========== Часть 1 ==========

Открыл глаза, хватая воздух пересохшим ртом. Ошеломленный, растерянный, задыхающийся.

Возбужденный.

Тщетно пытающийся избавиться от этой будто бы выжженной изнутри на веках картинки недавнего сна.

Жалкий.

Сон.

Просто сон, в котором была она. Снова она.

Уже в который раз – она.

Близко, рядом. Только руку протяни.

Пальцы смяли простыню до побелевших костяшек. Словно это поможет. Словно, сжав кулаки, можно вытравить из памяти этот образ. Образ, который должен забыть. Просто – обязан.

Столько времени прошло.

Наивный.

Распаленное сном, желание гудело в мышцах, зудело под кожей, неслось по венам, отдаваясь бешеным биением в глотке, груди, паху. Ненавистная пульсация в такт колотящемуся сердцу. Чертова неподконтрольная память разума и тела. Разума, вновь и вновь воскрешающего в сознании ее образ. Тела, покорно отзывающегося на эти воспоминания.

В который раз просыпаться среди ночи вот так. С членом, напряженным до предела. До боли почти окаменевших мышц внизу живота. С гудящей в ушах кровью, заглушающей собственное сбитое напрочь дыхание.

Просто сон.

Нет, нет…

Сколько можно?

Короткая внутренняя борьба заведомо проиграна.

Черт.

Слабак.

Откинул комом сбитое одеяло. Дернул завязки пижамных штанов, едва не обрывая шнурки. Руки тряслись, словно при болезни Паркинсона. Со второй попытки подцепил ткань у пояса, больно царапнув кожу коротким ногтем. Рывком стянул штаны до середины бедра. Вышло криво.

Плевать.

Первое же прикосновение к члену заставило зарычать, стискивая челюсти до вздувшихся желваков.

Это. Просто. Сон.

Тугая плоть в неплотно сжатом кулаке отдавалась пульсацией крови в бугрящихся венах. Острое удовольствие пробило мурашками вдоль позвоночника, стоило двинуть рукой.

Вверх. Вниз.

Гребаный сон.

К черту.

Стоит зажмуриться, как образы вспыхивают в сознании, доводя до болезненного, отчаянного разочарования вперемешку с постыдным наслаждением. Ладонь на члене сжимается чуть сильнее, сдвигая кожу. Вверх, вниз.

Замирает, словно издеваясь над самим собой. Задерживает дыхание, пока легкие не начинает разрывать от недостатка кислорода. Судорожно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. И, не сдержавшись, снова двигает рукой.

Вверхвниз.

Вверхвниз.

Напряженные ноги вытянуты, ягодицы сжимаются, раз за разом толкая бедра навстречу ладони.

Всего лишь сон.

Слишком яркий. Слишком желанный.

Но – сон.

Вверхвниз. Вверхвниз.

Плавясь. Кусая губы. Пьянея от удовольствия. Дыхание тяжелое, прерывистое. Сглатывает снова и снова, пытаясь протолкнуть слюну в пересохшую глотку. Зато кожа влажная от пота. Так, что капли стекают по вискам.

Не думать. Просто не думать ни о чем, вызывая в памяти жаркие образы. Смешивать воспоминания и фантазии, в которых она. Как всегда – она.

Что еще остается?

Двигает рукой, накачивая член. Снова рычит – от безумного кайфа и такой же безумной ненависти к себе.

Это почти душит.

Вверхвниз, вверхвниз.

Челюсти сжаты. Голова запрокинута, натянувшиеся жилы четко выделяются на беспомощно обнаженном горле. Сердце колотится о ребра – вот-вот пробьет грудную клетку. Спина выгибается еще сильнее, стоит ускорить темп.

Вверхвниз, вверхвниз, вверхвниз.

Сгибает ноги в коленях, упираясь ступнями в матрас. Подкидывает бедра навстречу руке. Чаще. Резче. Уже почти не опускаясь на сырую от пота простыню. Так, что весь упор приходится на затылок, плечи и пятки расставленных ног.

Задыхаясь.

Скуля.

Так беспомощно. Так жалко.

Вверхвниз, вверхвниз, вверхвниз.

Резко. Сильно. Почти грубо. Теряясь в себе. В ощущениях. В памяти. В жгучих образах.

Что же ты делаешь со мной?

Нет.

Это то, что ты сам с собой сделал, ублюдок.

