И молчать. Оставаясь в рассудке.
И всё же шаг за шагом знать и понимать, что вокруг увядшие ароматные розы.
Болтовня и шутки.
Молчать и заковывать в лёд лишние слёзы.
Слышишь? Мелодия звучит…
Владыка Жизни — Смерть.
Мне, как своему спасителю и тайн своих хранителю,
Мне, как вашему верному служителю,
Её стол щедро, богато накрыт.
И душа зовёт меня к Утешителю —
С ним за ужином что-то вкусное съесть:
Яблоки кисло-сладкие.
Или чай из трав луговых.
Но
Тарелки здесь гладкие,
И много чашек пустых…
Не забывай мою когда-нибудь рыхлую прохладную землю,
Прикрой сердце, что будет всегда любить,
Терпи жизнь, полную ошибок, не нам её с тобою судить.
Не требуй обратно, ни тогда, ни сейчас.
Не гаси лампадку, что возле их глаз.
Венки, что вязала ты в детстве,
Засохли и стали пылью.
Но когда расцветёт сирень,
Её не приветствуй полынью.
И она принесёт много цветов и даров:
Из неё дети твои сплетут сотни венков.
Научи меня плакать… Но невзначай.
И прошу тебя, себя осознай и
Не забывай.
Не забывай…
****
Предчувствие. Моему другу Гансу Саксу
Не пылит серая дорога.
Завернулись поля в туман.
Поникли цветы.
Появилась тревога.
Знак — рядом обман.
На бездонном чёрном небе —
Нечёткий контур звезды.
Тишина, как в склепе.
Замер воздух.
Только остался запах черёмух.
От него я полупьян.
Свет уходил, угасая…
Видимо, ночь надвигалась глухая.
Не ураган
****
Я женщина сосна
Я женщина бунтарь
Я женщина ураган
Живу одна, без сна
Под ногами море твоих сломанных затупленных стрел.
И обломки моих тугих янтарных слёз.
Ты ранить меня хотел. всерьёз.
Но не сумел.
Я выдержала их напор.
С тех пор, залечивая раны собой,
Под страхом твоего топора,
Я живу без сна.
Я — дерево сосна.
Но судьба твоя теперь
….моя.
Живу одна. Я женщина сосна.
И у моих ног море обломков твоего корабля.
И за упокой твоей души шумят мои леса…
****
И только взгляд моих зелёных глаз… сверкает изумрудным огнём
Зелёные глаза — признак озорной и хитрой натуры. В них мелькают разные мысли, но вы никогда не сможете их прочитать. Автор неизвестен.
«Глаза — зеркало души.» — Лев Николаевич Толстой.
Мне дама одна сказала, что глаза мои ведьмы и мистикой больны, ибо зелены. Я возразила. — Нет. Ты не права. Внутри души моей сокровища сокрыты, а наверху растёт зелёная трава.
****
А Луна полная, одинокая,
однобокая.
Наверное, глубокая, но жестокая. Скромно гуляет по чёрному дому
Льёт свет на заброшенный пруд
Вдоль которого злые люди ровно идут
Несущие Смерть Живому.
Освещает им путь любовно,
Но скрывает она лицо иногда
Стыдно, жутко самой, ей бывает когда.
А люди с пустыми руками томно бредут, закончив дела,
Которые она своим же затмением скрыла.
Не уйдут далеко от воды
Ждать беды
И их погубила.
Помнит, не забыла
Не любила она никогда, не любила!
За одиночество своё мстила, мстила…
А бессонный свет, безобидный, мягкий, струился уютный, весь приятный для глаз…
И вновь одинокая выла волчица. здесь, в этот час.
****
яблоки. яблоки
Гладиолусы на грядке без воды завяли.
Много солнца было в кадке допоздна.
День закончился сполна.
И теперь висит на небе полная луна.
Заворожённо на сад смотрю я из окна.
Яблоки, яблоки!
Много.
А я опять одна.
****
Сквозь багровую мглу…
прелого и заброшенного подземелья, обрамлённого прощальными лучами золотого ожерелья
На дне души её блаженной
Потрясая пылкое воображение
Древний лес, окружённый сонными ущельями
Опутал ветвями, корнями, словно лентами и ремнями
Весь воздух спёртый и гнилой.
Сырой, больной.
И облака неистово плывут.
И воды поток священный, пенный тут.
И ураган впадает в шумный океан.
Костями и камнями кедровник был украшен.
И трещина пещеры возрастала.
Возрастала! И звук стал страшен.
Открывшаяся бездна величиной своей и бесконечностью пугала.
Да. Именно пугала.
И невозможно скрыть мучения.
И невозможно скрыть влечения. И не найти начала.
И от тоски кровь закипала.
И тело зрело тут и сразу умирало.
И вот на дне пещеры чёрной той, что забирала жизни смело,
Упав с небесной высоты, истерзанная женщина о Дьяволе рыдала.
Принадлежав ему всецело
****
Дикая охотница со свирепой стаей
Что вы знаете о тоскливых ночах?
О плачущем сердце.
Сковывали ли вы себя чужими жилами.
Писали ли роман свой кровавыми чернилами.
Боролась ли твоя душа с темными силами.
Был ли ты с собой в гармонии.
Хотел ли ты умереть в агонии.
Что за королевство само по себе любовь?
Когда б не боялись сильных львов,
Не гнались б за застенчивыми газелями,
Не занимались бы отстрелами,
Оставляя задыхающуюся добычу,
На вкус как охлаждающий, освежающий сок,
На столике ночном.
Как ты оставил меня в глубине сумерек и тумана
надолго, надолго. на потом.
Страсть!
— Я полон тобой.
— Я пьяна.
Она ко мне сошла, идя за мной вслед.
И выбрала меня
Жертвой своих сладких побед.
Страсть!
Твой блеск волшебным сиянием переполняет,
Я отдыхаю часами и почти не двигаюсь…
И меня волнует счастливый сон.
Слушая хор ангелов,
Сгорая после унижения от стыда,
Ведь нага была моя любовь. Нага!!!
Вырвусь из сумеречных затмений.
Не стесняясь мучений.
Те, кто любит, не упустят своих страданий.
Пусть сгорит моё последнее существо.
Отдаются без остатка только те, полностью себя в бездне растворяет кто.
И давно обугленная страсть, — это по свету тоска.
И вот я, сияющий в великолепной своей красоте,
Вдруг снова вижу тебя…
Я дикий, жаждущий искупления.
Я изумлён. Хочу кричать! Но ты далеко!
И моё сердце и разум внезапно наполняются тоской.
И меня охватывает дрожь…
Я опечален,
О тебе, о тебе, моя любовь!
Время мрачно ползёт.
Битва чувств?
Стон от удовольствия, крик горя.
Окончательно себя опозоря,
Полное растворение в силе пылкого огня.
Полная агония…
Не затеряй меня в проклятиях.
Я хочу умереть в твоих объятиях.
Не дожив до этого стыдного дня.
****
Сбросив шкуру, змея продолжает ползти на животе
Комната, полная змей. Я должна любить змей. Я хочу приручить змей. Прежде чем она сможет шипеть. Я ищу в себе змею. Я нашла в себе змею: и теперь две пресмыкающиеся души смотрят друг на друга сверкающими глазами.
