— Риго что ли? — удивился Азубуик. — Уэйт случайно не курил сна-в-бодрствованье?

Старый Бохлейн мигом бросился на защиту питомца.

— Риго никак не мог напасть на человека! — воскликнул он.

— Это был другой гепард, — подал голос Пьер.

Азубуик, вдруг, задумался.

— А у него не было ли шрама над глазом? — спросил он.

— Да, был.

— Всё понятно, это гепард с земли Гаапи, — воскликнул Азубуик и злорадно добавил. — У них звери такие же человекоубийцы, как и люди. Мазози, Оби, Джекони, — крикнул он мужчинам, — Возьмите луки, этого гепарда надо пристрелить, пока он ещё кого-нибудь не убил. А нам с Тейю и Кобиной надо найти тело женщины и передать его её родным.

Пьер молчал, он пытался скрыться от людских глаз. Ещё недавно он хотел побыстрее освободиться ото лжи и обмана, снова стать самим собой, но сейчас Пьер мечтал, чтобы ничто его не связывало с тетей Камиллой и её смертью, забыть то горе, которое он пережил. Он не сказал что он Пьер, дабы пусть и иллюзорно, пусть и на время, но хоть как-то облегчить свои страдания. Однако боль не уменьшалась.

— Не переживай ты так, — попытался успокоить его Ненмарди. — Понимаю, ужасно видеть как на твоих глазах убивают человека, но всё-таки эта женщина тебе никто, так что забудь о ней поскорее.

Стоявший рядом Экене вспыхнул:

— Да как ты можешь так говорить! Без разницы чужого или близкого убили человека. Человека-то убили! Как можно это поскорее забыть.

— Ты бы помолчал вообще, — наехал на него Ненмарди. — Если бы ты не убежал играть в домино, то Уэйт ничего этого бы и не увидел. Ты только и можешь, что глупости делать и говорить.

Мейкна обнимала Пьера и ждала маму, которая лучше понимала, что делать в таких ситуациях, которая умела успокаивать и утешать людей. До брата и его приятеля ей не было никакого дела. Но неожиданно Мейкна не смогла остаться в стороне от их разговора.

— Мой брат хоть и дурак, — воскликнула она, — но он не вернулся домой со словами: „Я целых полчаса искал Экене и целых полчаса ждал Уэйта! Буду я ещё снова своё драгоценное время на их поиски тратить!“

Мейкна обратилась к Пьеру и ласково шепнула:

— Пойдём домой, Уэйт, выпьешь горячего молока, тебе нужно успокоиться, не обращай на них внимания.

Но Пьеру не нужно было ни молока, ни чего угодно на свете, лишь бы его тётя была бы жива!

— Отстаньте вы от меня! — закричал он и, оттолкнув Мейкну, побежал.

Вечно сердитая на мальчишек и строгая по пустякам Мейкна ни слова упрёка не бросила Пьеру за грубое поведение.

— Экене, сходи за ним, — отдала лишь она приказ брату.

— Нет, — ответил Экене. — Уэйту сейчас надо побыть одному.

Онбыл прав. Пьеру сейчас хотелось побыть одному, вдалеке от друзей, родных… от себя. Ни о чём и ни о ком не думать, а просто забыться. Пьер прибежал к большому вечно сырому чёрному и неотёсанному камню, обычно там никого не было. Но сегодня камень был занят, возле него сидел Риго. Пьер застыл, увидев зверя, он вспомнил того гепарда, который убил его тётю и собаку.

— Чудовище! — прокричал Пьер гепарду, который, замурлыкав, пошёл к нему.

И тут же почувствовал стыд. Он подошёл к Риго и обнял кошку.

— Прости, малыш, ты ни в чём не виноват.

Пьер просидел на камне до глубокого вечера. Он старался ни о чём не думать, но в голове крутились грустные и безотрадные раздумья о его прошлом, настоящем, будущем, похожие на камень, на котором он сидел. Риго всё это время был возле Пьера, тихо сидя возле у его ног, обычно гепард больше пяти минут ни с кем не сидел кроме Бохлейна. К Пьеру прибегали друзья, Ноуза и даже маленькие Коу и Мики, пытаясь хоть как-то помочь, но он только прогонял их.

„Прощай, Уэйт, да здравствует снова Пьер, — думал он, — Когда мужчины возвратятся, то все узнают, что я их обманывал“.

Пьер вернулся домой под самую ночь, Мейкна не сказала ему ни единой придирки или упрёка за долгое отсутствие. Она спокойно и осторожно спросила:

— Как ты? Мы волновались.

