– Не используй кредитные карты, ладно? – сказала Лора. – Только наличные. Закрой глаза. – Она разбила рамку об угол стола. Стекло разлетелось в разные стороны. Она вынула фотографию. Внутри рамки был маленький ключ, как от навесного замка. – Тебе понадобится вот это, понятно? Энди, ты слушаешь? Возьми его. Бери.

Энди взяла ключ. Уронила его в открытую косметичку.

– Это не забудь. – Лора запихнула бумажник в косметичку рядом с деньгами. – Секция один-двадцать. Вот что тебе нужно запомнить: один-двадцать. «Гет-эм-го» в Карроллтоне. – Она обыскала карманы мужчины, нашла ключи. – Они от «Форда». Скорее всего он припарковался в тупике на Бичвью-драйв. Возьми.

Энди взяла ключи, хотя ее мозг уже не воспринимал, что именно она держит в руках.

– Секция один-двадцать. Там будет машина. Возьми ее, «Форд» оставь. Отсоедини кабели от аккумулятора. Это очень важно, Энди. Тебе нужно отключить питание GPS. Ты сможешь это запомнить, детка? Отсоедини кабели от аккумулятора. Папа показывал тебе аккумулятор. Помнишь?

Энди медленно кивнула. Она помнила, как Гордон показывал ей детали машины.

– Номер секции – это день твоего рождения. Один-двадцать. Повтори.

– Один-двадцать.

– Сирены приближаются. Тебе пора идти, – сказала Лора. – Мне нужно, чтобы ты ушла. Прямо сейчас.

Энди потеряла всякую способность соображать. Это было чересчур. Совсем чересчур.

– Дорогая, – Лора нежно взяла Энди за подбородок, – послушай меня. Мне нужно, чтобы ты сейчас убежала. Прямо сейчас. Через заднюю дверь. Найди его «Форд». Если не найдешь, возьми папину машину. Я потом ему все объясню. Мне нужно, чтобы ты поехала на северо-запад. Хорошо? – Она схватила Энди за плечо, с трудом поднимаясь на ноги. – Энди, пожалуйста. Ты меня слышишь?

– Северо-запад, – прошептала Энди.

– Попытайся сначала добраться до Мейкона, потом купи карту – настоящую бумажную карту – и найди Карроллтон. «Гет-эм-го» рядом с «Уолмартом»[13]. – Она потянула Энди за руку, чтобы та тоже поднималась. – Свой телефон оставь здесь. Не бери с собой ничего. – Она снова встряхнула Энди. – Послушай меня. Папе не звони. Не заставляй его врать ради тебя.

– Врать ради…

– Меня арестуют. – Она приложила палец к губам Энди, прежде чем та успела запротестовать. – Ничего страшного, дорогая. Со мной все будет в порядке. Но тебе нужно уехать. Ты не должна сообщать папе, где находишься. Ты поняла? Если ты свяжешься с ним, они узнают. Они отследят звонок и найдут тебя. Звонок, имейл, что угодно. Не пытайся с ним связаться. Не звони мне. Не звони никому из своих друзей, никому, с кем ты когда-либо общалась, ладно? Ты меня понимаешь? Ты слышишь, что я говорю?

Энди кивнула, потому что именно этого хотела от нее мать.

– После Карроллтона поезжай дальше на северо-запад. – Лора довела ее до кухни, крепко обнимая рукой за талию. – Чем дальше, тем лучше, куда-нибудь в Айдахо. Когда тут будет достаточно безопасно, я позвоню тебе на телефон, который лежит в косметичке.

Безопасно?

– Ты очень сильная, Андреа. Сильнее, чем ты можешь себе представить. – Лора тяжело дышала. Было видно, что она старается не заплакать. – Я позвоню тебе на этот телефон. Не возвращайся домой, пока я с тобой не свяжусь, ладно? Отвечай только на мой голос, на мой настоящий, живой голос, когда я скажу вот эти конкретные слова: «Можно возвращаться домой». Ты поняла? Энди?

Сирены приближались. Теперь и Энди их слышала. По крайней мере три машины. В доме мертвый человек. Энди убила его. Она убила человека, и копы будут здесь с минуты на минуту.

– Андреа?

– Ладно, – выдохнула Энди. – Ладно.

– «Гет-эм-го». Один-двадцать. Да?

Энди кивнула.

– Через заднюю дверь. Беги. – Лора попыталась подтолкнуть ее к двери.

