Так и жил Пьер с друзьями. Тихо и радостно. Только приёмный отец заставил его попечалиться. Шарлю пришлось на время покинуть сына. В Марселе его ждали дела торговли. Пьер просился поехал вместе с отцом, но Шарль не взял сына.

— Уэйт, эта поездка очень важная, у меня не будет на тебе времени. И я в Марселе проведу только две недели. Тебе не стоит терять три месяца на корабле ради двух недель. Поживи пока дома, я тебя обязательно возьму в следующее плаванье.

Шарль прикинул расчёты, у него вышло, что он вернётся через три с половиной месяца. Но в назначенное время корабль не прибыл в порт. Не приплыл он и через две недели, три недели, через месяц, два месяца. От Шарля не было никаких вестей. Пьер пытался успокаивать себя, искал различные причины столь долгой задержке отца: возникли срочные дела, корабль не подготовили к отплытию, разбушевался в океане шторм, который задержал Шарля. Но ожидание и незнание было мучительно. Воображение рисовало страшные картины, Пьер начинал думать, что его отец ранен, он при смерти, если не умер вообще. Ноуза, Тейю, Мейкна, Экене и малыши всеми силами поддерживали тогда его. Только близкие не давали Пьеру сдаться и продолжать верить, что отец вернётся.

Но в конце концов он сломался и решил, что Шарль просто-напросто бросил его. Он целый день проплакал, не мог ни есть, ни пить, ни спать. Семья с огромными усилиями убедила Пьер, что капитан не бросил его.

Шарль вернулся спустя пять месяцев.

— Прости, сын, прости меня, — просил он прощения он, прижимая к себе Пьера. — Этого больше не повториться. Я задержался в начале в Париже, чтобы подписать важный контракт, затем заболел мой помощник, и я не мог его оставить, а после на море начались шторма. Прости, что заставил думать, что я тебя бросил. Я никогда тебя не брошу, сын.

Жизнь вновь обрела краски. В тот день Пьер понял, насколько дороги ему близкий: семья и приёмный отец. Но не забывал он и о родных маме и папе. Шарль, когда был в Париже, то видел издалека его родителей.

— С первого взгляда незнакомому человеку видно, что у этих людей случилось горе, — сказал Шарль.

В тот день Пьер был в гостях у отца вместе с Марани. Марани тихо шепнула ему:

— Уэйт, вернись домой. Тебе было плохо, когда тебя бросил Шарль. Так не бросай маму и папу. Ты хочешь, чтобы им тоже было больно?

Пьер лишь молча погладил сестрёнку по голове и покачал ей головой.

Шарль грустно вздохнул. Каков же упрямец этот Пьер-Уэйт. Как он не пытался по-другому взглянуть на отца и мать, но всё без толку. «Наверное, упрямство — семейная черта», — подумал Шарль, слышал о характере маркиза де Лоре.

— Шарль, — заговорил Пьер. — А когда состоится твоя следующая поездка в Марсель?

— Скоро, — улыбнулся отец.

Пьер сильно ждал этой поездки. Он сам не знал и не мог объяснить, почему же хочет увидеть родную землю, но он часто стал спрашивать отца о путешествии во Францию.

Но долго ждать Пьеру не пришлось. Шарль известил его об отплытие за месяц. Пьер не мог не нарадоваться. Но ещё больше осчастливило его, когда отец сказал:

— Можешь взять с собой Экене, Марани или ещё кого-нибудь из родных, если им разрешат родители. Я буду только рад весёлой дружной компании.

Пьер нёсся домой сломя голову на лошади. Ему не терпелось обрадовать Экене и Марани. Пьер знал, что эти ребята захотят поехать с ним и Шарлем во Франции. Экене так с первых дней, когда только Пьер появился в Тинуваку, говорил, что Франция — его мечта.

Однако дома Пьера и его друга ждал облом. Строгие Ноуза и Тейю не захотели отпускать сына в путешествие. Этого никто из ребят не мог ожидать.

— Нет, Экене, ты никуда не поедешь. Ты слишком мал ещё для таких путешествий. Ты не знаешь культуры этой страны, ты плохо владеешь языком. Мы запрещаем тебе отправляться в путешествие.

Сын ошарашено покосился на родителей. Пьеру показалось, что друг его заплакал. Но Экене никогда не плакал. Даже в младенчестве он почти никогда не капризничал.

— Мама, папа! — взмолился Экене. — Я культуры Франции знаю очень хорошо по рассказа Уэйта! Языком владею не ахти как, но говорить с людьми смогу! И я же не один еду, а с Шарлем Барре! Пожалуйста, отпустите меня!

— Нет, — отказал сыну Тейю. — Франция слишком опасное место, особенно для тебя.

Экене повесил голову. А к родителям подбежала Марани.

