Первыми показались гражданские монтажники, что крутились вокруг огромного ящика.

– Трансформатор, – со знанием дела сказал Лёха, – Интересно, как они его в будку занесут.

– На наших руках, – обречённо ответил Илюха.

– То ли ещё будет, – в очередной раз выдохнул Саня.

Сразу за бетонной коробкой трансформаторной будки были видны две параллельные траншеи, которые упирались в площадку, на которой стояли старенький трактор и пара бортовых "Зилов". Ротный поднял руку, и колонна остановилась.

– Командиры отделений, выдать инструмент личному составу, командиры взводов – распределить участки.

В этот момент к ротному подошёл один из гражданских.

– Ну всё, сейчас начнём таскать чугундий, – обречённо сказал Саня.

– Товарищи, – обратился к строю гражданский, – Мы очень благодарны вам за помощь. Хочу попросить вас о соблюдении параметров траншеи: ширина полметра, глубина метр. Мы уже начали, а вы продолжите, пока мы будем собирать и обустраивать все подстанции. Вам навстречу двигается строительная рота, предположительно встреча должна состоятся в деревне Печное.

Ночной мороз сменился зноем. Утрамбованная колесами и гусеницами поверхность площадки походила на бетон. Звон лопат, сопение и недовольное ворчание: "На сто человек один лом и два топора – они смеются"?

Время остановилось, пот застилал глаза, лопата не слушалась и норовила выскочить из рук. Спустя вечность подъехал "Уазик" с обедом. Ещё через три часа уставшие и чумазые они становились в строй.

– Эх, сейчас бы в баньку, – сказал кто-то.

Старшина, старый, седой служака, сочувственно посмотрел на бойцов и сказал:

– Баня-то есть, но электричества нет. А без него ни воды, ни тепла. А теперь: на право! Шагом-арш!

И рота не спеша двинулась в лагерь.

– Товарищ старшина, – уже придя в расположение обратился к нему Илюха, – я тут подумал, а можно ли нам для баньки пару вёдер, четыре простыни, да моток веревки попросить.

– Рядовой…

– Савельев, – подсказал Илюха.

– Я же сказал – местная баня закрыта.

– А мы свою сделаем, – не унимался Илья.

Старшина оглядел неуёмного бойца и сказал:

– Через десять минут у каптерки.

– Есть, – радостно ответил Илюха и помчался к друзьям.

В назначенное время трое друзей переминались у фанерного домика с табличкой "склад". Дверь открылась и в дверном проёме появился старшина.

– Савельев сотоварищи?

– Так точно, товарищ прапорщик! – вытянулся Илюха.

– Ну вот тебе, что просил, – сказал он, протягивая два ведра из которых торчали веревка и простыни, – мыло на дне. И вот, добавка от меня.

Старшина откуда-то из-за двери вытащил помятую садовую лейку и вручил её ребятам.

Четверть часа спустя, рядом с ручьем были растянуты простыни, а под вёдрами весело трещали сухие ветки. Илюха с голым торсом поливал из лейки Лёху.

– Добавь тепленькой, жмот, – кричал тот, – я ещё веток принесу!

Старшина с капитаном сидя на лавочке наблюдали, за процессом купания подчиненных. У примитивной баньки уже толпилась веселая очередь, поторапливая друзей.

– Может приструнить, Валерий Павлович, – спросил старшина.

– Пусть порезвятся, – ответил капитан, – дети ведь ещё.

Андрейка всегда считался "городским", с пелёнок. Даже его мать, Елена Васильевна, говорила:

– Взгляд императора, не меньше, а уж как рукой махнет – сразу понимаешь, чего ему надо.

В школе, особой дружбы он ни с кем не водил, но и не избегал мальчишеских проказ. Среди одноклассников его именовали не иначе как "король Андре".

Андрейка даже занимался по-монаршьи, величественно, а смеялся так как умел только он – взмахнет своими веерными ресницами и в глазах заскачут хохочущие огоньки.