– Мам. – Энди не могла уйти, не спросив. – Ты… ты шпионка?

– Что-что? – Лора пораженно на нее уставилась.

– Или наемная убийца, или агент правительства, или…

– О, Энди, нет, – сказала Лора таким тоном, будто сейчас рассмеется. – Я твоя мать. И всегда была только твоей матерью. – Она коснулась ладонью щеки Энди. – Я так горжусь тобой, мой ангел. Тридцать один год твоей жизни для меня как тридцать один подарок. Ты – та причина, по которой я еще жива. Я бы не смогла проделать этот путь без тебя. Понимаешь? Ты мое сердце. Ты каждая капля крови в моем теле.

Сирены были уже совсем близко, может, в паре улиц.

– Мне так жаль. – Лора уже не могла сдерживать слезы. Вчера она убила человека. Она покалечилась, в нее всадили нож и чуть не задушили. Она оттолкнула свою семью и не пролила ни единой слезинки до этого момента. – Мой ангел. Пожалуйста, прости меня. Все, что я делала, я делала ради тебя, моя Андреа Элоиза. Все.

Сирены зазвучали перед домом. Шины с визгом затормозили на асфальте.

– Беги, – в отчаянии попросила Лора. – Энди, пожалуйста, дорогая, беги.

Мокрый песок забился в кеды Энди, пока она бежала вдоль берега. Она прижала косметичку к груди, придерживая молнию пальцами, потому что не решилась тратить время, чтобы ее застегнуть. Луны не было, как и света из особняков-гигантов. Вокруг не было ничего, кроме липнущего к лицу тумана и воя сирен за спиной.

Она оглянулась через плечо. Лучи фонарей метались по участку вокруг дома ее матери. Крики разносились по всему пляжу.

– Слева чисто!

– Справа чисто!

Иногда, когда Энди оставалась висеть на звонке в 911, она слышала, как на заднем плане копы говорили эти слова.

«Теперь можно повесить трубку, – говорила она позвонившему в таких случаях. – Полиция о вас позаботится».

Лора ничего не скажет копам. Скорее всего она будет сидеть на кухне с плотно закрытым ртом, когда они ее найдут. Палаццоло не пойдет ни на какие сделки после сегодняшнего. Лору арестуют. Ее отправят под стражу. Она предстанет перед судьей и присяжными. Она сядет в тюрьму.

Энди ускорилась, будто могла убежать от мыслей о матери за решеткой. Она прикусила губу так сильно, что почувствовала металлический привкус крови во рту. Мокрый песок в ее кедах затвердел, как бетон. Боль была словно некое кармическое воздаяние.

Капюшон был мертв. Она лишила его жизни. Она убила его. Энди была убийцей.

Она так отчаянно замотала головой, что у нее хрустнула шея. Она попыталась взять себя в руки. До конца Сиборн-авеню оставалась где-то треть мили, дальше она упиралась в Бичвью-драйв. Если она пропустит нужный поворот, то окажется в более оживленной части города, где кто-нибудь может увидеть ее в окно и вызвать полицию.

Пытаясь считать шаги, Энди прошла сначала двести метров, потом триста и наконец свернула налево, в сторону от океана. У каждого особняка-гиганта были свои ворота, чтобы к ним на территорию с пляжа не заходили люди. Градостроительный кодекс Белль-Айл запрещал установку любых постоянных ограждений перед песчаными дюнами, так что местные жители довольствовались хлипкими деревянными планками, подвешенными к колючей проволоке, чтобы отпугивать посторонних. Только несколько ворот были оснащены сигнализацией, но на них висели предупреждения, что в случае открытия включится сирена.

Энди остановилась перед первыми воротами, до которых дошла. Она обшарила их по бокам. Ее пальцы нащупали пластиковую коробочку с торчащими из нее проводами.

Сигнализация.

Она подбежала к следующим воротам и проделала то же самое.

Сигнализация.

Энди выругалась, понимая, что кратчайший путь до улицы лежит через дюны. Она опасливо толкнула ногой деревянные планки. Проволока прогнулась. Из песка вынырнул какой-то невидимый якорь, так что забор опустился достаточно низко, чтобы через него можно было перешагнуть. Энди осторожно подняла ногу, стараясь не разодрать шорты о колючую проволоку. Сминая стебли униолы, она двинулась по крутому склону. Она зажмурилась, представляя, какие разрушения оставляет после себя. Пока она пробиралась к вымощенной камнем дорожке, она начала хромать.