Кэлен подавила рыдания.

— Обещаю.

Он все еще держал ее в объятиях, пытаясь вновь прийти в себя, борясь с подступающим отчаянием. Наконец он заставил себя улыбнуться.

— А в одном ты не права.

— Это в чем же?

— Ты сказала, что Исповедницы не подчинялись еще ни одному мужчине. Но ты ошиблась. Мне подчиняется сама Мать-Исповедница. Ведь ты поклялась защищать меня. И я заставлю тебя выполнять обязанности проводницы.

Кэлен через силу засмеялась.

— А ведь, пожалуй, ты прав. Поздравляю! Ты первый, кому это удалось. Ну и что прикажет мой хозяин своей проводнице?

— Чтобы она больше не доставляла мне беспокойство, пытаясь покончить с собой. Ты нужна мне. И еще. Чтобы доставила меня к королеве, чтобы мы могли добыть шкатулку, встретиться с Даркеном Ралом и потом, с помощью проводницы, благополучно вернуться.

Кэлен кивнула.

— Будет исполнено, повелитель. — Она отстранилась от него, положила руки ему на плечи и сильно стиснула их, улыбаясь сквозь слезы.

— И как это получается, что благодаря тебе я чувствую себя лучше даже в самые скверные минуты моей жизни?

Ричард пожал плечами, снова заставил себя улыбнуться, хотя ему было страшно тяжело, и сказал:

— Я — Искатель Истины. Я все могу. — Он хотел сказать еще что-то, но осекся.

Ричард перестал улыбаться, и она покачала головой.

— Ты исключительная личность, Ричард Сайфер, — прошептала она.

А он желал только одного — выплакаться где-нибудь, где его никто не увидит.

Ричард затоптал тлеющие угольки — единственное тепло в холодном утреннем воздухе. Небо стало светло-синим, с запада подул резкий ветер.

«По крайней мере, — подумал Ричард, — ветер в спину». У ног его лежала та палка, которую Кэлен приспособила, чтобы зажарить кролика.

При мысли о том, что он, лесной проводник, учил ее таким вещам, Ричард покраснел. Мать-Исповедница выше, чем королева. Королевы кланяются Матери-Исповеднице... Никогда в жизни он не чувствовал себя так глупо.

Зедд пытался его предупредить, стоило только послушать Волшебника.

Ричард ощутил страшную пустоту. Он вспоминал о брате, о друзьях, о Зедде, о Чейзе. По крайней мере он не одинок. Он смотрел, как Кэлен взваливает на плечи мешок. «А у нее, — подумал Ричард, — никого нет. Даже Исповедниц. Она осталась одна во всех Срединных Землях, окруженная людьми, которых пытается спасти и которые боятся и ненавидят ее, или врагами, которые хотят ее убить. И нет даже Волшебника, который мог бы защитить ее». Ричард понимал, почему она боялась ему об этом рассказать. Он ведь ее единственный друг. И нельзя же думать только о себе. Если он может быть ей только другом, пусть так, даже если это убьет его.

— Наверное, трудно было рассказать мне все это? — спросил он, вешая меч на пояс.

Кэлен закуталась в плащ, защищаясь от холодного ветра. Ее лицо вновь стало непроницаемым. Только тот, кто хорошо знал Кэлен, смог бы прочесть в ее глазах свидетельство перенесенной боли.

— Было бы легче убить себя, — ответила Кэлен.

Она повернулась и пошла вперед по тропе, и он — следом. Интересно, если бы она все рассказала с самого начала, остался бы он с ней? Боялся бы он ее, как все остальные? Может, она и была права, не решаясь сказать ему правду, но кто знает, что бы он чувствовал сейчас, сложись все иначе?

К полудню они достигли перепутья, отмеченного камнем высотой примерно по пояс Ричарду. Ричард остановился, разглядывая вырезанные там символы.

— Что бы это значило?

— Здесь указаны дороги к разным городам и селениям и расстояние до них. — Кэлен кивком указала на одну из троп. — Если мы хотим избежать встречи с местными жителями, лучше повернуть сюда.

— А насколько это дальше?

Кэлен снова посмотрела на камень.

— Обычно я хожу из города в город по дорогам, а не по лесным тропинкам. На камне тоже обозначено расстояние только по дорогам, но я думаю, по тропе на несколько дней дольше.

— А есть ли поблизости города?

— Да, часах в двух ходьбы Хорнерз-Милл. А что?

— Мы могли бы раздобыть лошадей, и тогда дело пойдет куда быстрее.

Она посмотрела на дорогу, ведущую в Хорнерз-Милл, словно пытаясь разглядеть отсюда далекий город.