— Нормально, — сухо ответил он.

— Я понимаю тяжело вспоминать о случившимся, но расскажи нам всё, тебе легче станет, — посоветовала Мейкна.

— Сестра, отстань от Уэйта, если человек не хочет говорить, то не надо к нему в душу лезть, — сказал Экене.

Коу и Мики не надоедали Пьеру с просьбами поиграть. Ноуза поцеловала его и тихо предложила:

— Уэйт, поел бы ты, а то еле на ногах стоишь.

— Спасибо, не хочу, — ответил Пьер и лёг спать.

Но уснуть в эту ночь он не мог, всё время перед глазами стояла тётя Камилла. Не спал и Экене, он всю ночь следил за ворочениями Пьера. Наконец, Экене не выдержал и разбудил его.

— Не держи всё в себе, расскажи мне. Хоть на чуть-чуть, но легче станет, как только выговоришься.

— Оставь меня в покое, — произнёс Пьер.

Наступило утро, а он не мог встать с постели. Тейю ещё не вернулся домой.

— Уж не заболел ли ты? — волновалась заботливая Ноуза. — Съешь хотя бы что-нибудь, ты со вчерашнего утра ни крошки не брал в рот

Пьер второй день ничего не ел, и от этого у него сильно урчало в животе, но даже взять в руки ложку он не мог. Ноузе пришлось самой покормить его с ложки.

Ноуза боялась оставить ребёнка одного, его вид и поведение пугало её. Но до начала дождя Ноузе надо было срочно собрать урожай в огороде, и поэтому ей нужно было отлучиться.

— Не переживай, мам, — сказал Экене. — Я присмотрю за Уэйтом.

Малыши играли между собой, за ними внимательно присматривала Мейкна, не бросившая за всё утро ни слова упрёка в адрес брата или Пьера. Экене за утро ни разу не вышел из дома, сейчас его волновал только Пьер, который тупо смотрел в одну точку и о чём, непонятном для Экене думал.

— Экене, я должен тебе кое-что сказать, — вдруг заговорил он.

В это время Коу и Мики разругались из-за игрушки.

— Выйдем на улицу, нам никто не будет мешать, — предложил Экене.

Они сели на порог дома. Как же трудно было для Пьера начать это разговор, но он не мог больше молчать. Он должен был рассказать Экене всю правду, не только о смерти тёти Камиллы и Тити, но и о себе, ведь скоро его заберёт отец и он вернётся в тёмный и мрачный родной дом.

— Мне надо тебе рассказать, что… — с трудом выговорил он.

-… бедный Луи Лоре, — вдруг услышал женский голос. — Как это страшно потерять родного человека!

Мужчины вернулись. Отец Экене разговаривал с соплеменниками, Кобиной и его женой Мылокой.

— Ты бы видела его, — ответил Кобина. — Когда Лоре принесли останки сестры, то от горя он рвал на себе волосы, одежду. Всю ночь мы, друзья Луи, даже жених сестры, потерявший любимую, пытались успокоить Лоре, но он без конца плакал и повторял: „Сначала меня покинул Пьер, теперь ты, Камилла.“

— А кто такой Пьер? — спросила Мылока.

— Не знаем, — ответил Тейю. — Наверное, родственник какой-нибудь умерший.

— Вам обязательно завтра после дождя надо будет навестить снова Лоре.

— К сожалению, что не получиться, — сказал Тейю. — Лоре с первыми лучами солнца сел на корабль и отправился домой, чтобы захоронить останки сестры.

Папа уехал домой! Пьер уже смирился, что вот-вот раскроется его тайна, но это было как гром среди ясного неба.

— Так что ты хотел сказать? — спросил Экене.

— Ну… Ну… — Пьер заколебался, но вскоре ответил. — Этот гепард мог бы съесть и меня. Извини, но я хочу побыть одному, — сказал быстро он, так и не рассказав Экене свою тайну.

Пьер гулял на поляне за племенем и размышлял.

„Отец уехал, мне не придётся возвращаться к родителям домой, не придётся жениться на Анне, я снова свободный человек. Но почему я не радуюсь этому? Я что снова хочу стать Пьером Лоре, сыном Луи и Луизы де Лоре?“

Внезапно он столкнулся с Бохлейном, который каким-то образом стоял в нескольких шагах от него, рядом был Риго. Пьер поздоровался со стариком и погладил гепарда.

— Я рад за тебя, что ты не возненавидел весь их род из-за одного убийцы, немногие на это способны, — улыбнулся старейшина.