— Нет, — строго и спокойно ответила Ноуза. — Папа прав. С малышами мы запрещаем тебе уходить дальше деревни.

Экене от досады пнул бочку с водой и выбежал из дома. Вот опять одно и то же! Когда же его признают родные родители?! Да малявка Коу имеет в доме больше прав, чем он, старший брат и второй после отца глава семьи! Он сидел за домом, к нему подошли Пьер с Марани.

— Не обижайся, Экене, — ласково проговорил он. — Бывало, что и меня родные не всегда понимали.

— Тебя они просто не понимали, — сказал печально Экене. — А меня они за какого-то калеку воспринимают! Да, я сумасброд и охламон, но я какой-нибудь дурак, чтобы навредить сестре. Я никогда этого не сделаю! Такое впечатление, что я только обуза для всех: и для племени, и для семьи. От меня никакого толку нет. Зачем я вообще такой нелепый родился?

Пьер удивлённо замахал руками и громко возразил:

— Не говори ерунды! Ты не обуза. Вот увидишь, когда-нибудь тебя признают все: и родители, и Мейкна, и Ненмарди, и остальные тинуваку.

— Будет ли это ещё? — недоверчиво спросил Экене. — Я, знаешь, может быть, не хочу быть тинуваку. Мне только десять лет, и поэтому это смешно звучит, но я чувствую, что не знаю где моё место в жизни. Для чего я вообще родился? В чём смысл моего существования? Меня не устраивает моя жизнь, я не хочу быть простым тинуваку. Раньше я думал, что мне нужны приключения ради получения острых ощущений, но сейчас понимаю, что для чего-то другого я лезу под рожон.

Пьер обнял правой рукой плечо друга:

— Поверь, Экене, ты найдёшь своё место в жизни. Я это чувствую! — он запнулся, он не знал, что ещё сказать другу.

Экене всегда сражается за свои принципы, неустанно ищет своё место в жизни. А он, Пьер, когда возникла беда, тупо сбежал из дома, даже не пытаясь бороться свои права.

— Давай пойдём на поляну к ребятам. Ты развеешься там, — предложил он первое, что пришло в голову.

— Давай, повеселимся с другими мальчишками, — согласился Экене.

Но к разочарованию ребят на поляне играли одни лишь девчонки. Ненмарди с Баако ушли в город, а у Акиша разболелся живот и он остался дома. Девочки собирали цветы и плели из них венки. Марани забыла про братьев и с радостью побежала к девочкам. Пьеру и Экене оставалось только скучать, возиться с цветочками у них не было желания.

— Лучше бы и не звал тебя на поляну, — потускнел Пьер.

Но Экене не грустил.

— Раз никого из мальчишек нет, то девчонки просто обязаны обратить всё своё внимание на нас.

— Чур, я первый! — крикнул Пьер.

Он, опередив друга, ловко забрался на высокое дерево, к которому были привязаны детские качели. Девочки взглянули на Пьера и засмеялись. Что он задумал? Пьеру только и нужно было их внимание. Он встал в полный рост на толстой ветке дерева и прыгнул на самодельные качели, приземлившись, как циркач, на обе ноги.

— Вот, здорово! Молодец! — завизжали Токи, Ненжёди, Гарани.

— Подумаешь, на ноги приземлился, — заворчал Экене. — Да я спокойно спрыгну с самой верхушки!

Экене залез на дерево. Ветка зашаталась, но он, забыв про страх, встал и гордо распрямил спину. Качели раскачивались внизу, но Экене даже не думал отступать. Он спрыгнул. Ветки задрожали, качели вместе с ними. Но Экене ловко схватился за верёвку и удачливо встал на землю, и пока девчонки не успели охнуть от восхищения, Экене прыгнул на качели.

— Видали? — спросил он девчонок и похвастался Пьеру. — Вот так надо!

— Да я тоже так могу, удивил! — не мог потерпеть поражения тот.

И Пьер с ещё большим артистизмом повторил трюк Экене.

Девочки визжали и требовали повторить. Марани смеялась над мальчишками и крикнула им:

— Женихи перед невестами заигрывают!

— Невестами… — передразнивая сестрёнку, пробурчал Пьер. — Никакие они нам невесты.

Она засмеялась сильнее:

— Не ври, Уэйт, — улыбнулась Марани. — Я вижу, что вы влюбились в Токи, Ненжёди или Гарани.