— В Хорнерз-Милл обрабатывают дерево, там — лесопилка. У них должно быть много лошадей, но для нас это может оказаться не так хорошо, как ты думаешь. Я слышала, что они сочувствуют Д'Харе.

— Все же можно посмотреть, есть ли лошади. Возможно, так мы выиграем день пути. У меня есть серебро и пара золотых слитков, так что мы в состоянии заплатить.

— Ну, если соблюдать осторожность, то можно и посмотреть. Только не вздумай показывать им золото и серебро с клеймом Вестландии: во всем, что идет с запада, эти люди видят угрозу. Россказни и предрассудки, знаешь ли.

— Ну и что ты предлагаешь? Украсть лошадей?

— Разве ты уже забыл? — удивилась Кэлен. — С тобой ведь Мать-Исповедница. Мне стоит лишь попросить.

Ричард постарался, чтобы его лицо не выразило неудовольствия.

— Ладно, там видно будет.

Хорнерз-Милл стоял на высоком берегу реки Каллисидрин, которая давала энергию для лесопилки и обеспечивала сплав бревен. В реку сливали промышленные отходы. Ветхие постройки лесопилки возвышались над другими.

Складские помещения были забиты пиломатериалами. Еще больше досок лежало под парусиной в ожидании погрузки на баржи или на повозки. За лесопилкой на склоне прилепились домишки, похожие на времянки, ставшие, к сожалению, постоянным жильем.

Уже издали путники заметили, что в городе что-то не так. На лесопилке было подозрительно тихо, на улицах — ни души. Город, всегда оживленный, вдруг замер и опустел: ни людей, ни собак. Лишь изредка слышалось хлопанье парусины да дребезжание кусков металлической обшивки.

Подойдя поближе, они ощутили, что ветер доносит не только звуки.

Ветер доносил запах. Запах смерти. Ричард невольно схватился за меч.

Они увидели валявшиеся в лужах странно распухшие мертвые тела, вокруг которых вились тучи мух. Мертвецы лежали у домов, словно сложенные в кучи опавшие листья. У многих были страшные раны, в телах торчали обломки копий. Разбитые двери свисали с петель, валялись на дороге вместе с разбросанной утварью, одеждой и обломками мебели. Выбитые окна, разрушенные дома... Ричард с Кэлен прикрыли плащами носы.

— Это Рал? — спросил Ричард.

Кэлен пригляделась к трупам, не подходя к ним близко.

— Нет. Рал убивает иначе. Похоже, здесь был бой.

— Скорее бойня.

Она кивнула.

— Помнишь убитых из Племени Тины? Рал всегда убивает так. Здесь другое.

Они шли осторожно, стараясь держаться подальше от середины улиц, ступая порой на засохшую кровь. Все лавки были разграблены. Что не смогли унести, то уничтожили. Кэлен потянула Ричарда за рукав. На стене дома кровью было написано:

СМЕРТЬ ВСЕМ, КТО ПРОТИВ ВЕСТЛАНДИИ.

— Что это, по-твоему, значит? — шепотом спросила она, точно мертвые могли ее услышать, Ричард уставился на кровавые буквы.

— Ничего не понимаю. — Он еще раз хмуро перечитал надпись.

Тут Ричард заметил стоявшую перед амбаром тележку, нагруженную одеждой и домашней утварью. Они переглянулись. Здесь был кто-то живой, и этот кто-то даже собирался в дорогу.

Ричард осторожно вошел в дверной проем. Кэлен последовала за ним. В полумраке можно было различить поваленные мешки с зерном и поломанные бочки. Ричард с Кэлен постояли у входа, пока глаза не привыкли к темноте.

Они заметили на пыльном полу свежие следы. Больше всего было маленьких, детских. Наконец Ричард разглядел съежившихся от страха людей позади стойки. Он не стал вынимать меч из ножен.

— Я не причиню вам зла, — мягко сказал он. — Выходите.

— Ты солдат Народной армии мира? Вы пришли спасти нас? — спросила женщина.

Ричард и Кэлен хмуро переглянулись.

— Нет, — ответила Кэлен. — Мы... просто путники.

У женщины было грязное заплаканное лицо. Темно-коричневое платье было порвано и измято. Ричард убрал руку с рукояти меча, чтобы не пугать незнакомку. Губы ее задрожали. Она пыталась в потемках разглядеть лица путников. Наконец женщина махнула рукой остальным, показывая, что можно выходить. Перед Ричардом и Кэлен предстали шестеро детей — пять девочек, мальчик — и старик со старухой. Дети тут же уцепились за женщин, взрослые посмотрели на Ричарда и перевели взгляд на его спутницу. Глаза их расширились от страха и удивления, они снова съежились. Ричард сперва изумился, но потом понял, куда направлены все взгляды — на волосы Кэлен.