другом. Что там происходило, было не очень видно, и парню оставалось только догадываться, но судя по тому, что медузы не задержались, медведку они не достали. И дирижабль тоже скрылся.

Данил решил полежать ещё, чтоб медузы подальше улетели. Человек весь день куда-то шёл, а под вечер прислонил голову. Естественно, он задремал. Но вот проснулся он не утром, как прошлый раз, а посреди ночи.

Кто-то визжал невообразимым голосом, похоже, кто-то попался медведке. Крик наконец-то прекратился, послышался тихий хруст и чавканье.

Вокруг была темнота, и сколько до утра – было абсолютно непонятно. Ну и зачем проснулся? Холод пробирал, шея затекла, сменить позу страшно, вдруг кто-то рядом есть. Вслушиваясь в аппетитное похрустывание костей, Данил захотел есть, заурчал живот. А может, просто грязная вода, выпитая днем, начала действовать. Нет, просто жрать охота. Ну вот для чего он проснулся? Наконец решив сменить позу, свернулся удобно калачиком и вновь провалился в сон. В течение ночи его несколько раз будили вопли. Но он менял позу и вновь засыпал. В очередной раз его разбудили не вопли, а утренняя свежесть. И первый раз было охота ещё поваляться, но холод пробирал, потому парень, позёвывая, встал и потянулся.