— А меня вы отпускаете?

Тейю и Ноуза задумались на миг, но единогласно ответили:

— Мы поговорим, как следует с Шарлем, но тебе, скорее всего, разрешим.

Экене сердито фыркнул.

— Ребёнку можно плыть в чужую страну, а мне нет? И это справедливостью называется!

— Марани будет рядом с Шарлем и Уэйтом, — вмешалась в разговор Мейкна, — она не попадёт ни в какую заварушку. А тебе нечего создавать проблемы Уэйту и капитану.

Экене слабо вздохнул и кивнул головой. Действительно, он него только одни проблемы. Мейкна обняла Экене за плечи и ласково проговорила, чувствуя осадок за последние слова.

— Мы с тобой проведём время получше Уэйта. Не расстраивайся!

Экене оттолкнул Мейкну и ушёл из дома. Ночевал он у друзей.

Весь месяц Экене пытался уговорить отца с матерью, чтобы они отпустили его во Францию, но родители настаивали на своём. Им страшно было представить, что может случиться с их сыном в неведомой стране. Это же Экене… Тейю и Ноуза доверяли Шарлю, они согласились отпустить с ним Марани, они могли бы отпустить с капитаном Барре всех своих детей, но не Экене. Он-то дома находит неприятности себе и другим, что говорить про Францию.

Экене пытался добиться справедливости. Он обращался за помощью к вождю, но Азубуик коротко ответил, что семейные дела это семейные дела, он не может в них вмешиваться. Пьеру тяжело было смотреть на мучения друга.

— Давай, я ни куда не поплыву ради тебя? — предложил он.

Экене сердито взглянул на него и крикнул:

— Нет, ты поедешь. Уэйт, не жертвуй собой ради меня! Запомни это. Если хочешь сделать мне приятное, то отдохни в Марселе за нас двоих.

Экене оставалось только смириться с тем, что он никогда не увидит Францию.

С Пьером меж тем творилось странное, он начал замечать, что хочет повидать страну, которую проклинал. Чувствовал, что он обязан, он должен посетить родину. Именно в эту деловую поездку Шарля, не в предыдущую, не в следующую, а именно в эту. Как будто его ждёт там важная миссия. Дни для Пьера тянулись мучительно долго.

Только Марани ни о чём не волновалась и спокойно радовалась жизни, дожидаясь поездки во Францию.

Наконец приблизился долгожданный день. Пьер и Марани проводили последнюю ночь у Шарля, чтобы не терять на дорогу до порта времени. Дети прощались с семьёй горячо.

— Желаем отлично вам провести время и не скучать, — говорили Тейю и Ноуза.

Коу, Мики и Эми поспорили, кто больше пообнимает Уэйта и Марани на прощанье. Коу даже заплакал, ему не хотелось расставаться с ребятами. Мейкна крепко прижала Марани и долго не хотела отпускать её. Но с Пьером прощание было сухим.

— Привези мне духи, которые обещал, — сказала Мейкна.

Тот тёплый разговор, случившийся сразу после воссоединения с Шарлем в хлеву, у Мейкны и Пьера оставался только в памяти. Она по-прежнему с холодом относилась к нему. Но когда Пьер покидал хижину, Мейкна не выдержала и поцеловала приятеля в щёку.

— Это тебе на удачу, — улыбнулась она.

Прощание с Экене было для Пьера самим тяжёлым. Друзьям предстояло провести в разлуке четыре месяца, а они не могли выдержать и часа.

Ночью Пьер не мог заснуть, думал об Экене. Ему было сильно жалко приятеля. «Как сейчас мой друг? Наверное, настроение у него самое паршивое, но Экене как всегда старается себя занять чем-нибудь весёлым и никому не жалуется. Почему он держит всё в себе, и делиться своим горем только со мной? Ноуза, Тейю и Мейкна ведь смогут его утешить. Хотя догадываюсь почему: он считает, что только я могу его понять. Да, у нас общая беда: нас не понимают родные».

Пьер думал и о себе. «Но кто я, а кто он? Я никто! Экене — великий человек. Я не чувствую себя способным на великое дело, кажется, что я создан для того чтобы есть и спать. И как ещё Экене и Марани, поистине прекрасные люди считают меня лучшим другом и братом? Я, наверное, только хорошим другом и братом могу быть. Единственное, что хорошо у меня получается, так это заботиться о Марани и Экене. Я хочу помогать в будущем людям, но смогу ли я? Живут ли во мне добродетели? Не умрут ли они у меня потом как у множества людей? Может быть, мне признаться в своём поступке Экене? Нет, он не простит меня. Ведь он не может терпеть ложь и эгоизм. А мой поступок по его мнению ужасен. Он никогда бы не заставил страдать врага, не то что родных.»