Вот, получай. Дрочи, как гребаный малолетка. Трахай свою руку. Это все, что ты заслуживаешь.

Веки плотно сомкнуты, на длинных ресницах блестят слезы. Поджавшиеся яйца ломит. Почти-слишком-больно.

Вверхвнизвверхвнизвверхвниз.

Оргазм обрушивается сильнее и яростнее, чем пресловутый девятый вал на беззащитный корабль. На секунду, на бесконечно долгий миг стирая, уничтожая, рассеивая – на осколки, на крупинки, на атомы. Оставляя в блаженном забытьи, со стоном на пересохших искусанных губах, пока дрожь пронзает тело, пробивая до кончиков пальцев.

А затем возвращение в реальность. Как всегда. Резко и грубо. Унизительно, словно пощечиной.

К привычному уже чувству разочарования.

Быстро остывающая на животе сперма оставляла гадливое ощущение ни то стыда, ни то опустошенности. Раздраженно стянув пижамные штаны, вытер ими липкое семя, чувствуя, как кожу стягивает в том месте, где остались подсыхающие разводы. Как есть, босой и обнаженный, прошел в ванную. Включил свет, кинул штаны в корзину с грязным бельем. Душевая лейка привычно брызнула ледяной водой на голые плечи, заставляя стиснуть зубы, невольно сжимаясь. Секунды тянулись медленно, вода из ледяной сначала стала просто холодной, затем теплой, потом горячей.

Мочалка заскользила по телу, оставляя за собой след вспененного геля для душа, быстро смываемый струями воды. Тер живот снова и снова, яростно избавляясь от скользкости в том месте, где была сперма, остановившись лишь когда кожа болезненно покраснела. Опомнившись, повесил мочалку на крючок. Жмурясь, уперся ладонями в прохладный кафель стены, чувствуя, как вода льется по лицу.

У воды был соленый привкус.

Вышел из душа, только когда закончилась горячая вода в бойлере. Небрежно вытерся полотенцем.

С еще мокрых волос капало, отмечая неровной цепочкой следов путь от ванной комнаты до спальни. Надев чистые пижамные штаны, прошел на кухню.

Проникающего сквозь окно света от уличного фонаря вполне хватало. Вскрыв новую упаковку кофе, достал капсулу «Старбакс Американо», заправил кофеварку. Дожидаясь, пока красный огонек не сменится зеленым, оповещая о готовности, долил воды в опустевшую колбу. Поставил любимую кружку, установил регулятор и сдвинул рычажок. Старенькая кофеварка натужно загудела, точно собираясь с силами, и, с щелчком пробив капсулу, заработала. Маленькая кухня быстро наполнилась запахом свежего кофе.

Дожидаясь, пока кружка нальется до краев, потянулся, приподнявшись на носочках. Пошарив рукой над кухонным шкафчиком, достал спрятанную от самого себя больше года назад и уже изрядно запыленную сигаретную пачку. Открыл. Вытянул одну из трех оставшихся сигарет, привычно покатал фильтр между пальцами. Зажигалка, предусмотрительно оставленная внутри той же пачки, сухо защелкала, вхолостую высекая искры. Раз, еще раз, еще… Огонек взвился, ослепляя больше неожиданностью появления, чем яркостью. Первая затяжка деранула горло горечью дыма, заставляя отвыкшие легкие судорожно зайтись, грозя приступом кашля, но вторая затяжка ослабила спазм. Рот наполнился слюной и привкусом табака, но глоток кофе перебил дымный вкус.

Сжимая в одной руке кружку с кофе, а в другой сигарету, подошел к окну, усевшись на широкий подоконник. Стекло обожгло холодом обнаженное, разогретое горячей водой плечо.

Темно. Рассвет еще только-только угадывался на востоке.

Слишком рано.

А, может, уже поздно?

В стекле, точно в зеркале, отразился алый тлеющий огонек сигареты, вспыхнувший ярче в тот миг, когда он сделал новую затяжку. Голова немного кружилась. Все-таки сигареты и кофе натощак не лучшая идея.

Закрыв глаза, уткнулся лбом в прохладное стекло. Так много мыслей…

Почему высокий коэффициент IQ и множество престижных наград в области филологии не являются страховкой от глупых поступков? От своих же собственных глупых поступков.

Кэрри Пилби.

Он не мог забыть ее. Смешную круглолицую большеглазую девчонку, что так неожиданно и бесцеремонно ворвалась в его сердце.