1

Я трижды перечитал телеграмму, но текст от этого, естественно, не изменился. Тогда я поднял глаза на почтальона, будто ожидал, что тот сможет мне хоть что-то объяснить.

– Что-нибудь не так? – спросил почтальон.

– Нет-нет, – пробормотал я. – Где я должен расписаться?

Когда почтальон ушёл, я ещё раз прочитал текст.

«Приезжай ты мне нужен Самсонов».

Телеграмма была отправлена из Москвы сегодня утром. Время отправки было зафиксировано. Присутствовал и номер почтового отделения. Всё было как положено. Всё нормально. Если не считать того, что сам Самсонов уже год как лежал на Ваганьковском кладбище. Я лично присутствовал на похоронах. Было много людей, много цветов и много берущих за душу речей. Самсонов с лицом неестественно жёлтого цвета лежал в гробу, и я не мог отвести от него взгляд, пока гроб не закрыли крышкой. И вот теперь Самсонов прислал мне телеграмму.

Я час пробродил по своей пустынной квартире, пытаясь постичь смысл произошедшего, но так ни до чего и не додумался. Через час я спешно собрался и отправился на вокзал. У меня не было чёткого плана действий. Просто эта странная телеграмма оказалась для меня чем-то вроде кодового слова, способного привести в движение неподвижный до поры механизм.

Приехав в Москву, я позвонил по самсоновскому телефону. Трубку на том конце провода никто не снимал, и я вдруг почувствовал лёгкое головокружение, осознав, что звоню куда-то на тот свет. До покойника пытаюсь дозвониться. Я уже готов был бросить трубку на рычаг, как вдруг в ней что-то щёлкнуло и мужской голос односложно произнёс:

– Да? – с вопросительной интонацией.

У меня оборвалось сердце. Набирая номер, я, честно говоря, не рассчитывал, что мне кто-либо ответит.

– Да? – повторил всё тот же голос. – Я вас слушаю.

Это явно был не Самсонов, и ко мне вернулся дар речи.

– Мне Самсонов нужен, – сказал я. – Сергей Николаевич.

А у самого бешено колотилось сердце. Вы когда-нибудь звонили человеку, который уже год как похоронен, и вы про это знаете?

Долгое молчание. Затем вопрос:

– Вы кто?

– Колодин. Женя. Работал с Сергеем Николаевичем.

Снова долгая тишина.

– Алло! – сказал я.

– Вы где сейчас?

– На вокзале. Я только что приехал из Вологды.

После долгой паузы:

– Оставайтесь на вокзале. Сейчас я за вами приеду. Как вы выглядите?

Я торопливо обрисовал свою наружность.

– Ждите, – сказал мой собеседник и повесил трубку.

Спустя примерно час мрачноватого вида парень подошёл ко мне на вокзале и спросил, предварительно оглянувшись по сторонам:

– Вы Колодин?

Я молча кивнул.

– Идёмте.

Он вывел меня к стоянке и усадил в старенькую «Волгу».

– Что происходит? – спросил я.

Он обернулся и после долгой паузы сказал невероятное:

– Самсонов хочет вас видеть.

У меня, наверное, слишком сильно отвисла челюсть, потому что мой собеседник сразу отвернулся. Я хотел задать ему вопрос – и не мог. У меня перехватило дыхание.

– Самсонов жив, – сказал парень. – Сегодня вы с ним встретитесь.

Большего потрясения в своей жизни я ещё не испытывал.

Мой спутник оказался очень неразговорчивым человеком. Он лишь сказал, что зовут его Андреем, а на мои расспросы почти ничего не отвечал, а если и отвечал, то односложно и невнятно.

Он отвёз меня в гостиницу, помог устроиться, а потом исчез, предварительно предупредив, что заедет за мной вечером. Он сдержал слово и объявился в половине шестого.

– Пора, – сказал он.

– Куда мы едем?

– К Самсонову.

– Что происходит? – потребовал я объяснений.

Я уже совершенно извёлся. Андрей, похоже, почувствовал моё состояние.

– Сейчас я повезу вас на встречу с Сергеем Николаевичем.

– Он действительно жив?

Я всё ещё не мог поверить.

– Да.

– Но как же…

– Я ничего вам не могу сказать. Всё, что нужно, вам объяснит сам Самсонов. Сразу хочу вас предупредить, что у Сергея Николаевича сейчас проблемы и вы должны быть готовы…

Он выразительно посмотрел на меня.