— Ничего мы не влюбились! — возмущённо всплеснул руками Экене. — Много ты понимаешь в любви, тебе только три года.

— А вам только десять, взрослые очень.

Прыжки с дерева на качели закончились. Мальчики из прыгунов превратились в фокусников. Пьер часто ходил в цирк, он знал много фокусов, которым научил и Экене. Токи готова была растаять от восторга, когда Пьер достал из её ухо монетку. Токи всё и проверяла свои уши и спрашивала у подруг, не лежат ли там другие монетки. А Экене без страха и сомнения оторвал себя палец и приделал обратно.

— Повторить? — спросил он.

— Нет, не надо! — испуганно завизжали Ненжёди и Гарани.

Фокусы скоро закончились, но ребята только разогрелись.

— Кому слабо забраться на самую высокую пальму? — крикнул Пьер.

— Мне не слабо! — быстро ответил Экене. — Спорим, я раньше тебя залезу на неё.

Дети побежали вглубь леса, там стояла огромная пальма около сорока метров в высоту. Экене и Пьер, не мешкая, полезли на неё. Только, к неудачам юных смельчаков, пальма была скользкой, и у неё не было ничего, за что можно было зацепиться, поэтому у друзей ничего не получалось. Но Ненжёди, Токи и Гарани не замечали неудач своих «женихов» и с увлечением наблюдали за мальчишками. А у Марани интерес к «циркачам» пропал быстро, её отвлеки насекомые, которые были куда интереснее хвастунов-братьев. Она рассматривала красивую чёрную с белыми пятнышками на крылышках бабочку-парусника. Бабочка вначале сидела на цветке, а потом перелетела на маленький кустик.

— Уэйт, а как называется эта трава? — спросила любопытная девочка.

— Сон-в-бодрствованье, — ответил Пьер и продолжил карабкаться на пальму.

— Сон-в-бодрствованье? — повторила Марани. — А почему она так называется?

Он лишь пожал плечами. Но Экене ответ знал, как никак он с травами и деревьями знакомился чуть ли не с рождения.

— Когда человек покурит её, — попытался объяснить он, — то ему начнут сниться различные сны, но он спать не будет. У него будут открыты глаза, он, может, будет шевелиться, но ему будут снится разные сны. И ввести себя будет как во сне, хотя будет толком не спать, — Экене почесал голову, пытаясь самому понять, что он только что коряво рассказал. — Ну так мне взрослые объяснили, я сам не видел, как это сразу спать и не спать.

Пьер слез с пальмы. Он оторвал стебель Сна. На вид эта был ни чем не приметный кустик, с шестью листиками на стебельке. Пьер слышал иногда о нём. Люди говорили, что тот кто покурит траву, то увидит сны, в которых будет показаны его тайные мысли, о которых человек сам даже не ведает. Он сможет увидеть будущее и пообщаться с духами. От Бохлейна, который, однажды сам попробовал Сна, Пьер слышал, что, тайные мысли можно увидеть и возможно сможет посмотреть будущее, но с духами поговорить с помощью травы не получится. С духами можно общаться, но только находясь в разумной состоянии, рассказывал старейшина, и когда от чистого сердца хочешь с ними встретится, без всяких сомнений в душе.

Мальчик никогда не задумывался о сне-в-бодрствованье, как и о других неприметных некрасивых травах. Сколько раз он наступал на этот кустик ногой, было и не сосчитать. Но сейчас Пьер рассматривал траву и, вдруг, ему захотелось узнать, что это за «сны» видят люди. Как можно увидеть свою скрытую душу и мысли? Он как заворожённый крутил стебель травы в руках.

Но тут Экене вырвал у Пьера из рук стебель:

— Девчонки, вам слабо покурить траву и увидеть видения?

— С ума сошёл? — воскликнула Гарани. — Моя мама курила её, так говорит, что всё тело горело и голова болела. Я не буду её курить!

— Трусишка, — улыбнулся Экене. — Уэйт, давай покажет этим трусихам, что мы не боимся боли?

— Давай, — не раздумывая, проговорил Пьер и обратился к Гарани. — А сильно ли болит голова?

— Мама говорила, что смотря сколько выкуришь — ответила она, — она чуть-чуть покурила, но голова болела сильно, как будто после удара. Кроме того она испытывала ужасные ломки, плохо владела телом и задыхалась. Из-за снов она не понимала, что с ней происходит. И вместо стоящих рядом людей она видела только птиц.