Так и следовала она за одноклассником, прячась то за деревом, то за столбом. Боруто вытворял стихийное бедствие над великими лицами хокаге, но никто его не останавливал — боялись отца мальчика. Девочка заливалась звонким смехом.

— Ты идиот! — негромко кричала она и тут же шептала себе под нос. — А с тобой приятно проводить время, хоть ты меня и не видишь.

Внезапно на горе появился седьмой хокаге. Сарада и не заметила его мгновенную телепортацию. Что она за Учиха? Дядя Наруто, а так правителя Конохи звала Сарада, отчитывал на чём стоит свет сына. Девочка улыбалась уголками рта — заслужил, но и больно ей было за одноклассника, как-никак Боруто не со зла занимался вандализмом. Но другое чувство перебарывало сочувствие к мальчику и радость за заслуженное наказание — зависть. Боруто отец хоть замечает, хоть бранит, а отец у Сарады только в документах есть.

— Пойду что ли домой, — грустно произнесла она.

Сарада спустилась с крыши и печально побрела домой. Поскорей бы увидеть маму.

— О, Сарада, привет!

Девочка услышала знакомый голос. Сам седьмой хокаге с нею здоровался.

— Здрасте, дядя Наруто, — улыбнулась она и косо глянула на Боруто, вновь покраснев.

— Как мама поживает? — пожал девочке руку друг семьи.

— С мамой всё хорошо. А как у вас дела?

Наруто похлопал по голове сына и воскликнул:

— У нас всё замечательно! Сарада, скажи маме, чтобы завтра все вы пришли к нам вечером на ужин. Посидим в кругу друзей, отдохнём, развеемся.

Сарада пожала плечами.

— Не знаю. Завтра у мамы дел много. Не знаю, сможет ли она их перенести.

— Вот увидишь, малышка, она перенесёт. Тебя и твою маму ожидает сюрприз! — помахал рукой Наруто. — Не забудьте завтра про ужин!

Мама проводила генеральную уборку. Сакура была ещё та чистюля. Внезапное появление дочери слегка испугало её.

— Ой, привет, Сарада, — чуть не упала она со стула. — Не заходи так бесшумно в дом. Мне порой, кажется, что вражеский ниндзя проник.

Но дочь не слушала мать.

— Мам… Мальчики такие… — выдавила она из себя, — дураки.

Сакура уже догадывалась, о чём хочет сказать ей дочь. Она ведь сама такой была в её возрасте. Из-за мальчишки она чуть не разорвала дружбу с лучшей подругой, хоть бы Сарада не пошла по её стопам…

— Что? Снова Боруто? — спросила она.

Дочь кивнула головой. Сакура спустилась со стула. Она перекрутила в голове мгновенно всё, что знала про детскую любовь, первую влюблённость. «Вот сейчас наступит тот важный разговор матери и дочери», — обрадовалась она. Но Сарада, к удивлению Сакуры, улыбнулась тёмной улыбкой и произнесла:

— Но, вообще, знаешь… Он мне немного напоминает… меня, — говорила с паузами девочка, — Когда дело касается отца… и это меня просто бесит, чёрт побери! — выругалась она.

Сакура привычно склонила голову вниз. Не по её стопам пошла Сарада. Она дочь своего отца. Такая же скрытная, холодная. Только ругается бранными словами как Наруто Узумаки, но что поделать, он часто проводил с девочкой время, приглашал в гости, брал на прогулки и в кино, театры. Родной отец занят ведь.

— Хорошо, Сарада, мой руки. С едой придётся немножко подождать, я ещё уборку не закончила.

— Да я сама всё приготовлю! — воскликнула девочка. Она хорошо знала «вкуснейшую» кухню мамы.

А женщина стала заканчивать уборку. За годы, проведённые в больницах, она привыкла к идеальной чистоте. Сакура стала главным врачом Конохи, ей можно было и не тратить время на больных и сложные операции, чтобы после них валиться с ног, а сидеть в приятном кабинете и пить кофе, отдавая распоряжения и приказы. Но Сакуре чужда была уютная жизнь. Как и в юности, она лечила больных. Только состав её команды докторов сильно изменился. Её товарищами стали женщины и мужчины никогда не клонирующие себя, не бросающие в сердце врага кунаи. Медицинская система потерпела сильные реформы. Только шиноби уровня чуунина или джоунина могли раньше становиться медиками, которые используют лечебное ниндзутцу. Но их всегда не хватало. Слишком мало людей знали медицинские техники шиноби, хоть Цунаде и открывала новые врачебные школы, да и пропадали они в основном на миссиях, спасая от смерти людей там, но не в родной Конохе. Просто нельзя было гражданским изучать медицинские дзутцу, как и другие техники шиноби. Любой, кто научился пользоваться чакрой, должен был стать воином ниндзя.