Его взгляд мог изобразить, что угодно и яркое, восторженное счастье, и сосредоточенность, и, если до этого доходило, ненависть.

Учился он лучше всех, а потому никто не удивился, что после школы Андрейка покинул родительский дом, уехал в столицу и легко поступил в университет.

В тот день провожать будущего студента пришли почти все жители деревни.

– Ну, вот и всё, "городской" уж не вернётся, – сказал его сосед по парте и тайный завистник Саня.

Сказал шепотом, но услышали все.

Андрейка молча посмотрел на провожающих и от его взгляда намокли глаза. Причём не только у женской половины.

Потекли монотонные, деревенские будни: ранний подъем, поздний загул. "Городской" присылал письма и фотографии, несколько раз приезжал сам. Всё такой же, немногословный и родной "король Андре". Каждое лето пропадал то на "практике", то на "стажировке".

Однажды, в начале июня, Елена Васильевна сообщила радостную весть – Андрейка возвращается! И не просто возвращается, а покупает у Бобровых старый дом, на краю поля и колхозный пай.

Тем же вечером, сидя у костра на берегу реки можно было услышать интересный разговор. Школьные друзья пытались понять с какой целью Андрейке понадобилась эта развалюха, с запущенным огородом в виде клина поля между лесом и ручьем.

Споры утихли только после того, как последний рак был съеден, а пиво выпито. Посидели, помолчали, да так и разошлись ни с чем.

Через месяц, жарким утром, на первом автобусе, приехал и Андрейка. Во дворе у Семеновых был накрыт свадебный стол, Роман Максимович, отец виновника торжества сидел возле сына гордый и счастливый. Мать и выросшие, младшие сестрёнки-близняшки, суетились вокруг потчуя виновника торжества и гостей.

Сам Андрей отвечал на все вопросы односельчан, как обычно коротко. Но и эти короткие фразы текли медовым ручьём по ссохшимся за время разлуки сердцам. Только на один вопрос не ответил Андрейка.

Старая деревенская склочница, баба Клава, которую никто не ожидал здесь увидеть, перекрикивая радостный гул, ехидно спросила:

– Никак, принц, женится собрался?

Повисла пауза. Андрей медленно повернул голову в её сторону… Потом, кто-то из ребят говорил, что так поворачивается танковая башня, перед выстрелом…

Андрейка прищурился, как прицелился, набрал в грудь воздуха и, усмехнувшись, повернулся к сёстрам:

– А плесните-ка мне чайку, пожалуйста!

Вновь за столом загалдели, зашумели, захохотали. Постепенно вопросы иссякли, соседи стали расходиться – скотина сама не накормится, дрова не наколятся, а сено не накосится. В деревне всегда полно забот, а сил и времени – недостает.

За столом остались мужчины, отец и сын.

– Зачем Бобровский дом взял? Там же, гнилье одно, – спросил Роман Максимович.

– Девчонки, уж невесты, что я им мешаться буду?

– Значит Клавка права? И кто она?

– Бать, мы разные.

– Помощь нужна?

– Мне бы бульдозер, на денёк.

– Мне бы тоже – Пашка в запое, Гришка – отпросился на неделю к тёще, работы море, а у меня ни одного бульдозериста.

– У меня есть права.

Отец посмотрел на сына: как всё успевает? А вслух сказал:

– Иди к Сергею Петровичу, оформляйся и милости прошу…

Ближе к вечеру Андрейка с отцом пошли осматривать новые владения. Через неделю на расчищенный участок прибыла строительная бригада заливать фундамент нового дома.

***

Год пролетел в недосыпе, трудах и заботах. Андрей закончил отделку дома, приобрел кое-какую мебель, обустроил пасеку и погреба.

В середине июля, воскресным утром к дому Андрея подкатило такси. Девушка с небольшой дорожной сумкой подошла к новенькой изгороди. Хозяин уже мчался ей навстречу.