– Готов – к чему? – уточнил я.

– Ко всему.

Как-то зловеще это прозвучало. Но я не стал больше ни о чём спрашивать – из этого Андрея ничего нельзя было вытянуть. Оставалось только ждать.

Мы спустились вниз, к машине. Андрей, открывая дверцу, настороженно оглянулся по сторонам. Я вдруг подумал, что всё это выглядит очень подозрительно.

– Куда мы едем? – спросил я, не делая ни малейшей попытки сесть в машину.

– На встречу с Самсоновым.

– Пусть он сначала позвонит мне в гостиницу, – предложил я.

Андрей посмотрел на меня так, словно я сказал нечто неприличное. Потом, всё поняв, невесело усмехнулся. Сел в машину и уже из салона сказал:

– Я покажу вам одну вещицу. Хотите?

Мне не оставалось ничего другого, как сесть на заднее сиденье. Андрей протянул фотоснимок. На снимке были двое: сам Андрей и Самсонов. В углу снимка стояли цифры – судя по ним, снимок был сделан меньше месяца назад.

– Это не доказательство, – сказал я.

– А разве я что-то собирался вам доказывать?

Да, всё так. Он лишь предлагал мне встретиться с Самсоновым. Если я против – могу отказаться, никто меня силой не тащит.

– Поехали, – сказал я.

Андрей принялся петлять по улицам. Судя по тому, как он поглядывал в зеркало заднего вида, он опасался «хвоста». Мы проездили по Москве больше часа, и я уже совсем запутался и даже приблизительно не представлял, где мы находимся, когда Андрей остановил машину в каком-то пустынном переулке, вдоль которого стояло несколько машин и совершенно не было видно пешеходов. Двигатель Андрей не заглушил.

– Приехали? – осведомился я.

Он ничего мне не ответил. Прошло пять минут или чуть больше.

– Сейчас приедет Самсонов, – сказал Андрей. – Пересядет к нам. Вы из машины не выходите.

Что-то таилось за его словами.

Вскоре в переулок въехал «Фиат». При его появлении Андрей заметно напрягся. Я это увидел и понял, что эту машину мы и ждали. «Фиат» остановился метрах в двадцати от нас, его задняя дверца распахнулась, на тротуар ступил какой-то человек, и когда этот человек обернулся, я, потрясённый, откинулся на спинку сиденья. Это был Самсонов! Живой и невредимый! Я видел, как он стремительно направился в нашу сторону. И не сразу обратил внимание на двух парней, невесть откуда появившихся. Они вынырнули откуда-то справа и шли наперерез Самсонову. Я и подумать ничего не успел, а Андрей уже всё понял, распахнул дверцу и закричал:

– Назад! Сергей Николаевич, назад!

Его крик будто подстегнул эту парочку. Парни одновременно выхватили пистолеты, но Самсонов уже отступал к «Фиату», из которого выскочил какой-то мужчина, и тоже с пистолетом. Я слышал, как совсем близко хлопали выстрелы. Парни стреляли по Самсонову, а человек из «Фиата» – по парням. Андрей рывком переключил передачу, и наша «Волга» стремительно покатила по переулку задним ходом.

– Куда? – выдохнул я протестующе.

– А вы хотите, чтобы в нас дырок понаделали? – осведомился он.

Будто в подтверждение его правоты один из парней развернулся и стал стрелять по нашей машине. Я даже втянул голову в плечи, как будто это могло меня спасти. Андрей оказался классным водителем. Наша «Волга» резво завиляла по переулку, и мы смогли выкатиться за угол, избежав порции горячего свинца. В последний миг, прежде чем мы скрылись за углом, я успел увидеть, что Самсонов всё-таки добежал до «Фиата». Очень скоро его машина промчалась мимо нас. Андрей развернулся и попытался пристроиться им в хвост, но не смог – «Фиат» оторвался от нас и исчез.

Самсонов не был убит год назад. Точнее, он должен был быть убит, но своих убийц он опередил, инсценировав собственную смерть. За ним охотились, то ли мстя за какие-то денежные дела, то ли пытаясь его подчинить, и это зашло уже слишком далеко, настолько далеко, что Самсонову не оставалось ничего иного, как исчезнуть. Он залёг на дно, и никто не знал, что он жив, кроме нескольких человек, не имевших отношения к телевидению. Вот эта изоляция от телевидения была очень важна, потому что позволяла этим людям нигде не засвечиваться и в меру сил помогать Самсонову.