Сакура ездила в столицу страны к самому феодалу Огня, чтобы изменить этот закон. Женщина встретила сильную толпу протестующих министров и старейшин, как в Конохе, так и в столице — правители боялись, что люди, не входящие в строгую систему подчинённости Конохи, и научившиеся дзутцу, могут стать хорошим инструментом в руках врага или же сами восстанут против них. Но Сакура не отступала. Она добилась, чтобы в медицинских учреждениях гражданских учили только врачебному дзутцу и никакому более. Как воины они бессильны, но могут оказаться талантливее любого медика-шиноби. Так и вышло.

Воины должны охранять страну и деревню, врачи — исцелять людей. Тот, кто возвращает жизни с того света, не должен их туда отправлять.

Сакура вытерла запотелый лоб. Уборка может вымотать. Из кухни доносился вкусный запах. Даже в умении готовки дочь получила способности отца.

Прозвенел дверной звонок.

«Кто это в гости к нам пришёл? — удивилась Сакура. — у Ино какая-то тренировка, у Наруто — собрание каге…»

Женщина открыла дверь и остолбенела.

— Саске, ты…

Она опустилась вниз. Муж должен прийти только через 3 месяца.

Саске чёрным мрачным глазом смотрел на жену, второй глаз закрывала чёлка. Он бы хотел закрыть и правый глаз, но от реальности не деться. А гендзютцу Мадары он уничтожал по собственной воле. Из сумки торчала бандана Конохи, за 16 лет он так и не надел её, но не мог и избавится от клочка тряпки, столь ценного для него.

— Я вернулся, — промолвил он. — Навсегда.

— Навсегда? — задрожал у Сакуры голос.

— Да, можно увидеть дочь? — холодно спросил он.

— П-проходи, — пустила мужа Сакура.

Сарада усердствовала на кухне. Ничего она не видела и не слышала. Девочка лишь смогла почувствовать сильные мужские руки, которые обвили её. И чьи-то слёзы.

Её обнимал отец.

— Что случилось, папа? — усмехнулась девочка. — Там за морём погодка не очень-то, вот и явился к нам на солнышко?

— Нет, — промолвил мужчина. — Я никуда больше от вас не уйду.

Саске обнимал дочь, девочка была такой же холодной, как и он. Но ему было всё равно. Пусть Сарада его ненавидит, пусть презирает, но он искупит свою вину, он попытается стать отцом. Сакура стояла сзади. Она видела другого мужа. Человека, способного чувствовать, умеющего любить.

— Да пошёл ты! — вырвалась Сарада от отца. — Вали, где был! Нам с мамой без тебя так хорошо! — закричала девочка и отпрыгнула вверх, перекувырнувшись в воздухе.

Этот человек ей никто. Биологический воскресный папа и больше никто.

— У мамы мужчина появился, и я его называю отцом! Мама уже брак ваш расторгнула и скоро выйдет замуж! — выплеснула Сарада.

Саске печально вздохнул. Он посмотрел на жену.

— Ты совершила мудрый поступок, Сакура. Из меня плохой отец и муж.

Саске повернулся к двери и обул ноги.

— Я остаюсь в Конохе. Если что, я всегда рядом.

Учиха взял ручку и приоткрыл дверь.

— Саске, — протянула Сакура. — Это ложь!

— Папа! — вдруг вздрогнул Учиха. — Не уходи — стой!

Сарада бросилась к Саске, схватила его руку и прижалась к мужчине. Девочка плакала.

— Папа, не уходи. Папа, останься, прошу.

Учиха опустил руки на спину девочке. Её тепло пронзило всё его тело. Он рухнул на колени и прижимал головку Сарады к сердцу. Поблизости стояла Сакура, счастливо улыбаясь и не осмеливаясь подходить к любимым людям.

— Сакура, подойти ко мне, — промолвил Саске.

Женщина подошла, и он обнял и её.

— Я вас никогда не брошу. Я с вами.

***

Ночь опустилась на Коноху. В доме Учиха продолжал гореть свет. Только маленькая Сарада мирно посапывала в кроватке. На тумбочке лежали очки. Девочка стремительно потеряла зрение в 4 года, даже дома она не могла обходиться без вторых глаз.