– Какая страстная женщина! – ухохатывался я.

– Да иди ты во тьму! – рявкнул Рейдес.

– Только после тебя. Жаль, попытка не удалась. Что ж, увидимся через три дня, приятель.

– До встречи, Вик, – буркнул Эд и свернул, и мы разошлись в разные стороны.

Неужели вступительные экзамены позади и меня научат темной магии? Не тем ошметкам, которые самостоятельно освоил по книгам, а настоящей, такой, от которой замирает дух? Которая может повергнуть врагов в прах? Я до конца не верил своему счастью. Вот только…

Переступал порог родного дома с потаенным страхом. Говорил себе, что бояться стыдно, но ничего не мог с этим сделать. А отец, как знал, появился на лестнице, стоило мне войти в дом.

– А, Виктор! – Впервые за долгое время при виде меня он не морщился, как от зубной боли. – Ты что-то задержался. Но я уже получил сведения из светлой магической академии. Поздравляю, ты сдал вступительные экзамены. Да, не лучше всех, но и не хуже. Через неделю ты приступишь к обучению.

– Отец, нам надо поговорить, – сказал я.

– О чем же? – мигом насторожился он.

– О моем обучении.

Грегори Вейран развернулся и пошел в гостиную, не удостоив меня приглашением. Оставалось только последовать за ним. Как ни странно, там было пусто. Неужели матушка и сестрицы не почтят нас своим присутствием?

– Я тебя слушаю, – сказал отец, присаживаясь в кресло с высокой спинкой, а я пристально изучал с детства знакомый интерьер: тяжелые бордовые шторы, чуть более бледную обивку стен, мебель из красного дерева. И понимал, что ощущаю себя таким чужим, будто никогда здесь и не жил.

– Папа, – и так отца тоже давно не называл, – дело в том, что я сдал экзамены в темномагическую гимназию.

– Что? – Отец подскочил с кресла, метнулся и схватил меня за шиворот. – Куда? Ты с ума сошел? Теперь все знают, что ты темный?

– Нет, я поступал под чужим именем. Но ты ведь сам понимаешь, что мне надо учиться именно там. От того, что я выучусь светлой магии, мои заклинания не станут сильнее. Да и неинтересно мне это.

– Что за гимназия? – угрюмо спросил отец.

– «Черная звезда».

– К этому выскочке Стерну? Ты чем думал, Виктор? Чуть не раскрыл себя, проявил запрещенную магию…

– Темная магия не запрещена, отец. И я хочу ее изучить.

– Нет, – припечатал он.

– Я все равно уйду, вне зависимости от того, разрешишь ты или нет. Понимаешь? Так лучше отпусти, и мы не станем ненавидеть друг друга.

– Я сказал, нет. – И отец посмотрел на меня тяжелым пронзительным взглядом. – Вейраны светлые. И ни один из Вейранов не станет обучаться темной магии.

– Но мы оба знаем, что это ложь! Мой свет… Его почти нет, зато есть тьма. Что плохого в том, что мой цвет магии отличается? Да, темных магов не особо любят, но я и не требую, чтобы меня любили, папа. Я просто хочу быть собой! Собой, слышишь? Смотреть людям в глаза, не скрываясь. А ты стыдишься меня.

– Я не стыжусь, Виктор, – старик сдвинул брови. – Но ты должен понимать, что…

– Твой сын не должен быть темным магом? Если хочешь, я могу уйти прямо сейчас.

И поспешил наверх. Этот разговор изначально был обречен на провал. Я знал, что отец не поймет меня. Он даже не старался понять. А мать вообще занималась своей жизнью, но никак не моей. Что ж, это их выбор, а я готов сделать свой. Приказал слуге принести дорожный мешок и принялся швырять туда то, что могло понадобиться в первое время: несколько смен белья, рубашки, штаны, плащ. У меня была пара украшений – подарки мадам Валери, – их я тоже забрал. Все остальное решил оставить в этом доме. Начинать новую жизнь – так с чистого листа.

Спустился по лестнице, надеясь, что у отца хватит ума не стоять у меня на пути. Не хватило. Он возвышался внизу бесстрастным изваянием.

– И куда ты пойдешь? – спросил угрюмо.

– На постоялый двор, – ответил я. – А затем в гимназии мне предоставят жилье.

– Я сделаю так, что ты оттуда вылетишь, не начав обучения.

– Не угрожай мне! – Щеки мои вспыхнули так, что казалось, сейчас загорюсь.

– Я всего лишь предупреждаю, Виктор. Переступишь порог этого дома – и назад можешь не возвращаться.

– И не вернусь, можешь не сомневаться.

– Тогда проваливай.

Я вылетел из дома, хлопнув дверью так, что посыпалось крошево. Никогда не вернусь! Ни за что не переступлю этот порог. Пусть отец устраивает свои порядки. В то, что директор Стерн послушает его, верить не хотелось. Но даже если мне откажут в обучении, я найду того, кто согласится со мной заниматься. Продам все, что смогу, но оплачу уроки. В конце концов, работа найдется, пусть даже самая грязная. Плевать! Я все равно не опущу головы.

Но где сегодня ночевать?

Решил, что для начала стоит попытаться продать перстень, подаренный мадам Валери на мой восемнадцатый день рождения. Он был достаточно массивным и мог стоить дорого. Я направился в торговые ряды. Время клонилось к вечеру, и двери большинства лавчонок были закрыты. Но, к моему счастью, в окошках ювелирной мастерской горел свет. Я постучал и вошел. В маленькой комнатушке за столом сидел худощавый старик с хитрыми глазками грызуна. Он окинул меня оценивающим взглядом, будто старался понять, сколько можно получить за Виктора Вейрана.

– Чем могу служить вам, месье? – спросил хриплым, каркающим голосом.

– Вот. – Я выложил перед ним перстень. – Хочу продать.

– Хм-м.

Старик протянул худую, как птичья лапка, руку и подхватил пальцами перстень.

– Какая тонкая работа. Вы уверены, что хотите его продать?

– Абсолютно, – ответил я.

– Я готов заплатить вам двадцать золотых.

– Но он стоил сто! – Из глубины души поднялось возмущение.

– Сколько он стоил, дело ваше, но повторюсь: готов заплатить двадцать золотых. Либо вы соглашаетесь и получаете деньги, месье, либо забираете свой перстень.

Учитывая, что у меня в кошеле оставались лишь медяки, я наступил на горло гордости и ответил:

– Согласен.

После этого кошель стал тяжелее, а я расстался с дорогой для сердца вещью. Но что такое перстень против будущего? А в этом будущем мне понадобятся деньги. Оставалось найти приличный постоялый двор, где бы можно было провести две ночи, докупить учебные принадлежности и, желательно, оставить хоть немного средств на черный день. Мало ли, что ждет во время учебы.

Столицу я знал хорошо, вот только мало интересовался количеством и адресами постоялых дворов, поэтому долго бродил по улицам. Окончательно стемнело, давно зажглись звезды, а я все бродил, пока случайно не наткнулся на вывеску: «У Клода». А еще на вывеске были кружки с пенным пивом, блюдо с жарким и ключи. Видимо, от комнат постояльцев. Желудок тут же напомнил, что у меня с утра не было во рту маковой росинки. Что ж, две ночи я могу поспать в любом заведении, поэтому толкнул дверь и вошел в зал, пропахший мясом и табаком.

Ко мне тут же поспешил хозяин, оценив стоимость и качество одежды. На его лице сияла такая улыбка, словно к нему пришел самый желанный, самый долгожданный гость.

– Добрый вечер, месье, – поклонился он. – Чем дядюшка Клод может вам услужить?

– Мне нужна комната на две ночи и пища, – ответил я.

– Здесь вы найдете все, что нужно, – заверил Клод. – Как раз сегодня на ужин – восхитительное нежнейшее жаркое, которое готовит лично моя супруга. Уверяю, вы нигде такого не пробовали. Сами магистры не отказались бы от него. И свободная комната тоже найдется. Прошу за мной.

Мы свернули в распахнутую дверь и миновали длинный коридор с множеством дверей, пока не остановились у предпоследней. Клод загремел ключами, отпирая замок.

– Вот, – показал он с видом короля, демонстрирующего свой замок, – ваша комната.

Что ж, стоило признать, здесь было даже уютно. Широкая кровать, застеленная темно-зеленым одеялом, платяной шкаф, массивный стол, стул. В углу ютилась низенькая дверь в уборную. Ничего, даже если пару раз стукнусь лбом.

– Мне подходит.

– Тогда с вас золотой за две ночи. Стоимость завтрака, обеда и ужина включена, но если вы откажетесь от пищи, деньги не возвращаются.